– Сожалею, что не могу ответить на все ваши вопросы, генерал сан Ялин, – ответила я, молясь, чтобы моё произношение его имени оказалось верным. – Но я знаю, что не могла бы даже помыслить о том, чтобы причинить вам вред.

– И откуда эта уверенность, прелесть моя? – усмехнулся Урус. – Ты же утверждаешь, что ничего не помнишь.

– Да, я не помню ничего из своего прошлого, – кивнула я, – не помню, кто я и зачем здесь. Но чувствую, что неспособна на коварство. И вы…

– Опустим момент про коварство, – криво улыбнулся генерал. – Что там про меня?

– Вы мне нравитесь, – опустив взгляд в пол, тихо ответила я.

– Даже так? – Тёмные брови взметнулись вверх. – То есть ты хочешь сказать, что проникла в мою спальню, чтобы стать моей айалой?

– Айалой? – переспросила я, гадая, что же значило это слово. – Это кто?

– И этого не помнишь? – Теперь удивление Уруса было лишено уже привычного сарказма. – Любовница. Ты хочешь стать моей любовницей, ханым Айин?

Ох, бог мой. Вот и что отвечать? С одной стороны, лучше увести его подозрения от политических причин в сторону банальной романтики, но…

Вдруг он прямо сразу решит воспользоваться предложением? Не то чтобы я была против отношений с таким красивым мужчиной, но…

Вот это самое но и было причиной того, что я в свои тридцать шесть жила одна с котом Барсиком и целым гаремом вымышленных мужчин, один идеальнее другого. Я не могла с лёгкостью перейти в горизонтальную плоскость отношений с первым встречным, будь он даже живым воплощением всех женских сексуальных фантазий.

– Я… не знаю, – ответила я.

– Что же мне с тобой делать, ханым? – задумчиво спросил Урус, поглаживая свой подбородок.

«Любить, кормить и баловать!» – хотела бы ответить я, перефразировав одного рыжего киношного кота, но промолчала. Эту шутку юмора генерал сан Ялин мог не оценить.

– Видимо, придётся пока оставить во дворце. Пока мы не сможем выяснить, зачем ты это всё устроила.

– Во дворце? – Я огляделась, словно впервые замечая и колонны, и роскошные ткани. – Но… они же говорили, что вы – генерал, а не…

– Не принц? – заломив бровь, уточнил Урус. А я лишь стыдливо кивнула. Ну да, не принц. Хотя я бы без раздумий отдала ему королевский венец. – Принца Маккады ты имела удовольствие видеть утром, когда он пришёл пожелать мне доброго утра.

– Так значит, он всё же принц? – переспросила я, делая в уме галочку держаться от монаршей особы подальше. Он как-то сразу мне не понравился. Не генерал совсем, не генерал.

– Что, сразу заинтересовалась Хаином? Хотя для тебя он Хаин-Нежис инс Худай, кронпринц Маккады, Великолепный и Справедливый Змей Красной Пустыни.

– Не крылатый? – уточнила я, вспоминая обращение к самому Урусу, чем вызвала очередное недовольство генерала.

– Крылатый. Он так же принадлежит роду драконов, но… да что я тебе объясняю. Строишь из себя дурочку, а сама наверняка всё прекрасно помнишь.

– Не помню, – я развела руками. – А можно мне…

– Что? – рявкнул Урус, очевидно, потеряв всякое терпение.

– Посмотреть, – тихо ответила я, желая уменьшиться и спрятаться в воображаемую раковину от сурового взгляда лазурных глаз генерала.

– Боги! – воскликнул Урус. – На что ещё ты хочешь посмотреть?

Я внезапно вспыхнула, по крайней мере, почувствовала, как лицо буквально загорелось от прилива крови к щекам. Эта реакция была мне несвойственна, скорее всего, досталась вместе с молодым неискушённым телом. Невольно перед мысленным взором возникли картинки нашего совместного пробуждения в одной постели. И это тело… Такое совершенное, такое скульптурное, такое притягательное…

– В-вашего дракона, – промямлила я, уже жалея о своей несдержанности. Ну откуда ему было знать, что писатель-фэнтезист просто хотел использовать по максимуму своё попадание и успеть посмотреть диво дивное. Вдруг вся эта история окажется всего лишь красочным сном? Мне всякое, бывало, снилось, и я частенько брала какие-то элементы из своих ночных грёз в книги, несколько видоизменив их под удобоваримое фэнтези.

Сейчас же я хотела взять от «сна» всё. Надо было успеть посмотреть самое интересное до пробуждения!

Но я снова, кажется, допустила какую-то бестактность. Потому что, помимо удивления, на лице Уруса начали появляться признаки раздражения и даже гнева.

– Моего дракона?! – переспросил он угрожающе тихо. У меня аж мурашки заплясали по спине, вот только они были совсем не похожи на те, приятные, которые раньше вызывал его чудесный глубокий бархатистый голос или его тело. Нет.

Сейчас мне вдруг стало по-настоящему страшно. Нельзя вечно дёргать кота за хвост и надеяться, что тебя не поцарапают.

– Ну или не нужно, – пробормотала я. – Прошу прощения, если моя просьба вас задела и как-то оскорбила…

– Не нужно, – сквозь зубы подтвердил Урус. – И больше никогда никого не проси показать своего дракона. Только мужа, если среди драконов найдётся слабоумный, который возьмёт тебя в жёны.

– А вот это было обидно, – ответила я. – Я вам ничего плохого не сделала, за что вы меня так обижаете?

– Не сделала? – Тёмные брови генерала снова удивлённо приподнялись. – Или, может, не успела сделать?

Я не удержалась и повторила знаменитый скептический усталый взгляд гения, миллионера, плейбоя и филантропа. Скрестив руки на груди, закатила глаза и демонстративно вздохнула.

Ну действительно, сколько можно уже топтаться на месте и убеждать меня в том, что я – преступница, по счастливой случайности не успевшая совершить преступление?

– Я больше не могу тратить на тебя своё время, – вдруг сказал Урус, снова взглянув в сторону окна. – Но и отпустить тоже не могу. Пока не выясню все твои мотивы.

– И что же будете делать? – спросила я, даже не пытаясь угадать, куда заведёт генерала его причудливое мышление.

– Здесь тебя оставлять было бы верхом глупости и беспечности, – словно размышляя вслух, сказал Урус. Я могла с ним только согласиться – объективно оставлять в своей личной спальне человека, которого видишь впервые, – верх безрассудства.

– Пока побудешь в женской части дворца. Там за тобой присмотрят, а заодно и помогут разобраться с магией. Раз уж ты пока под моей защитой, я обязан проследить, чтобы указания лекаря выполнялись как следует. Но если выяснится, что ты пришла ко мне с дурными намерениями, ты пожалеешь о моей доброте. Я тебе гарантирую.

Я не знала, что отвечать на столь эмоциональную речь, поэтому просто кивнула. Из всего сказанного генералом я поняла одно – меня определят в какую-то женскую часть дворца. И почему-то сразу вспомнились гаремы падишахов.

И я взмолилась местным божествам, чтобы мои опасения не оправдались. Мне хватило книг по истории, чтобы понять: гарем – это последнее место, где бы я захотела жить.

Пока я размышляла о превратностях судьбы, в покои Уруса снова постучали. На этот раз на пороге появилась женщина в летах, в строгом закрытом платье, с платком на голове. Она мне напомнила суровых надсмотрщиц гаремов. Я даже поёжилась от неприятного предчувствия.

– Меркези Саа́ри, – обратился к ней Урус. – Поручаю эту ханым вам. Выделите ей комнату в гареме и проследите, чтобы она ни в чём не нуждалась.

– Как прикажете, господин генерал, – женщина глубоко поклонилась. – Могу ли я поинтересоваться, повелитель знает о вашей… ханым?

– Как раз сейчас отправляюсь к нему, – сообщил Урус. – А пока для меня главное – безопасность и контроль над ханым. Она не должна покидать стен гарема, это понятно? Приставьте к ней одну из служанок, чтобы всегда была рядом.

– Может, будет лучше, если контролировать сохранность ханым будет не только калфа, но и ага?

– Евнух? – задумчиво произнёс Урус и сам же себе ответил: – Да, пожалуй, так будет лучше.

– Будет исполнено, господин генерал.

Женщина, которую Урус назвал Меркези Саари, снова склонилась в глубоком поклоне, а потом так зыркнула на меня, что мне поплохело. Её чёрные, демонические глаза словно прожгли на моей душе отметину – клеймо, превращая в очередную рабыню местного гарема.