Ричард смотрел на Кару очень внимательно, вслушиваясь в каждое слово.
— Ты сама пришла к таким выводам?
— И да, и нет. Мне помог научный креационизм, а потом и Сальвус. Важен поиск, а информация всплывет, рано или поздно. Это тяжелая работа, но она приносит результат. Да, и еще надо проверять факты, а не верить на слово ученым и учебникам.
— Тебе всего двадцать, а ты можешь любому взрослому человеку объяснить, как жить, — криво усмехнулся Ричард.
— Примерно так и происходит, — едва улыбнувшись, сказала Кара. — Грустно. Это ведь не потому, что я такая умная, а потому, что люди не интересуются. Иногда они философствуют, но как можно открыть новые горизонты, не имея информации в основе?
— Не меняйся.
— Что? — не поняла Кара.
— Не меняйся. Что бы ни случилось, оставайся собой. Среди всего этого ужаса легко потерять себя, сдаться, очерстветь. Все события, что произошли с тобой в подвале, должны остаться там же. С собой возьми только силу, благодаря которой ты пережила их. Но равнодушие и сила — это разные вещи. Ты не должна закрывать свою душу на замок, иначе потом не найдешь ключ. И ничем не будешь отличаться от Рейла в скором времени. Не дай всему плохому поселиться в твоей душе. Я говорю это, потому что знаю: с тобой случалось больше темного, чем светлого. Но осмелюсь думать, что даже частичка светлого может осветить дорогу.
— Я слышу твои слова и понимаю, что они не только обо мне… — тихо проговорила Кара, грустно подняв глаза.
Вдруг во взгляде Ричарда промелькнуло что-то молниеносное и спряталось где-то в тени его берилловых глаз.
— Не бойся, я понимаю, — продолжила она. — Но ты не должен из-за этого волноваться, ты не похож на Рейла.
— Тогда ты меня плохо знаешь, — голос Ричарда сделался холодным и бесстрастным.
— Наоборот. Я знаю, ты бываешь беспощадным, жестоким и холодным, как лед. Но это лишь то, что ты хочешь показать другим. И ты нашел ключ, по крайней мере, для нас с Риком… В твоей душе живет свет, пусть даже и за дверью, закрытой на замок. Это не мешает ему светить, — мягко произнесла Кара, касаясь его запястья.
Ричард с полминуты смотрел на ее пальцы, не поднимая глаз. Наконец он вымолвил:
— Не очень приятно, когда тебя читают, как открытую книгу.
— Это мой дневник.
Ричард поднял глаза. Они блестели.
— Не открывай его, хорошо? Там все страницы в чернилах, — чуть слышно произнес он.
— Мои руки всегда в графите, я не испачкаюсь, — горько усмехнулась Кара.
— Такая юная… — произнес после длительного молчания Ричард, сдвинув брови. Его лицо было крайне напряжено, а глаза спрятались за густыми черными ресницами.
Молчание бесцеремонно нарушил грохот входной двери, распахнутой Терри. Лицо Ричарда мгновенно окаменело и стало непроницаемым.
— Кажется, я засиделся, — сказал он чужим голосом, поднимая воротник на своем пальто.
Терри удивленно взглянул на него и спросил:
— Что-то случилось?
— А должно было? — резко ответил Грин и шагнул за порог.
She said her daddy was an alcoholic And her mother was an animal Now she's living like a rolling stone She said that the law will never take her alive If they take her home
Hurts "Rolling Stone"
Глава 31. Настала осень
Глава 31. Настала осень
Юлиан стоял у окна и смотрел на улицу. Погода была туманная и пасмурная. Моросил мелкий дождик. Из подъезда выходила Адриана с чемоданом в руке. Бросив короткий взгляд на его окно, она села в такси и уехала. Это было начало конца.
Со вчерашнего дня Юлиан работал не покладая рук. За один день были соединены пятьдесят Расщепленных, и сегодня Проводник чувствовал себя значительно хуже. Должно быть, от вчерашнего переутомления. Рик пытался развеселить Юлиана или просто поговорить с ним, но тот реагировал на всё с безразличием. Если дома его пытались растормошить, он просто уходил в другую комнату или резко пресекал эти попытки, не щадя ничьих чувств.
В городе настала осень. Нет, конечно же, еще было лето, но осень уже поселилась в душах горожан и в воздухе. Она заполнила собой все пространство, и даже погода ей поверила.
Новые телохранители быстро влились в уже сформировавшийся коллектив, несмотря на воцарившуюся пасмурную атмосферу.
Артум Думбадзе был очень чутким, понимающим и добрым юношей. Он не доставал Юлиана, не обижался, если тот срывался, и никому не отказывал в помощи. Это был парень среднего роста, лет двадцати, с короткими русыми волосами, серыми глазами и ямочкой на подбородке. Достаточно красив, обаятелен и приветлив. Более бескорыстного, доброго и покладистого человека в команде еще не было. В меру серьезный и расчетливый, он оказался хорошим бойцом и умным собеседником.
Руби Голд была невысокой девушкой с каштановыми волнистыми волосами до лопаток, темно-карими глазами и пухлыми губами. Она отличалась нетерпеливым характером и довольно резким поведением. Руби обладала красивой внешностью, но была нетерпима к другим и мнительна. Однако магией она владела хорошо и оказалась смекалистой. Ей было запрещено приближаться к Юлиану или заговаривать с ним, потому что на его огонь она отвечала взрывом, а выводить Проводника из равновесия было никому не выгодно.
Время за работой летело невероятно быстро, и неделя промелькнула незаметно. Даже Рик начал хандрить. Юлиан действовал на всех удручающе. Он только работал, ел и спал. Почти ни с кем не разговаривал, ходил постоянно в наушниках, из которых временами доносилось Say hi to your mom «Sweet like the dew», NF «Paralyzed», One less Reason «A day to be alone», Royal Bliss «I love you», Metallica, Hollywood Undead и Skillet. Вечера он проводил с Юстумом.
Ричард куда-то исчез. На письма и сообщения он отвечал коротко, говорил, что занимается обычными делами и схватил нескольких сообщников Рейла. Что он с ними делает, не рассказывал, но, судя по всему, им приходилось несладко.
Сегодня Юлиан решил позавтракать вместе со всеми. Не потому, что его настроение изменилось, а потому, что ему было все равно. Надоело уже от всех убегать, в конце концов, это его дом. Как только он вошел на кухню, все присутствующие замолчали, и воздух в комнате наэлектризовался. Никому не хотелось лишних ссор. Молча позавтракав и одевшись, команда направилась в Пятиэтажку, как обычно. Юлиан нацепил наушники и шагал под «Million Eyes» Loic Nottet. Это было приятнее слушать, чем радостные голоса прохожих или своих друзей. Если раньше к людям в Пятиэтажке он испытывал сочувствие, то сейчас осталось только презрение: «Просто трусы, спешащие занять нейтральную позицию».
За это недолгое время Проводник превратился в робота, четко выполняющего свою работу. В какой-то степени он даже завидовал жителям Пятиэтажки, у которых не было миссии, цели, бремени. Через час они соединятся и заживут новой жизнью в безопасном мире. А свою уже не склеишь… И ничью другую. Эти люди даже и представить себе не могут, как им повезло. Но «завидовал» — это громко сказано. Юлиан не испытывал никаких эмоций, кроме боли, злости, сожаления и вины, которые сменяли друг друга, подчиняясь неизведанным законам внутреннего круговорота чувств. Если бы не музыка, его бы здесь не было.
Соединив сорок Расщепленных, Юлиан без сил плелся в сторону Кедровой улицы по вечерним улицам. За весь день у него не было во рту ни крошки, не считая завтрака. На этот раз сил ему придавала песня «Mirror» Loic Nottet. Непонятные образы мелькали в его утомленном сознании. Не получалось сконцентрироваться на чем-то конкретном, образы сразу расплывались или ускользали. Даже думать было тяжело, но в этом нет необходимости, когда голову заполняет музыка.
Достигнув желанного убежища, дома № 9, Юлиан вошел в квартиру и юркнул в свою комнату. Проводник сел на кровать, наклонился вперед и свесил голову. Только сейчас он в полной мере почувствовал последствия своего поведения и событий, произошедших за последнее время. Его затошнило от самого себя, но он ничего не мог поделать. Ничего.
