Он издает стон.

— Я тоже скучаю по тебе, детка. Так чертовски сильно.

Кладу учебники на прикроватную тумбочку, снова опускаюсь на подушки и провожу пальцем по узору на покрывале.

— Мне бы не помешала хорошая сказка на ночь.

Неприкрытая привязанность в сочетании с улыбкой в его голосе посылает мне волну комфорта.

— Да? Ну, так получилось, что у меня есть одна для тебя. Забавная история про Кая.

Я закрываю глаза.

— Не могу дождаться, чтобы услышать ее.

Я не очень долго слушаю историю, но это становится нормой для нас по вечерам, когда Лука не завален работой. Он рассказывает мне что-нибудь примерно в то время, когда я ложусь спать, а это пять или шесть часов вечера в Майами, и засыпаю раньше, чем он закончит.

Не то, чтобы мне не нравились его рассказы — это совсем не так. Просто я никогда не была совой, и мне трудно засиживаться допоздна, особенно когда рано утром у меня занятия.

Но Лука, похоже, не возражает против того, чтобы я дремала, и я, конечно, не буду жаловаться на то, что его голос убаюкивает меня. Это вторая лучшая вещь, чем если бы он был здесь, со мной.

Если все пойдет по плану, то через несколько месяцев я без проблем справлюсь со своим сюрпризом.

Семьдесят седьмая глава

Оливия

Четыре месяца после переезда в Англию…

Лука: Твоя сестра снова заходила. Клянусь Богом, у нее проблемы с посещением домов без приглашения.

Я: О, Боже.

Лука: Да. Думаю, могло быть и хуже. Но все равно. Клянусь, я собираюсь повесить ей на шею колокольчик или что-нибудь в этом роде. Она слишком скрытная.

Лука: В общем, мы поговорили о работе, а потом, конечно, о тебе. Она беспокоится о тебе. Я тоже. И я знаю, что Мэнни тоже. Многие люди на твоей стороне, детка.

Лука: Черт, ты же знаешь, что Кай неравнодушен к тебе просто потому, что ты прозвала его Голиафом.

Я: Поверь мне, это чувство взаимно.

И снова, когда я печатаю эти слова, боль внутри пронзает меня до глубины души.

Я: Я скучаю по тебе, Лука.

Лука: Я тоже скучаю по тебе, малыш.

Семьдесят восьмая глава

Оливия

Через пять месяцев после переезда в Англию…

Лука: Я знаю твою любимую песню, но есть ли у тебя любимый фильм?

Я: «Джон Уик» или «Каратель».

Лука: Я влюбился в тебя еще больше.

Я: И этого достаточно?

Лука: Вполне.

Лука: Знаешь, что мне больше всего в тебе нравится? Скорее несколько вещей, раз уж я не могу выделить что-то одно?

Я: О, Боже. Дай угадаю… Моя грудь.

Лука: Мне больно, что ты считаешь меня таким поверхностным.

Лука: Но раз уж ты об этом заговорила…

Лука: Я шучу. Мне нравятся твои глаза. Они делают тебя тобой. Никогда не думай по-другому.

Лука: Мне нравится, какая ты умная. И твоя стойкость. Без сомнения, моя женщина — сила, с которой нужно считаться.

Я: Я ненавижу, что мне нужно начинать занятия меньше чем через две минуты. Перестань расстраивать меня!

Лука: Ты знаешь, что я тебя не отпущу. Ты моя. Просто тяну время.

Я: Черт возьми, мне действительно нужно идти вести это занятие. Я люблю тебя, Лука. Очень сильно.

Лука: Я тоже тебя люблю, детка. Хорошего дня.

Семьдесят девятая глава

Оливия

Шесть месяцев после переезда в Англию…

— Итак, мы все знаем, что привело меня сюда. — Натали усмехается, делая глоток пива. — Я умирала от желания, чтобы ты наконец поделилась своей историей.

Натали, преподаватель среднего звена образования, со временем становится моей хорошей подругой. Мы познакомились во время профориентации в Манчестерском университете и стараемся встречаться в счастливые часы здесь, в пабе King’s House.

Иногда к нам присоединяется ее жених Джонатан. Он, как правило, тихий, но очень милый и безгранично преданный Натали.

Они познакомились во время семестра обучения за границей, когда она училась в аспирантуре Бостонского колледжа. После времени общения на расстоянии она решилась и оставила свою работу в США, чтобы преподавать здесь и быть ближе к нему.

Я делаю глоток пива, прежде чем ответить.

— Мне нужно было начать все с чистого листа.

Может быть, это звучит как заготовленный ответ, но в любом случае он честный. Мне нужно было понять, кто я такая, и посмотреть в лицо болезненной правде о том, как я появилась.

Я никогда не чувствовала, что вписываюсь в свою семью, и со временем мне стало казаться, что и мои сверстники думают также. Возможно, все вокруг остро чувствовали, что я не такая, как все.

Теперь я знаю, что это правда. Я другая.

Но я принимаю эти отличия — то, что мои биологические родители оба преступники, и двигаюсь вперед. Мне нужно было доказать, что, хотя их кровь течет в моих венах, она не определяет меня. Что я не унаследовала злую натуру Джоанны.

Все это время я думала, что мой мир построен на прочном фундаменте — ярком, цветном и полном жизни, но я ошибалась. Это мозаика с беспорядочными и неровными кусочками, которые не желали складываться даже в слабое подобие упорядоченности.

В ней не было красок и жизни, потому что от нее несло предательством и кровопролитием. Плохо собранная ложь создала мой мир, и я должна была перестроить его так, как мне было нужно. Построить его из тех кусочков, которые выбрала сама.

Я должна была это сделать так же, как мне нужно было создать дистанцию между мной и Лукой, чтобы у него имелась такая же возможность обрести перспективу. Если бы я осталась, это было бы лишь вопросом времени, когда все вышло бы наружу. Особенно с учетом моих постоянных визитов к Мэнни.

Я действительно верю, что мне всегда было суждено пойти по этому пути. Спотыкаться, иногда падать, но в конце концов узнать правду, пусть и по крупицам. Я верю, что мне суждено найти человека, который постарается понять меня. Поможет мне исцелиться.

Отпустит меня, чтобы я могла исцелиться так, как мне нужно.

Я начинаю все с чистого листа, и, хотя это полезно и захватывающе, но также… одиноко. Конечно, мне звонят и пишут Камила и Лука, и я с нетерпением жду разговоров с Мэнни.

Но это позволяет мне понять, насколько сильно я нуждаюсь в этих переменах.

Приходит понимание, что я чертовски хороший профессор и друг. Хорошая сестра и дочь. И если все пойдет по плану, когда семестр закончится через две недели, я планирую доказать, что могу быть и отличной девушкой.

— Дорогая. — Голос Натали отвлекает меня от моих мыслей. Она вскидывает бровь, черты лица настороженные. — По моему опыту, когда женщина говорит, что ей нужно начать все сначала, это обычно означает, что она связалась с женатым мужчиной.

Ее ответ вызывает у меня удивленный смех.

— Вовсе нет.

На гладкой поверхности стола загорается ее мобильный телефон. Она читает сообщение с бормотанием.

— Ну, черт.

Ее пальцы быстро двигаются по экрану, пока она набирает текст, и я переключаю внимание на открывающуюся дверь, и порыв ледяного ветра сопровождает посетителей паба.

Я одергиваю край своего синего свитера с воротником-хомутом и перекрещиваю ноги, радуясь тому, что на мне под юбкой теплые колготки, которые защищают от непрекращающегося холода. Майами избаловал меня своим солнцем и теплым климатом, это несомненно.

— Мне очень жаль. — Я поворачиваюсь, чтобы увидеть сожаление на лице Натали. — Я совсем забыла, что мама Джонатана заедет к нам сегодня вечером. — Она морщится. — Она уже считает меня идиоткой, потому что я забыла добавить сыр в пастуший пирог, который готовила на ужин. Извини, но мне придется уйти пораньше.

Я смеюсь и машу ей рукой.

— Иди. Не волнуйся об этом.

Выражение лица у нее растерянное, но она достает немного денег, чтобы оплатить свой счет.

— Мне очень жаль, Лив. Я все исправлю, обещаю. — Она надевает пальто и перекидывает сумочку через плечо. — В следующий раз мы поужинаем. Я угощаю. — Она громко целует меня в щеку, прежде чем поспешно уйти.