Темные ресницы взлетают, и лицо Оливии преображается, как будто кто-то светит на нее прожектором.

— Наша комната, да? — голос у нее тихий, с нотками уязвимости.

Я наклоняю голову и прижимаюсь лбом к ее лбу, нуждаясь в этой связи.

— Да. Ты не против? — я закрываю глаза, как будто это защитит меня от ее возможного отказа.

Черт возьми, я веду себя так, будто не сталкивался с опасными ублюдками, которые готовы прострелить голову собственным матерям, если это послужит их цели. Мне потребовалось много работы, жертв и пролитой крови, чтобы попасть сюда, на вершину, и я никогда не был на грани, как сейчас, сталкиваясь со страхом, что женщина отвергнет меня.

Я в полной жопе.

Когда она шепчет.

— Я не против, — напряжение в моем теле ослабевает. Я моргаю, открывая глаза, и откидываюсь назад, чтобы посмотреть на нее.

— Да?

Ее улыбка так чертовски мила. А великолепные глаза сияют тем, что, я надеюсь, является хотя бы малой частью того, что я чувствую к ней.

Я киваю, пытаясь придать своим чертам строгое выражение, но безуспешно. Ни за что на свете я не смогу стереть ухмылку со своего лица.

— Хорошо. Это действительно хорошо.

Она смеется и берет меня за руку.

— Тогда идемте, мистер Альканзар. Время уходит.

Я даже не задумываюсь, а просто подхватываю ее на руки, как в медовый месяц, и мчусь по коридору в спальню.

— Нико. — Она смеется, обнимая меня за шею. Когда она прижимается целомудренным поцелуем к моей щеке, клянусь, он попадает прямо в мое чертово сердце. Она проводит поцелуями вдоль моей челюсти, и когда ее зубы покусывают мочку уха, из глубины моей груди раздается низкий рык.

— Женщина, тебе лучше приготовиться к тому, что будет, когда я затащу тебя внутрь. — Я уже почти дошел до двери спальни.

Она тихонько смеется, прижимаясь к моей шее.

— Неужели?

Я делаю шаг внутрь и захлопываю за нами дверь. Подойдя к кровати, я опускаю ее на ноги рядом с ней и заставляю себя отступить назад, чтобы насладиться ее видом.

Ее платье с одним плечом, и, клянусь, вид этого оголенного плеча выводит меня сегодня из себя. Мне хотелось затащить ее в темный угол и покрыть его поцелуями, всю ее. Она делает настоящим испытанием пытаться работать в ее присутствии.

— Нико… — вздыхает она, и на ее красивом лице мелькает намек на уязвимость. Потянувшись к молнии, она опускает ее и расстегивает платье, обнажая черный бюстгальтер без бретелек. От этого зрелища мои легкие горят, предупреждая о том, что я перестаю дышать. Господи.

Она сбрасывает платье, которое растекается лужицей у ее ног, и выходит из него. Ее крошечные стринги составляют комплект с бюстгальтером, и у меня зудят пальцы, чтобы немедленно разорвать их.

— На тебе слишком много одежды. — Она выжидающе смотрит на меня, опускается на край кровати, не сводя с меня глаз, и снимает туфли на каблуках. Ее волосы смещаются вместе с ее движениями, шелковистые полуночно-черные пряди падают на ее челюсть.

Я сбрасываю с себя одежду со скоростью света, ухмыляясь ее маленькому смешку, потому что мне чертовски не терпится почувствовать ее кожу на своей. Я подхожу ближе, но, когда она откидывается назад, чтобы лечь на подушки, я колеблюсь. Потому что знаю, что моя позиция сверху в любом случае будет для нее спусковым крючком.

Она протягивает руку и застенчиво улыбается.

— Чего ты ждешь?

Я знаю, что немой вопрос отражается на моем лице, потому что она садится, берет меня за запястье и тянет к себе. Ее глаза не отрываются от моих.

— Пожалуйста? Доверься мне. Со мной все будет хорошо… с тобой.

Эмоции забивают мне горло. Она даже не подозревает, как важны ее слова. Как много они значат. Вот она, просит меня довериться ей. Доверяя мне, чтобы я помог ей преодолеть это препятствие.

— Я люблю тебя, Оливия Райт, — беззвучно заявляю я. — Я буду любить тебя вечно, даже если ты возненавидишь меня, когда все это закончится.

Медленными, осторожными движениями, чтобы не спугнуть ее, я провожу кончиками пальцев по ее обнаженным плечам, а затем расстегиваю застежку лифчика. Она снимает его и отбрасывает в сторону, откидываясь назад и снова опираясь на подушки. Я провожу руками по ее груди, и она выгибается навстречу моим прикосновениям, соски становятся твердыми, а я провожу большими пальцами по их кончикам.

Когда она на вдохе произносит мое имя, меня пронзает ошеломляющая волна похоти. Запускаю пальцы под трусики, срываю их с ее ног и отбрасываю.

Она смотрит глазами, подернутыми желанием, когда я забираюсь на кровать и приподнимаюсь над ней. Когда наши обнаженные тела встречаются, я резко вдыхаю, и ее глаза становятся еще темнее.

Ее руки прочерчивают дорожку по моей спине и изгибаются над моей задницей. Я хочу запомнить ее прикосновения, и то, как пристально она наблюдает за мной. Ведь через несколько дней все закончится.

Ее бровь выгибается, и она проводит указательным пальцем по моим губам.

— Это нормально? — она говорит это шепотом, как будто чем-то меня расстроила.

Закрываю глаза и делаю вдох, прежде чем мой взгляд встречается с ее взглядом.

— Просто хочу запомнить тебя такой.

Она с любопытством рассматривает мои черты.

— Какой?

— Как богиню, от которой захватывает дух. — Я опускаю легкий поцелуй в каждый уголок ее рта, затем прохожусь поцелуями по ее щеке и шее. Я смотрю между нами, на нашу позу. — Ты уверена, что не против?

Она берет мое лицо в свои руки и прижимает мой рот к своему.

— Более чем уверена.

Я целую ее со всей силой, на которую способен, и, когда она издает стон в глубине горла, это заставляет мой член пульсировать от желания войти в нее.

Отрывая свои губы от ее губ, я говорю ей.

— Ты должна сказать мне, если я делаю что-то, чего ты не…

Когда она раздвигает бедра и обхватывает меня ногами за талию, обжигающий жар ее киски заставляет меня сжать челюсти так сильно, что они начинают болеть.

— Мне нужно, чтобы ты относился ко мне как… как к нормальной.

Колебание в ее голосе выводит меня из себя, и я не могу сдержать свою реакцию. Поэтому смотрю на нее сверху вниз.

— Не хочу слышать, что ты так говоришь. Ты намного больше, чем просто «нормальная». Чертовски восхитительная, слышишь?

Глаза слегка блестят, но она моргает, и черты ее лица смягчаются от нежности. Я целую ее прежде, чем она успевает возразить. Наши губы плотно смыкаются, языки встречаются, и я стону от ее вкуса. Она прижимается ко мне, и я позволяю ее рукам путешествовать по мне, знакомясь с ощущением мужчины на ней.

Мужчины, который скорее отрубит себе руку, чем заставит ее что-то делать против своей воли.

Мужчины, который будет лелеять ее тело, ее прикосновения, как будто это подарок.

Мужчины, который отдал бы все, чтобы все закончилось по-другому. Но этого не будет и не может быть, поэтому я вкладываю все в свои прикосновения.

Мне нужно, чтобы она запомнила это, чтобы, может быть, однажды понять, что я любил ее так, как только мог.

Пятьдесят первая глава

Оливия

Нико впивается в мои губы жарким поцелуем, заставляя еще сильнее разгореться нуждающуюся потребность между бедер. Его пальцы погружаются в мои волосы и поворачивают мою голову так, как он хочет, его губы продолжают лихорадочно меня целовать.

Горячее, влажное скольжение языка и давление его твердой длины на мой живот заставляют вцепиться в его мускулистые плечи. Мне хочется прижаться к нему еще ближе.

Он ловит зубами мою нижнюю губу и посасывает ее, язык движется по моей плоти, вызывая дрожь. Его глаза пылают желанием, но в глубине таится неуверенность. Я предполагаю, что это из-за того… что мы делаем. Что я доверяю ему быть сверху в этой доминирующей позиции.

Я пользуюсь моментом, чтобы посмотреть на него. На… моего Нико. Прямой нос, жесткая челюсть и полная нижняя губа, его смуглая, загорелая кожа — этого достаточно, чтобы привлечь к нему оценивающие взгляды окружающих. Но теперь, когда я знаю его лучше, могу видеть под внешностью и другие его достоинства. Именно поэтому я хочу пережить этот момент с ним. Воскресенье слишком скоро покажет свою уродливую голову и сорвет наш маленький мир с орбиты.