В горле пересыхает не то от духоты и жажды, не от от того, что уже не могу сдерживаться рядом с ней…но приходится. Вчера, в ее ванной не удержался, сорвался и с ума сошел от нее, ее запаха, вкуса молочной кожи и возбуждения на своих пальцах; от того, какая она строгая и вместе с тем страстная, чувственная и горячая. Крышу окончательно сорвало, когда убедился, что она только моя. Мне всегда было все равно, был ли у моих женщин кто-то до меня. А с Ирадой все не так. С ней я сам хочу быть первым и единственным. И она за мной это право сохранила.

-Аслан, внимание на дорогу, - усмехается Ирада, приоткрыв один глаз.

-Я и так за ней слежу, - хрипло отвечаю, крепче сжав руль.

Черт бы побрал эту физиологию. Она меня одинаково возбуждает в шортах, в закрытой наглухо пижаме с акульими зубами и хвостом, в длинной юбке и обычной футболке. У меня скоро мозги расплавятся от желания, а то, что ниже распухнет от тяжести.

-Можно переключу радио? - спрашивает она. - Что-то как-то все уныло.

-Валяй, - даю отмашку я и она касается длинными пальчиками кнопок на панели.

Ирада быстро переключает радиостанции, останавливаясь на каждой буквально по две секунды, а на четвертой или пятой вдруг вскрикивает:

-О! “Молданазар”! Классная песня, - вопит она, когда слышит гитарные аккорды и ударные. - Обожаю ее!

Как только вступает певец, моя девочка начинает подпевать ему на казахском. А у меня снова все в душе переворачивается. Эту песню я не знаю - отстал, видимо, от местной повестки, но ее слова - один в один моя история.

Если ты захочешь увидеть

Быстрее ветра к тебе прилечу

День или ночь - неважно

Все равно мне уже, все равно

Почему же так больно и тяжко?

Без тебя я в агонии бьюсь.

В стужу или в мороз - неважно

Если ты остынешь ко мне

Я согрею тебя одну.

Если дашь мне надежду хотя бы

Я готов для тебя на все

Против целого мира встану

Все равно мне уже, все равно*

Когда начинается соло на бас-гитаре, Ирада закрывает глаза и двигает плечами и головой в такт музыке. Она естественна и прекрасна в своей непосредственности - не такая, как все и навсегда моя. И мне все равно на разницу в возрасте и то, что она другой национальности. Я хочу быть с ней всегда.

Выкручиваю руль и сворачиваю с трассы на незнакомую улицу. Если я сейчас не сделаю этого - взорвусь. Как только торможу, она распахивает глаза и смотрит недоуменно и вопросительно.

-Не поняла? Там дорога перекрата или что? - спрашивает Ирада.

А я сказать-то ничего не могу и просто обрушиваюсь на нее новым поцелуем. И она сама откликается, пальцами в волосы зарывается, ногтями кожу на затылке царапает, отчего мне невероятно хорошо, потому что эта девочка - чистый кайф.

Целуемся долго, пока песня не заканчивается, а после я первый ее отпускаю, снова падаю в кресло, откидываю голову на подголовник и перевожу дыхание. Ирада поправляет юбку, футболку и волосы, в глазах озорной блеск и нескрываемая радость.

-Мы вообще-то на кладбище едем, - поворачивается ко мне.

-Не удержался. Я же не железный.

Ирада тихо смеется и стыдливо прикрывает лицо ладонью.

-Ничем не могу помочь, - расплывается в улыбке.

-Жестокая, - хмыкнув, ровно сажусь и завожу мотор. - Поехали, пока я снова не сорвался.

Через несколько минут мы добираемся до кладбища и Ирада говорит, с какой стороны ближе подъехать, чтобы долго не идти до могилы. Удивительно, но оказалось, что ее родители похоронены в том же квадрате, что и моя мама. Ирада, уже успевшая повязать платок на голову, вытаскивает из машины ведро, в который сложены перчатки, тряпка, маленький веник с совком. Перед тем, как сесть в машину, она забежала в магазин у дома и купила пятилитровую бутылку воды, которую теперь несу я. До могилы ее родителей доходим за минут десять. За черной, узорчатой оградкой аккуратно выложена плитка, а сами места захоронений засыпаны декоративным щебнем. Гранитные надгробия одинаковые прямоугольные и строгие с выгравированными полумесяцами, именами, фамилиями, датами рождения и одной датой смерти на двоих. У мамы Ирады интересное имя - Мавлюда, а папу звали Сухрабом. На мусульманские памятники не наносят фотографии, а на могилы не несут цветы, да и на кладбища в основном ездят мужчины-сыновья.

-Апа, дада (уйг. – мама, папа), привет, - с ласковой грустью улыбнулась Ирада. - Извините, Саба сегодня не смогла прийти - Адик сопливит. Зато вот, - чуть повернувшись ко мне, продолжает она, - знакомьтесь, Аслан. Мой…близкий человек. - Скажи что-нибудь, - шепотом просит она и косится на меня.

-Здравствуйте, - растерянно говорю я.

-Мы тут у вас немного потопчем. Потерпите.

Сейчас она совсем другая - не бойкая девчонка, а ранимая и печальная девушка. Вызвался помочь ей, чего она не ожидала и даже шутливо заметила, что я, наверное, тряпки и веника в жизни не держал.

-Зря ты так, - оправдываюсь. - Мама меня гоняла наравне с сестрой.

-Ну хорошо, тогда убери листья с плитки, а я пока таблички и оградку протру, - дает указания, выливая воду из бутылки в ведро.

-Хорошо у вас здесь все устроено. Вы с сестрой молодцы, - замечаю, подбирая мусор, принесенный ветром.

-О, это не мы, - улыбается Ирада. - Это Нариман подсказал. Ты видел его тогда в квартире. В прошлом году он нас привез сюда и когда мы убирали сорняки, он предложил все облагородить, плитку положить. Здесь оказывается есть специальная служба, которая этим занимается.

-Да, я знаю. Я тоже через нее делал для мамы.

-Ну вот. А так мы же девочки, не додумались бы, если бы не Нариман.

Начинаю даже немного ревновать, потому что уж слишком часто она о нем восторженно говорит. Я тоже хочу быть для нее героем, но пока я тот, кто разбил ей сердце.

Времени на уборку уходит немного и сложив весь инвентарь у входа, Ирада подходит к могилам и несколько минут просто стоит, смотря на надгробия. Я решился подойти к ней, когда услышал, как она всхлипнула. Взял ее за руку и она спокойно подчинилась и позволила переплести наши пальцы.

-Так несправедливо, да? - спрашивает, глядя перед собой. - Из-за ошибки одного человека умерли двое, а мы с сестрой потеряли родителей.

-Ты говорила, что виновник заснул за рулем.

-Так сказали полицейские, - Ирада пожала плечами. - Он просто резко вылетел на встречку и у папы не было шансов. Я сама ничего не поняла, но точно помню, что за секунду до столкновения он крикнул, чтобы я пригнулась. И я его послушала. Мне до сих пор снится эта авария и папин крик. И знаешь, что самое обидное? - втягивает носом воздух, а голос дрожит. - Я даже не смогла проститься с родителями, потому что когда их хоронили, я была в реанимации…

По ее щекам текут слезы и я делаю то, что должен: крепко обнимаю ее и глажу по спине. Она утыкается носом в мою грудь и еле слышно плачет. Я уже давно понял и сейчас удостоверился, что именно ее я хочу сделать счастливой и защищать всю свою оставшуюся жизнь.

Глава 38. Папа

Ирада

Идти до могилы мамы Аслана недолго. Солнце вовсю печет и кофте с длинными рукавами я уже вся сварилась, но таковы правила - на мусульманском кладбище, как в мечети, руки женщины должны быть закрыты. На душе - светлая грусть, которая возникает каждый раз, когда я вспоминаю маму и папу, а делаю я это каждый день. Но сегодня я впервые ощущаю нечто особенное. После гибели мамы и папы я поняла, что теперь мы с Сабиной одни и должны сами за себя стоять и поддерживать друг друга. У нас прекрасная большая семья, родственники, которые меня выходили наравне с сестрой. Но ближе и роднее Сабы у меня никого нет. Когда она развелась и весь ее мир рухнул, я старалась ее защитить и придать сил. Потом у нее появился Нариман, она расцвела, а он как настоящий мужчина оградил ее от всех забот и волнений. После моего расставания с Асланом, уже Сабина нянчилась со мной и не дала мне скатиться в бездну отчаяния и самобичевания. Я уже думала, что никогда не увижу Аслана, но вот он здесь, приехал со мной к родителям, помог и подставил плечо, когда я опять расклеилась. Мне с ним очень хорошо даже просто молчать, а сегодня я в нем почувствовала опору, несмотря на то, что я кошка, которая гуляет сама по себе.