Глава 1

Все знают о пяти стадиях принятия неизбежного. Отрицание, злость, торг, депрессия и, наконец, принятие. Сейчас я только вначале пути. Отрицание. Смотрю на фотографию милого полуторагодовалого мальчика, а вижу своего любимого мужа Рустама. Те же вьющиеся черные волосы, тот же нос, тот же разрез глаз и даже взгляд его.

Сжимаю рамку до побелевших костяшек. Кажется, еще чуть-чуть и она треснет и расколется, как и мое сердце. Держусь из последних сил, потому что меня всю жизнь учили, что такие, как я – девочки из привилегированных семей – даже во время самой ужасной конфликтной ситуации должны сохранять лицо. Моя бабушка-кремень всегда говорила: «Пусть все против тебя, но ты держись и не смей опускаться до истерики и разводить сырость». Ну, что ажека (бабуля – прим.авт.), как тебе такой апокалипсис?

На меня смотрит и улыбается мать этого малыша. Красивая, стерва. Сексуальная, притягательная, молодая – должно быть, младше меня лет на десять. Так вот, значит, как выглядят частые командировки, внеочередные деловые ужины и ночные форс-мажоры моего мужа.

Она пришла за несколько часов до вечеринки в честь дня рождения Рустама. 40 лет. Юбилей. На лужайке перед домом расставлены круглые столы. На них – белоснежные скатерти, вазочки с цветами. Установлена сцена для группы. Заказаны фотограф, видеограф, ведущий. Приглашены сливки общества, партнеры по бизнесу, друзья, родственники. Все, как любит Рустам: дорого - богато, по-нашему, по-нефтяному. Семья моего мужа владеет крупной сетью заправок, парой заводов, коммерческой недвижимостью и Бог знает, чем еще. Поэтому и праздник должен быть на уровне.

Когда наша домработница сказала, что меня ищет какая-то женщина, я подумала, это та самая девушка-видеограф, которую порекомендовали мне дочки. Сказали, снимает шикарно. Я спустилась в гостиную и увидела топ-модель в дорогом летнем платье, очках от Прада и с сумкой Луи Витон, висящую на изящном локоточке. Длинные, идеально уложенные волосы, ноги от ушей и грудь на твердую троечку. Да, это точно не видеограф.

- Я вас слушаю? – c интересом спросила я.

- Во-первых, поздравляю с днем рождения нашего мужа, - самоуверенно сказала она и, не дав мне и рта раскрыть, продолжила. – А во-вторых, передай ему подарок.

Она вытащила из своей брэндовой сумки рамку с фотографией и поставила ее на стеклянный столик, разделявший нас. Тогда-то я и взяла снимок в руки и все поняла. Что она там сказала: «С днем рождения нашего мужа»? Значит, он все-таки завел токалку – младшую жену или, как говорят, «официальную любовницу». А ведь клялся, что никогда до такого не опуститься. Обещал, что я буду для него единственной. Знал ведь, что я пережила в 19 лет, когда у папы появилась токалка, а мама так сильно переживала, что заболела раком. Я видела, как она угасала. Я была рядом, когда ее не стало. И я ненавидела своего родного отца в этот момент. С тех пор это слово для меня – как красная тряпка для быка.

- Правда, похож на папу? Рустамчик говорит, что Тамерланчик его копия.

Тамерлан. Так мы хотели назвать нашего сына. Это имя предложила наша старшая дочь Анель, и мы были от него в восторге. Полюбили и малыша внутри меня, и это имя. Но сын так и не родился. А теперь есть он – другой Тамерланчик. Какая жестокость и лицемерие. Не верю, что человек, которого я полюбила с первого взгляда 17 лет назад, мог предать так больно и цинично.

- И зачем ты мне его показала? Милый мальчик. Поздравляю.

- Он наш с Рустамом сын. Его наследник, продолжатель фамилии и рода.

- А ты у нас, значит, его токалка?

- Не люблю это слово, - поморщилась красавица. – Вообще-то я Томирис. Но Рустамчик зовет меня Томи.

- Звучит как драный кот из мультика, - усмехаюсь я. – А ты не боишься, что Рустамчику не понравится, что ты пришла к его жене? Так можно и без папика остаться, если что.

- Не боюсь, - улыбнулась она. - Потому что как бы Рустамчик не злился, но я знаю о нем всё, что мне нужно: на какие кнопочки нажимать, чтобы ему было хорошо, как его порадовать, как помочь снять напряжение, - говорит медленно, растягивает слова, наслаждается тем, что имеет в кровати власть над моим мужем.

Меня сейчас стошнит от ярких картинок их бесстыжего секса. Чертово богатое воображение! Томирис видит это и все равно продолжает. Добивать, так с музыкой.

- Я предпочитаю быть младшей женой. Это же так сейчас называется.

- Да ты что? – улыбаюсь, а внутри все клокочет от негодования. – А я думала, это называется любовница, подстилка, шлюха.

- Не ругайся, дорогая, тебе не идет. Просто прими этот как данность, - говорит с ухмылкой, обнажая свои белоснежные зубы. – Мне не нужно, чтобы вы разводились. Живите дальше.

- Ты разрешаешь? Спасибо! – язвлю я, прикладывая руку к груди. Все происходящее похоже на розыгрыш наших друзей. В какую скрытую камеру смотреть и смеяться?

- Но я устала жить с сыном в тени. Довольствоваться крохами. Особенно, когда что-то случается у тебя или твоих дочерей.

Судя по тому, как выглядит токал моего мужа, он тратит на нее не хилые такие крохи из нашего семейного бюджета. Томирис выдергивает рамку из моих рук, подходит к камину, на котором выстроены наши семейные фотографии, и ставит снимок своего сына в центр.

- Мне нужен статус младшей жены, чтобы иметь такие же права, как у тебя.

Я начинаю звонко хохотать. Так, что даже моя незваная гостья пугается и делает несколько шагов назад.

- Ты? Хочешь иметь такие же права, как у меня? – я перестаю смеяться и бросаю на нее ледяной взгляд. – Запомни, детка, ты никогда не сможешь иметь такие же права, просто потому что я его законная и единственная жена, - говорю холодно, чеканя каждое слово. - А во-вторых, смой с лица штукатурку, сними брендовые шмотки и вот ты настоящая – ни ума, ни фантазии, ни лоска. Девочка с улицы против внучки министра и дочери. Этот мир тебя никогда не примет. Мужчинам выгодно называть таких, как ты «младшими женами». Звучит солидно. А на самом деле ты - просто токалка. Просто содержанка богатенького мужика.

- Я ведь могу и разозлиться, - скалится она. – И тогда буду играть по-другому.

- Я с тобой играть не собираюсь. Поэтому возьми свой подарок и уходи, пока я не вызвала охрану! – требую я.

- Томирис! Что ты здесь делаешь? – слышу удивленный голос мужа и поворачиваю голову. Он стоит у лестницы и ошарашено переводит взгляд с нее на меня.

- Жаааан (сокращенная версия слова «жаным» - любимый, душа моя), я хотела сделать сюрприз, - растягивая слова, оправдывается любовница.

- Я сказал тебе сидеть дома, - с нажимом произносит он. Но я слышу в его интонации гнева.

- Но жааан, - подает голос девица и муж вскидывает руку, молча говоря, чтобы она замолчала.

- Езжай домой. Водитель отвезет тебя.

Она тут же надула губки, но как покорная младшая жена послушалась мужа и пошла к выходу. Мы с Рустамом продолжаем буравить друг друга взглядами, не слыша, как захлопнулась входная дверь. Смотрю на него и понимаю, что передо мной теперь совсем другой человек. Он все такой же красивый, статный, высокий, любимый. Родной, но уже чужой.

- Вот, милый, - говорю с надрывом. – Токалка твоя подарок принесла, - забираю с комода фотографию, подхожу к мужу и со всей силы впечатываю рамку в его грудь. Он в шоке от моей выходки, так же, как и я. - У тебя, оказывается, сын растет. Тамерлан. Что же ты скрывал такое чудо?

- Айлин, успокойся. Я все сейчас объясню, - в его глазах смятение, досада, что его раскрыли, а еще раздражение. Но почему я не вижу во взгляде раскаяния?

- А знаешь, объясни, - говорю я, вздернув подбородок. – Расскажи мне, дорогой муж, как мы теперь будем жить втроем?

Глава 2

- И как мы теперь будем жить втроем? Составим расписание семейных вечеров? А ты как хочешь: утром трахать ее, вечером меня, или наоборот? – говорю с вызовом, язвлю изо всех силах, чтобы заглушить боль.

Меня накрыло. Меня несет не в ту степь. Я мелю чушь, от которой моя бабка-филолог сейчас переворачивается в гробу. Это ведь она учила меня, как должна вести себя леди. Рустаму мои пошлости тоже не нравятся. Кривится, выпучив глаза.