— Госпожа Ковалевская — большой психолог, — я улыбнулся, пропуская княгиню на платформу подъемника. — Ты очень хорошо понимаешь людей. А главное, особо хорошо понимаешь меня. За это тебе особая благодарность.

— И ты меня понимаешь лучше всех. Даже сравнить не с кем, — мы были на платформе одни и Ольга, прижавшись ко мне, потянулась к моим губам за поцелуем. — Мне хочется делать для тебя больше приятного. Если угодно, то я в большой мере тоже готова жертвовать многим ради тебя. Даже если это приятное тебе иной раз заключается в других женщинах, я уступаю, лишь прошу, чтобы ты не заигрывался, помнил в первую очередь обо мне.

— Ты не представляешь, как я благодарен тебе, что ты прощаешь мои вольности. Мне трудно быть другим, — я не мог ей это полностью объяснить, но я таким стал за тысячи лет. Полюбезничать, обнявшись, нам не дали открывшиеся двери — платформа опустился на первый этаж.

— Кстати, Денис прислал сообщение. Хотел, чтобы мы навестили его завтра, а лучше сегодня, — сказала княгиня, кивнув охранникам вежливо попрощавшихся с нами.

— Не знаешь, в чем именно вопрос, — я вспомнил, что мой эйхос тоже подавал сигнал пришедших сообщений, пока мы общались с Родериком и Талией. И если на первое и второе от барона Ахметова я ответил, то пришедшее позже как-то подзабылось. Нащупав эйхос на ремне, я щелкнул магнитной застежкой.

— Не знаю. Думаю, речь о Майкле, миссии в Лондоне. Об этом намекнул папа. Да, кстати, этот барон Малиновский ему в самом деле знаком. Обещал разобраться и еще… — Ольга сбежала за мной по ступеням к началу аллеи, — твоя миссис Барнс может радоваться — документы на нее готовы. Теперь она не миссис Барнс, а баронесса Елизавета Борисовна Стрельцова. И у нее даже есть Родовая книга.

— Борисовна⁈ — я расхохотался, забыв про эйхос в руке. — Отчего она Борисовна? Уж не по твоему ли отцу?

— Не придирайся, Елецкий. Мне она точно не сестра. А фамилия ей эта идет. Ведь постреливать она любит, — Ольга тоже развеселилась следом за мной.

Лишь выходя в сквер, я вернул внимание к эйхосу, который так и держал в руке. Нажал боковую пластину, оживляя туэрлиновый экран, и увидел в мерцающей строке, что пришло сообщение от Майкла.

Глава 15

Воины пера в деле

— Что там? — Ольга сразу почувствовала, как беззаботность в один миг слетела с меня.

— Майкл, — коротко ответил, не спеша включить прослушку.

— Так включай! — княгиня тоже стала серьезной.

— Давай в эрмике, — решил я, осознавая важность сообщения и в то же время понимая, вряд ли сказанное Майклом в этом послании будет исходить напрямую от него самого. Скорее всего, господин Милтон произнесет то, что его заставят говорить люди герцога Уэйна. Хотя вероятность того, что Майклу каким-то образом удалось выйти из-под их опеки, я не исключал. Может он каким-то образом добрался до своего эйхоса или сумел сбежать. Хотя то, что он смог сбежать, да еще со своим эйхосом — это из разряда совсем невероятного. Майкл для этого слишком нерешительный и не воспользовался бы ситуацией, если бы такая подвернулась.

Я открыл «Гепард», устроился на свое место за рулем, пустил генератор и потянулся к коробочке «Никольских».

— Елецкий! Включай прослушку! Я жду! — возмутилась княгиня.

— Мы разве куда-то спешим? — я с улыбкой посмотрел на свою почти жену. — Эх, Ольга Борисовна, что за нетерпение? Как меня водить за нос на любопытстве, так это у тебя прямо-таки любимое пристрастие. Сейчас закурю, приду в надлежащее состояние духа и…

— У нас встреча с журналистами через полчаса! — Ковалевская явно злилась.

— Иди ко мне, — я поманил невесту пальцем, и когда она чуть подалась вперед, притянул ближе, поцеловал в губы. — Успеем. Здесь ехать от силы минут пятнадцать.

Затем я плавно тронул «Гепард», вложил эйхос Ольге в руку и сказал:

— Включай! Глава семьи дает тебе добро!

— Ты меня злишь, Елецкий! — вспыхнула она.

Мне сейчас было приятно ее подразнить. Ольга, когда возмущается, она особо мила.

— А как же психология, проработки? Поработайте над этим, Ольга Борисовна, — сказал я и мой голос почти слился с первыми словами, произнесенными бароном Милтоном:

«Ваше сиятельство, мой нижайший поклон вам…» — затем случилась пауза, какая-то возня, шелест бумаги, и Майкл продолжил: — «Вы же знаете, что случилось со мной. У меня мало времени на общение, сейчас эйхос заберут, поэтому скажу только самое главное. Те люди, против которых мы работали под вашим началом, увы, оказались сильнее и умнее нас…» — вдалеке послышался грубоватый голос, сказанное им я не разобрал, но догадался, что Майкла предостерегли не отклоняться от текста сообщения, приготовленного для него. Барон продолжил: — «Моя жизнь теперь целиком зависит от перевода Свидетельств Лагура Бархума, но вы же понимаете, сам я на это не способен. Без ваших подсказок, без тех записей, что вы назвали логическими таблицами, я беспомощен. Эти люди убьют меня. Я понимаю, что вопрос слишком серьезен, чтобы моя ничтожная жизнь имела какое-то значение и эти люди тоже это понимают. Поэтому они предлагают вам сделку: вы даете им те логические таблицы, с помощью которых делали перевод и оригиналы всех пяти пластин. А эти люди предоставят вам Ключ Кайрен Туам и меня. Сам граф Бекер одобрил такой обмен. На размышление вам они отпустили пять дней, потом сделка станет невозможной. Очень прошу вас, Александр Петрович, умоляю, пойдите им навстречу. Я мечтаю вернуться к Елене Викторовне. Даже если они меня не убьют, то я сам погибну здесь», — голос Майкла в самом деле стал трагическим. Тут он неожиданно добавил: — «И жизнь Элиз так же зависит от вас. Она пока в тюрьме…» — договорить барон не успел, послышался звук похожих на звук удара по лицу, затем стук. Наверное, стук упавшего эйхоса.

Покуривая, я молча несся по среднему ряду по Кубитской. Улица пока не была загружена, как это обычно бывает утром и вечером. В сообщении меня особо озадачило два момента: последние слова Майкла о том, что Элиз в тюрьме, и то место, где он сказал будто люди, противостоящие нам, оказались умнее и сильнее нас. Вот последнее не казалось бы странным: ведь такое могло быть прописано в составленном для Майкла тексте. Бритиши любят самовосхваляться и часто своими успехами стараются бравировать, чтобы подавить противника. Однако странность была в том, что эти слова Майкл произнес как бы от себя, ведь его явно одернул кто-то, мол, не отклоняйся от текста.

— Что думаешь по всему этому? — нарушая молчание, спросила Ковалевская.

Я пожал плечами. Думать-то я вполне думал, но высказать соображения по услышанному от Майкла пока не торопился. Можно было бы это сделать, после встречи в банкетном зале в «Стреле Ветра».

— Что бритиши со слов Майкла хитрее и сильнее нас — это как-то обидно. Но ладно, стерпим пока, а вот с Элизабет… — Ольга поморщила носик от табачного дыма, — Майкл видимо посадили на крючок, каким-то образом его убедили, что им удалось схватить Элизабет. Эти люди хорошо изучили его слабые места и знают, где нажать. Могу еще утверждать, что наш нежный мальчик Майкл не сломался. Голос его звучал достаточно твердо, и он позволил себе вольности, за которые в конце получил по лицу. Ведь бритишам не выгодно, чтобы мы знали, будто его шантажируют будто Элизабет в их руках. И еще этот Ключ Кайрен Туам — они вряд ли дадут тебе его, даже если дойдет дело до обмена. В лучшем случае подсунут подделку.

— Без сомнений. Им нет смысла менять оригинал ключа даже на готовый перевод. Ведь без Кайрен Туам, они не попадут в Хранилище Знаний. И для меня это еще одна странность. Неужели, люди Уэйна сглупили — недодумали, что мы этот момент понимаем не хуже их? Зачем им предлагать заведомо сомнительную сделку? А вообще, ты молодец, — сворачивая к серебристой башне «Стреле Ветра», я искоса глянул на Ольгу, — умная девочка.

— Сама знаю, что умная, — с довольной улыбкой отозвалась Ковалевская.