Федор Иванович спокойно слушал речь Игорева, пока в памяти не возникло испуганное детское лицо с большими глазами. Все внутри снова передернулось и сжалось.
Единственный раз в жизни он пренебрег принципами и позвал Павла Петрушина обратно на работу. Более того, Федор Иванович просмотрел все адреса сотрудниц и найдя ту, которая живет ближе всего к Петрушиным ( на той же улице) попросил ее ненавязчиво и скрытно приглядывать за девочкой, чтобы ее никто не обижал, чтобы в доме была еда, чтобы она училась и нашла поддержку, в случае чего, в лице «засланной», но чуткой и заботливой соседки. Впрочем, соседка и сама имела дочь подростка, что облегчило взаимодействие, так как девочки подружились и могли ходить друг к другу домой, вместе проводить время, делиться секретами. И конечно же Федор Иванович стабильно доплачивал сотруднице за подобную услугу и молчание со своего кармана.
Был ли Федор Иванович добряком, желающим всем помочь и всех спасти – вовсе нет. Более того он был вполне хладнокровным, рациональным, расчетливым и довольно черствым парнем. Он сам не имел семьи и был поражен теми смелостью и искренностью, с которыми способен один маленький беспомощный представитель дома – маленькая девочка, защищать другого, взрослого, отца и беречь очаг. Он не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь его кто-нибудь защищал или заботился. При этом он вовсе не был детдомовцем. Он был сыном военного моряка, который исключительно редко появлялся дома, а потом вовсе завел другую семью и навсегда ушел из жизни сына и бывшей жены. Мать Федора Ивановича была женщиной меланхолично-депрессивной натуры. У парня с детства было ощущение полного одиночества, которое только усугублялось в присутствии родителей.
Сразу после окончания школы Федор Иванович сам обратился в военкомат и попросился в армию. С тех пор старался жить по дальше от родных краев и самостоятельно устраивал свою жизнь. Он был безжалостен к себе – мог без отдыха выполнять задания, учиться, тренироваться, развиваться, стараться быть достойным человекам и ничем не уступать другим. Безжалостен он был, зачастую, и к другим, но в пределах требовательности в общем деле.
Так шли годы. Вернее бы было сказать, что годы летели по своему обыкновению, пронося хрупкую и мимолетную человеческую жизнь по отведенной полосе. Трудиться пришлось много. Отстаивать свое место под солнцем, когда ты один и никого за спиной, ничего в карманах и на душе только понимание горестного своего положения, в котором нужно либо подняться, либо пасть на дно под тяжестью нереализованных мечтаний – задачка не из простых. Несомненно, рост в таких условиях стоит максимума постоянных, нескончаемых усилий. Федор Иванович поблажек себе не делал. И если бы однажды кого-нибудь назначили его мучителем, то этот мучитель, приглядевшись к его образу жизни и к его истерзанной борьбой душе долго бы рыдал, упав перед ним на колени.
И когда, можно сказать, включился свет общественного признания, люди лишь увидели успешного предпринимателя, счастливчика, баловня судьбы в дорогом костюме и с внушительными возможностями.
Федор Иванович со времен назначения управляющим принялся за усиленное развитие компании, вскоре ставшей расширенной, лидирующей и однозначно успешной по всем перспективам.
В один день на пороге его кабинета появилась та самая сотрудница с красивой, статной, скромно, но со вкусом одетой девушкой. Сотрудница объяснила, еле скрывая улыбку от удивления своего начальника, что ее молодая соседка – Анна, закончила экономический факультет и изъявила желание работать в компании.
Федор Иванович, не сразу, но узнал строгий взгляд карих выразительных глаз и сам удивился тому, что все эти годы ни разу ее не видел. Он только периодически интересовался ее жизнью и бывал удовлетворен ответом – «У нее все нормально. Учится. Умница. Присматриваем за ней». Тем не менее именно он посодействовал тому, чтобы девочка «бесплатно» поступила на интересующий ее факультет и без ощутимых сложностей смогла получить хорошее образование.
А теперь эта очаровательная маленькая леди стоит перед ним, а он не может и слова вымолвить. Он растерян, почти как тогда и снова готов перед ней сесть и даже преклониться под воздействием силы ее необъяснимого влияния над ним. Он впервые подумал и осознал, что она имеет над ним власть удивительной силы, он впервые чувствовал, что всецело принадлежит другому человеку и интуитивно доверяет всем нутром, словно всегда ее знал и всю жизнь к этому шел. Парадокс. И, что самое странное, он на удивление счастлив, внутри тепло и даже кабинет, по его ощущениям, наполнился изумительно-трепетным мерцанием чего-то сверхъестественного.
Федор Иванович чувствовал, что хочет подойти ближе, рассмотреть, убедиться в ее действительности, но боится даже смотреть на нее и снова чувствует желание защитить ее от всего мира, уберечь, укрыть собой.
– Сотрудники нам нужны. Оформляйте. – Тихо сказал Федор Иванович, не сдвинувшись с места и стараясь не выдать своих внезапных чувств.
– Без собеседований? Без испытательного срока? – Растерянно спросила не понимающая происходящего девушка и не ожидавшая такого везения.
– Если вас рекомендует проверенная и многократно подтверждавшая свою верность предприятию сотрудница, то да, мы можем вас принять сразу. А дальше ваша карьера будет зависеть от вас самих. – Спокойно ответил Федор Иванович, чувствуя, что на долго его ранее безусловной уравновешенности на этот раз и с ней не хватит.
– Спасибо! Буду рада быть в вашей команде и доказать, что заслуживаю этого доверия! – Улыбнувшись ответила Анна и женщины покинули кабинет.
Его маленькая и милая Аннушка – теперь он точно знал, что никому ее не отдаст, никуда не отпустит от себя и сделает все, чтобы она чувствовала себя счастливой и любимой самой жизнью, но посредством надежности доброго и заботливого мужчины.
Федор Иванович слушал как дико колотится сердце, о существовании в котором способности к подобным чувствам, он знал до нынешней минуты только теоретически. «Неужели это то, что люди называют любовью??! Кажется, я влип! И я несомненно идиот!» – подумал он, удрученно опустив голову на стол, чтобы усидеть, чтобы ноги сами не помчались догонять очарование, гуляющее где-то в здании, в его рабочем пространстве, словно босиком по его телу, щекотая каждый нерв.
Он мог бы назвать ее олицетворением улыбки Богов – сиянием света далекой, непостижимой мечты и надежды. Он чувствовал трепет перед ней и дикий, неосознанный страх ребенка, не знавшего любви, теплых доверительных отношений и счастья в детстве, не умеющего воссоздавать то, о чем мало знает сам, но очень бы хотел сотворить в благом ключе. Он не представлял, как теперь к ней подойти, как не навредить, не напугать, как общаться, ухаживать и как верить в то, что именно он заслуживает ее или заслуживает счастья. И что такое счастье? Как у нормальных людей получается любить и быть вместе, при чем именно душа в душу, до самой старости? По-другому он не хотел, а как хотел так не умел, не представлял, как это должно происходить и чувствоваться изнутри. И как мир, который никогда не был к нему благосклонен в проявлении чувств, может вдруг просто подарить ему простой человеческой любви в лице прекрасной девушки? Почему перед высшей потребностью, перед любовью, человек любого возраста навсегда остается нуждающимся и ждущим ребенком?
«Ненавижу этот жуткий и убогий мир!» – неожиданно в отчаянии произнес Федор Иванович и сам опешил от собственных слов. Это были слова его матери, которые он периодически слышал в детстве, когда она впадала в странное для него болезненное состояние, а после появлялся врач с таблетками, за стабильным приемом которых почему-то должен был следить именно маленький Федя. Он ощутил давно подзабытое чувство собственного детского бессилия, обреченности и пронизывающей, пробивающей до костей глубокой печали. Осознавание того, что он все эти годы пытался выбиться вперед и создать из себя успешного, самодостаточного человека, не нуждающегося в помощи и особенно не нуждающегося в любви, витало в сфере его понимания и он поднял наконец голову. Да, он не хотел ни на секунду быть похожим на своих родителей, которых он сильно любил, но не понимал, зачем им понадобилось приплетать в жизнь столько боли и мук, зачем было именно так все устраивать и подобное выбирать. Тут перед его взором возникла самая болезненная для него картина из прошлого, самый терзающий кошмар его беспокойных, а после бессонных ночей – безжизненное тело матери, которая так и не справилась с депрессией и покончила с жизнью прямо перед школьным выпускным сына.
