— Дома я тебя согрею, девочка. Обработаю все раны, и мы поговорим. За молчание ты меня наказала, Грета, да так, что до конца своих дней буду, возвращаясь домой, ощущать отголоски страха, открывая дверь. Вдруг там снова не окажется тебя, — выдохнув это, он громко скомандовал. — Улетаем!
Поляну охватило яркое сияние и несколько огромных ящеров вымылись в небеса, хлопая крыльями.
Зажатая в лапах Вегарта, я разглядывала его массивное чешуйчатое тело. Стальная чешуя переливалась на свету словно лед. За нами тихо пищала Юниль. Ее нес огромный черный дракон Льюиса. За ними — Руни и Амма.
«Со мной все хорошо, сестра» — раздалось в голове, и я успокоилась хоть на время...
На небе собирались хмурые тучи. Погода ухудшалась. Ветер усиливался.
Наблюдая за всполохами молний вдалеке, я ощущала озноб, под кожу забирался страх, что сейчас мы были бы в лесу. Всё отчетливее понимала, что Амма и Юниль не выдержат ещё одного путешествия. Тогда два года назад, у нас была телега. Одеяла и еда. Ночевали под навесом на толстом слое соломы. Свободно шли по большому тракту и окружали нас жрицы, готовые защитить. Сейчас же всё было по-другому.
И теперь я не представляла, как спасти брата и Юниль. Осталось только покаяться во всем Вегарту и умолять не трогать моих родных.
Теперь их жизни в руках генерала.
Осмелев, я осторожно коснулась чешуйки на его крепких когтистых пальцах.
Глава 22
Дорога обратно короткой не была. С неба капал мелкий дождь, грозясь перейти в затяжной. Со всех сторон обдувал холодный ветер. Он скользил по коже, приподнимая волоски. Вызывал противные мурашки. Трепал волосы, выбившиеся из косы.
Я продрогла. Зуб на зуб не попадал, и нижняя челюсть мелко тряслась. Чувствуя озноб, все чаще оборачивалась на родных. Уж если я так околела, что с ними? Но ничего толком разглядеть не могла.
В животе голодно урчало. Хотелось пить. И это несмотря на такую промозглую влажность.
Мокрый подол платья облеплял ноги, оборачиваясь вокруг лодыжек. Куртка давно не грела, как бы я ни пыталась кутаться в нее.
Но все можно было стерпеть, если бы так сильно не болела голова. Виски сжимало будто каленым обручем. Перед глазами всё плыло. Темнело и меркло.
Солнце медленно склонялось к голым вершинам высоких деревьев, когда, наконец, показалась деревня. С высоты раскиданные дома представляли собой темные короба с ветхими крышами. Ровные квадратные дворы, полуразрушенные серые хозяйственные постройки. Разбитые дороги и крутые овраги. Все выглядело убого и мертво. Это даже не бедность — нищета.
Где-то в глубине души закралась нелепая обида. На кого? На что? Я не совсем понимала. Наверное, на жизнь. Сложную, тяжелую и беспощадную.
Но все немного изменилось, когда драконы начали снижение. Теперь легко было различить жителей, ковыряющихся в еще голых огородах. Детвору, бегающую по дорожкам и тыкающую в нас пальцами. Они смеялись и никакой дождь не мог удержать их в избах. Под заборами вышагивали курицы. Паслись козы... И даже соседская корова щипала травку у нашего дома.
Да и сам Карип, завидев нас, поднял голову и приложил ладонь ко лбу.
— Нашлись! — прокричал он мне неведомо кому, но, видимо, о нашем исчезновении знали многие.
Голова раскалывалась. Хотелось свернуться калачиком под одеялом. Согреться и скрыться от всего. К тому же появилось странное першение в горле. Я начинала догадываться, что заболела.
Впервые за очень много лет.
Это показалось мне нелепым. Я сильная и крепкая. Подумаешь холодная вода. Ладно Амма и Юниль, но я...
«Тебе плохо, сестра?» — внезапно возник в голове голос Руни.
Но даже так отвечать не было никаких сил. Глаза болезненно слипались.
Огромный дракон Вегарта коснулся задними лапами земли. Аккуратно между двух больших грядок. Рядом опустились и остальные ящеры. Ну, кто вместился. Некоторые же, хлопнув крыльями над нашими головами, полетели дальше. Туда, где воины разбили свой лагерь.
Вокруг появилось теплое сияние и я обмякла в руках генерала. Нужно было спешно идти в дом. Некогда хворать. Печь растопить, бульон для Юниль приготовить. Да и всех остальных надо покормить. Вещи чистые и сухие ей достать, переодеть девочку мою. Горячий чай из шиповника запарить. У меня где-то был. На кухне...
Но все эти мысли вяло скользили в больной голове, я же продолжала лежать в объятиях Вегарта.
Рядом замычал Руни. Он старался жестами что-то объяснить дракону. Схватил обрезанную веточку малины и принялся писать на земле.
— Тебя, друг, нужно языку жестов обучить, — спокойно произнес за его спиной Льюис.
На его руках сладко спала укутанная дочь. Безмятежно со счастливой улыбкой.
— Откуда ты знаешь, что ей плохо? — рык Вегарта оказался полной неожиданностью.
Я вздрогнула и сбросила с себя странное оцепенение. Попыталась спуститься с рук генерала. Не позволил, сжал, сильнее прижимая к своей груди.
Руни снова издал глухой звук, и палка в его руке заплясала. Что он там вырисовывает — смотреть не было никакого желания. Мне бы на минуточку прилечь. Отдохнуть. Но прежде бульон. Юниль должна есть. И лечебные травы запарить. И чай... Да, шиповник. Проследить, чтобы лекаря к Амме привели.
Мысли ускользали, а в голове разливался вязкий туман. И только боль мешала впасть в беспамятство.
— Я тебя понял, парень, — процедил генерал. — Надеюсь, тебе хватит ума не бежать больше? Не то сейчас время, чтобы я тебя на воде ловил. Лучше помоги. Проследи, чтобы в доме тепло появилось. Сейчас далеко не лето и погода - дрянь. Печь разожги. Ужин на тебе. Или ты тоже хворой.
Руни покачал головой.
— Вот и славно. Хоть не все разом слегли. Выпороть бы тебя за пустоголовость. За то, что не остановил этот побег. Но ничего, у кровати больной матери посидишь — мигом поумнеешь.
С этими словами Вегарт понес меня в дом. Льюис следовал за ним. Руни же остался на крыльце. Его опять мучило чувство вины.
— Неси малышку в нашу комнату, — скомандовал Льюису генерал. — И загони кого-нибудь на крышу, чтобы дыры прикрыли. Ночью с ведрами бегать не дело. И лекаря сюда быстро.
— Все сделаю, — отозвался молодой дракон.
Я же не поняла, зачем доченьку в другую комнату. Запротестовав, попыталась все же встать на ноги.
— Куда Юниль? — выдохнула хрипло.
— Ей покой нужен. Тишина, — спокойно ответил Вегарт. — Льюис ее уложит и напоит травами. Пусть высыпается. А нам с тобой поговорить необходимо, Грета. Как легче тебе станет, так, уж прости, но все рассказать придется. И есть у меня опасения, что не все нашей девочке слышать надо. Лучше Юниль оставаться в полном неведенье. Вчера вы заблудились в лесу, а сегодня я вас нашел. Это ее правда и другой у нее быть не должно.
Я закрыла рот, потому как в этом была с ним согласна. Некоторые вещи, Юниль и под пытками поведать не готова. Откинув плечом ширму, Вегарт занес меня в спальню и уложил на кровать. Поморщился, глядя на грязный подол. Перепачканные ноги. Склонившись, стянул с меня мокрые ботинки и отбросил их к двери. Нависая надо мной, дракон на мгновение замер, его руки осторожно коснулись маленьких деревянных пуговичек на платье.
— Я сниму, — пояснил он, — и укутаю тебя в одеяло. Согреешься. Но не дело на простыни в таком виде. В идеале баню бы, но это я позже сделаю.
Сопротивляться не стала. И здесь он был прав. Дракон раздевал меня молча. Платье сползло с бедер и полетело к ботинкам.
Я осталась в одной нижней рубашке.
— В стирку потом отнесу, — пробормотал Вегарт и сел рядом, продавив матрас.
Тяжелый взгляд мужчины скользил по моему лицу. Он злился и скрывать это не пытался.
И, наверное, я должна была переживать, только усталость оказалась столь сильна, что сил даже на эмоции не хватало.
Вегарт усмехнулся.
— Если что-то нужно — проси, Грета. Только не молчи.
— Не убивай брата и Юниль, — выдохнула я. — Не трогай их. Это все, что я могу у тебя просить.
