— Дурная девчонка! — выдавила она из себя. — Зачем?... Ты зачем в эту воду за мной полезла? А если бы тебя ударило? Не смей больше... Не смей рисковать собой!

Она рыдала. Её челюсть дрожала.

— Прости меня, Грета, — Амма стиснула меня сильнее. — Прости, девочка. Вы все, что у меня есть. Мне, дуре старой, страх совсем разум затмил. Я же ведьма, могла понять, что вода близко. Могла, да не о том думала. Силу свою не слышала. А ты в воду... Не смей так больше делать... Не смей!

Какое-то время на маленьком участке земли был слышен лишь громкий плач. И старческий, и детский.

Отдышавшись, я обняла Амму и попыталась поднять. А то время шло, а мы сидели в воде. Слушая её причитания, я все думала о другом. Как дальше идти? На себе ее нести. Только одно решение в голову приходило — обернуться.

Взглянула на Руни, он утирал рукавом покрасневшие от слез глаза и, кажется, думал о том же.

— Амма, успокойся, — выдохнула, наконец поставив ее на ноги. — Я никогда никого не брошу. И тебя я понимаю, ты переживала, что Руни убьют. Реальная опасность грозит ему...

— Тебе, — перебила она меня. — Тебе грозит. Ты же старшая. Законная наследница. А генерал этот... Как отреагирует, узнав, что непростая ты волчица? В нем же ненависть к вашему роду кипит. Он и не скрывает этого. Слышала я о нем от его воинов. Не одна у его отца истинная была. Кровь особенная. Он сам от третьей рожден. Так что генерал мог найти и другую, а ты бы сгинула, как и брат. Я вас двоих уберечь хотела, но забыла, что стара уже совсем. Это молодая ведьма пройдет этот путь, черпая силы от природы, а я всё. Ни на что не годная. Обуза на ваши головы.

— Не говори глупости, — мой голос стал суровее. — Потерпи немного, и передохнем. Костер на сухом месте разведем. Согреемся. Травки запарим, ты их заговоришь, и боль отступит. Ты у нас еще крепкая. А главное, мы семья. Настоящая. И никто никого не бросит.

Запинаясь, я повела ее дальше в сторону холма. Руни шел следом, держа на руках напуганную Юниль. Она не проронила ни слова. Смотрела на нас большими, полными ужаса глазами и молчала.

Так тяжело нам даже в прошлый побег не было...

... Солнце склонялось к голым кронам деревьев, когда мы, наконец, разожгли костер и пристроили рядом котелок. Юниль громко кашляла. Мы кутали её во влажные одеяла, но понимали — от холода это малышку не спасет. Амма лежала. Сил у нее тоже не осталось. Пожилая ведьма смотрела на костер не моргая.

Пытаясь запарить травяной сбор, я постоянно чесала запястье, запуская палец под кожаный браслет.

— Мама, — шепнула Юниль, — может, дядя Вегарт нас найдет? Дракон же, летать умеет. Вдруг прилетит.

Она снова закашлялась. Поджав губы, я опустила взгляд.

— Найдет, — ответила за меня Амма. — Он же генерал. Нужно немного потерпеть, и явится. Так что собери все свои силы, как я тебя учила, и попытайся вылечить себя.

— У меня не получается, ты ведь знаешь, — голос дочери становился грубее от хрипоты. — Я неправильная ведьма.

— Не говори так, — резко оборвала ее. — Ты во всех отношениях нормальная. Просто у каждого свой дар и твой не в целительстве. Подрастешь и все поймем. Сейчас Амма отлежится, я запарю траву, и она сделает наговор, а потом всем станет лучше. И придумайте, как нам просушить одеяла. Сырое все.

Руни, в сторонке разделывающий тушку зайца, угрюмо пожал плечами. Он совсем скис от чувства вины. Полагал, что если бы не угроза расправы над ним, то сидели бы мы в доме. В тепле и сытости. Я его понимала, но помочь никак не могла. Не расскажешь ведь при Юниль, что это ее собрались тихонечко убрать, чтобы и не помнили о существовании малышки.

Кожа под браслетом снова зачесалась.

За спиной послышался громкий всплеск. Что-то или кто-то плыл по воде, приближаясь к нам. Оставив тушку в покое, Руни настороженно поднялся и повел носом, пытаясь уловить запах непрошеных гостей.

Подняв дочь на руки, я переложила ее к Амме. Ведьма открыла глаза и, привстав, безошибочно повернула голову на звук. Чтобы сюда не плыло, оно приближалось. Конечно, была мысль, что не одних нас в этом лесу застал разлив, и это такие же бедолаги пытаются найти спасение на высоком холме. К слову, плыть-то больше, по сути, некуда.

Но тревога нарастала. Кожа под браслетом просто горела. Зудела. Нестерпимо.

Руни обошел меня и приблизился к пенящейся грязной кромке воды. Он все так же принюхивался.

— Мама? — тихо позвала меня Юньль, но я жестом велела ей замолчать.

Была надежда, что нас просто не заметят и проплывут мимо.

Дочь притихла, но в следующую секунду закашлялась. Громко, надрывно. Амма попыталась прикрыть ей рот, но это было уже ни к чему.

Эхо разлетелось по округе.

Кто бы там ни плыл, он наверняка услышал.

Подул ветер, над нами заскрипели голые кроны. С ветки сорвалась птица. Повернув голову, уловила знакомый запах.

Мерзкий, удушливый. Гадкий.

Волчица встрепенулась и я, присев, глухо зарычала. Ответом мне был рык брата. Он скалился в ту сторону, с которой к нам приближались враги. Уйти мы не успеем. Одни — да, но не с Аммой и Юниль.

В голове мелькнула мысль вынудить бежать Руни, но я знала, что он ляжет здесь за нас. Не уйдет никогда.

«Справимся?» — раздался уже родной голос в голове.

Чем лучше я понимала и принимала своего зверя, тем отчетливее слышала его.

«У нас нет выбора, брат, — ответила волчица. — Если ляжем, то конец. Всем»

Я была согласна с ней. Из-за густых кустов показался плот. Несколько бревен перевязали явно наспех друг с другом. Управлял им высокий полуобнаженный оборотень, остальные пятеро сидели по кругу.

Волки. Скользнув взглядом по их лицам, продавила вставший ком в горле. Я знала их. Увы, слишком хорошо. Нет, не по именам, но видела часто. Приближенные к Бирну выродки. Бешеные псы.

Оглядев нас, они, не сговариваясь, счастливо оскалились, осознав свою удачу. Узнали выходит.

— Убивай их, Руни, — выдохнула я. — Не сражайся, брат, а убивай. Дави, не давая шансов. Мы нужны им живыми. Ты и я, но не Юниль и Амма. Не позволяй подобраться к ним.

Он кивнул. Его тело охватило яркое сияние, и на месте, где стоял коренастый широкоплечий паренек, появился здоровый, матерый черный волк. Злобный и смертельно опасный.

— Убивай их, — повторила я. — Нас они не пощадят.

— Мама? — послышался полный страха голосок Юниль. — Они плохие?

— Да, — четко произнесла я. — Наши самые заклятые враги.

Заулюлюкав на плоту, мужчины поднялись на ноги. Демонстрируя нам клыки, они, кажется, уже наслаждались своей победой. Я понимала, кого они видят. Какими нас помнят. Вечно затравленного немого мальчишку, которого удовольствия ради шпыняли и загоняли в темные углы. Избивали потешаясь. И недоступную девку, что вечно тенью скользила, прижавшись к стенам.

Прикрыв глаза, вспомнила, какой ужас раньше испытывала при виде их в коридорах. Как боялась попасть к ним в руки. Знала, что тело не тронут, но поглумятся. Унизят и раздавят.

Сделав глубокий вдох, запустила руку в густой мех Руни.

— Мы должны справиться. Должны...

Плод уперся в землю и остановился. Мужчины, весело хохоча, спрыгнули в воду.

Выпустив своего зверя, я уверенно скомандовала ему: «Убивай!»

Меня ослепило вспышкой. Белая волчица грозно зарычала и ринулась вперед. Столкновение и крик. Мужской. Чужая кровь на зубах. Мерзкая. Да, я вырвала глотку раньше, чем эта псина совершила оборот. Одним меньше, но осталось пятеро.

Руни отскочил от покойника.

Нет, четверо. Но они быстро поняли, что веселья не будет.

А дальше... Поборов малодушие, не стала прятаться за сознание зверя. И пока она рвала плоть, я следила за дочерью. Кто-то навалился сверху. Их было двое.

Юниль надрывно по-детски визжала. Её толкала Амма, пытаясь заставить встать на ноги. Ведьма кричала на нее и, кажется, заставляла бежать. Моргнув, я ощутила боль. Чужие зубы впивались в моё бедро.