— Да уж, я обратила внимание, — вспоминаю я все те тонны нижнего белья, бухла и презервативов, которыми я набила целую шеренгу из мусорных пакетов.

— Знаете, статус рок-звезды, мать его, обязывает, — снова улыбается он. — Если ты не устраиваешь сумасшедшие вечеринки и не ведёшь рок-н-рольный образ жизни, то про тебя начинают писать, что ты сдулся, потерял чутьё и совсем уже не тот, как в молодости. Нам же нельзя стареть. Звёзды должны умирать молодыми. Курт Кобейн, Джон Леннон, Тальков, в конце концов, — объясняет он мне, и я стою перед ним, открыв рот от удивления, что сам Руслан Царёв вот так вот запросто разговаривает со мной!

Как с равной себе. А я ведь для него просто прислуга. Золушка из агентства.

— А мне ведь уже почти тридцать девять, — с горечью добавляет он. — Ещё полтора года — и соракет. Это же уже старость для исполнителя. Не хочется бегать до пенсии дряхлым шутом по сцене…

— Да что такое сорок в наше время?! — с жаром перебиваю я его. — Сейчас это уже не возраст! — и тут же осекаюсь, вспомнив, как совсем недавно меня мой собственный муж обозвал старухой.

Да собственно, я она и есть… Боже мой, я такая старая, что, оказывается, даже старше самого Царёва! А ведь мне казалось, что они пели всегда!

Ну так, ладно, не полагается прислуге разговаривать с барином. Отвлекать его от важных дел. Написания очередного музыкального шедевра.

И я смущённо бормочу:

— Простите, что я вам заехала в глаз, может быть, попробуем приложить лёд? Чтобы не было фингала? — и в душе очень надеюсь, что он не пожалуется на меня моего боссу Криворучкину, потому что искать новую работу я просто сейчас не в состоянии.

— Да, давайте, — произносит Руслан.

— Что, давайте? — не понимаю я.

— Приложите лёд, — напоминает он.

Чёрт, я же предложила просто из вежливости, даже не думала, что он согласится. Зачем ему зависать с простой уборщицей?

— А то я, если честно, даже не очень-то разбираюсь, где тут у меня есть лёд, — смущённо добавляет он. — Я ведь построил это замок больше для статуса, чтобы был. А не чтобы жить в нём, поэтому очень плохо ориентируюсь в нём. Кроме своей собственной комнаты.

— Постойте, так вы всё время живёте здесь? — осеняет меня догадка.

— По большей части — да, — кивает красавчик Руслан. — Когда не на гастролях. А в разъездах я бываю очень часто.

— И это ваша комната в дальнем левом крыле… — наконец-то доходит до меня.

Получается, что всё это время я работала бок о бок со своим кумиром, слушая его песни, и даже не знала, что он тут совсем рядом — за стеной от меня.

— Простите, пойдёмте скорее на кухню, я вам всё покажу, — беру я его решительно за руку и уверенным шагом веду за собой.

Усаживаю на высокий барный стул, пока лезу в морозилку за пакетами со льдом. Я ведь здесь убиралась, и не раз, и уже всё выучила, как свои пять пальцев.

— Простите меня ещё раз, — подхожу я к Руслану и осторожно прикладываю к его синяку под глазом обёрнутый тонким полотенцем пакет со льдом.

И вижу, какие у него ярко-синие глаза. Как небо над Берлином. Кажется, у него есть такая песня… Или память меня обманывает. Тону в них, всё ещё не отпуская рук, и понимаю, что стою совсем близко к нему, так, что чувствую жар его мускулистого сильного тела.

— Я просто приняла вас за маньяка… Не очень удачный опыт… — неуверенно бормочу я, отступая назад, понимая, что я слишком близко к нему. Это даже неприлично.

— Представляю, — растягивает свои соблазнительные губы Руслан в своей фирменной улыбке. — Наверняка вас часто домогаются разные придурки… Вот и я…

— Да! — с жаром поддакиваю я. — То есть я хотела сказать, что вы совсем не придурок…

— Но в глаз получил заслуженно, — просто отвечает Руслан.

И я понимаю, что я представляла его совсем другим.

Заносчивым и высокомерным. Как все звёзды.

А он такой простой. Родной. Близкий…

Так, у меня уже кружится голова. Надо держать себя в руках, и я наконец-то произношу, сделав над собой усилие:

— Я уже всё убрала. Надеюсь, вы не будете сегодня больше ничего праздновать, мне пора ехать домой.

— А вы не хотели бы остаться? — вдруг предлагает Руслан. — Точнее, я хотел сказать, вы не хотели бы остаться работать у меня на полную ставку? Каждый день? — поправляет он сам себя. — Мне кажется, мне бы не помешала женская рука в доме.

— Хорошо, я не против. Тогда вам надо поговорить с моим боссом, — отвечаю я, хотя внутри вся бурлю от счастья и возбуждения.

Я буду работать у самого Руслана Царёва!

Хотя, чего я так радуюсь, престарелая идиотка? Он мне просто предложил работу домработницы, а не личного менеджера, а я уже поплыла.

И я с достоинством добавляю:

— Но у меня очень плотный график, поэтому, возможно, вам придётся платить мне по двойному тарифу.

11

11

Открываю дверь квартиры, и понимаю, что дома меня кто-то ждёт.

Прохожу на кухню, и вижу зарёванную Верочку, и моё материнское сердце мгновенно сжимается от страшного предчувствия.

Ну вот. Случилось.

Чего я и боялась больше всего.

— Мама, он меня бросил, — поднимает она на меня свои заплаканные глаза, и я выдыхаю.

— Поверь, это только к лучшему, — с тайным облегчением утешаю я её.

Наконец-то она перестанет встречаться с этим придурком и возьмётся за ум.

— Мама, ты не понимаешь, — продолжает бормотать моя маленькая девочка. — Он не хочет ребёнка.

— Ну так это и нормально, кто вообще в таком возрасте может хотеть детей! — гну я свою линию.

—Мама, дело совсем не в этом, — смотрит на меня своими бездонными глазами Верочка. — Я беременна!

И я буквально оседаю на пол.

Я развелась. Дочь — беременна от какого-то полудурка, который не хочет иметь детей. Всё логично.

Всё просто ужасно.

— Он мне сказал, — захлёбывается слезами Вера, — чтобы я сделала аборт! Ты представляешь?! Убила нашего малыша! — с ужасом смотрит на меня дочка, и вдруг осознаю, какая же она ещё сама малышка.

И вот, у неё тоже будет ребёнок. Прямо как у меня в её возрасте… Как будто я передала ей по наследству свою судьбу…

А я стану бабушкой… В свои неполные сорок…

Только мой Игорь не предлагал мне сделать аборт. Он меня любил. А я — его. И наша дочь — это самое лучшее, что случилось в моей жизни.

Самое лучшее, что осталось между нами, когда уже всё остальное умерло…

Надо что-то делать… Но что? Сообщить своему бывшему мужу?

В конце концов, это же и его дочь, и он обязательно поможет!

— Вера, я сейчас позвоню папе, и мы с ним обязательно что-нибудь придумаем. Мы тебя не бросим. В конце концов, ты же наша дочь!

— Я не хочу от него никаких подачек после того, как он поступил с собой! — вскидывает на меня заплаканное лицо моя дочка.

И моё сердце с одной стороны сжимается от гордости за мою девочку, а с другой — от страха, что я не смогу поддержать её, да ещё и с малышом, на свою жалкую зарплату домработницы.

— Мы обязательно со всем разберёмся, — бормочу я, ощупывая все карманы в поисках мобильного.

И что-то его не нахожу… Ещё и этого не хватало! Мало мне свалившихся на мою голову забот, так теперь надо ещё и на новый телефон раскошеливаться…

Ладно, поговорить я со своим бывшим могу и лично.

— Мама, это к тебе, — слышу я удивлённый голос из коридора.

Пока я судорожно решала, что же мне делать со своей жизнью, и с жизнью своей малышки, к нам, оказывается, кто-то пришёл.

Я выхожу в коридор, гадая, кто мог ко мне припереться на ночь глядя, как вдруг обмираю от изумления: в моей тесной коморке метр на метр стоит, еле помещаясь, Руслан Царёв.

Я выжидательно смотрю на него: даже не могу представить, что могло сподвигнуть столь популярную персону приехать ко мне лично.

А он просто протягивает мне свой мобильник:

— Майя, вы у меня забыли. И я решил, что вдруг он вам очень будет нужен сегодня…

Я беру из его рук телефон, всё ещё не зная, что ответить, как моя бойкая дочка восклицает, как ни в чём ни бывало: