В пустынных бесконечных коридорах, пышных залах словно из девятнадцатого века, кабинетах и будуарах висят огромные хрустальные люстры, которым бы позавидовал сам Эрмитаж, бар набит дорогущими бутылками с неприлично дорогим содержимым, а в спальнях величественно стоят гигантские кровати под балдахинами, словно ждут самого Людовика Пятнадцатого, чтобы он прилёг на них со своей Мадам Помпадур.

Я пылесосю все эти бесконечные роскошные персидские ковры, смахиваю с полированных поверхностей случайные пылинки и гадаю, кто же может вообще захотеть жить в этом музее. Хотя, какая мне разница? Мне отлично платят, я появляюсь здесь раз в несколько дней, чтобы освежить покои и снова удалиться.

Работа мечты.

И только одна комната во всём этом замке Синей Бороды остаётся запертой, и мне интересно, что же скрывается за ней?

Шкафы, набитые скелетами? Или убитыми жёнами? Или сокровищами Али-бабы?

Но я никогда не позволяю себе лишнего любопытства. Это же не моё дело. Мне платят за чистоту и порядочность. Только и всего.

Мне хватает платить квартплату, покупать вкусную еду и заправлять свою машинку, а дальше — посмотрим.

Сегодня въезжаю, как обычно, в раздвигающиеся передо мной словно по мановению волшебной палочки ворота, паркуюсь у крыльца, захожу в дом, и понимаю, что сегодня у меня будет точно очень много уборки.

И если раньше я была уверена, что здесь проводят тайные сборища какие-то поклонники древних культов, то сейчас я вижу, что здесь явно устраивали роскошную оргию в стиле самых отвязных рок-н-рольных вечеринок...

9

9

Прохожу мимо валяющихся повсюду пустых бутылок и коробок с остатками пиццы и суши. Высыпаю в огромные мусорные пакеты горы окурков из пепельниц и из старинных ваз… Провожу тяпкой по стене с позолотой, об которую тушили сигару…

Да тут нужна целая бригада! Но мне платят сдельно, а времени у меня целый вагон, тем более я давно уже не хожу на работу в этом дурацком фирменном платьишке горничной-старлетки. На мне мой верный бархатный костюмчик, в ушах — любимый альбом «Царя и плута», а в руках — мощное бронебойное оружие от «Золушки». Наши фирменные чистящие средства и тряпки повышенной ворсистости.

И если раньше мне приходилось покупать дорогущие абонементы в фитнес-клуб, чтобы прокачивать мышцы, то сейчас я их напрягаю постоянно, только мне ещё за это и платят деньги!

Я даже пританцовываю от возбуждения: оказывается, я успела соскучиться по настоящей нормальной работе.

Я двумя пальцами в перчатках собираю вокруг диванов использованные презервативы, морщась от омерзения, и выуживаю из-под кресел микроскопические трусики и бюстгалтер.

Судя по размерчику, здесь тусовались какие-то анорексички, иначе никак не объяснить все эти чашечки минус второго размера и кружевные ниточки, налезающие мне только на кулачок…

Обрабатываю все мягкие поверхности нашим фирменным пятновыводителем «Золушкин дружок», и пока она впитывается и делает своё светлое и нужное дело, отправляюсь исследовать пятна на коврах и полах, которые не взяли мои пылесосы и швабры.

Я уже перешла на второй этаж, и только сейчас понимаю, что уже вот как несколько часов делаю уборку, не разгибая спины. В плеере играет по пятому кругу очередной альбом Царёва, и я, заприметив новое не обнаруженное мною ранее пятно, заныриваю под бархатную портьеру, встав на четвереньки.

«Останься со мною, хотя бы на жизнь» — льёт мне в уши сладкий яд своим низким бархатным голосом мой кумир, пока я остервенело отдраиваю от пола заскорузлое проклятое пятно.

Кто тут вообще резвился накануне?! Табун ненормальных озабоченных тинейджеров? Я была уверена, что такие увеселения уже давно не в моде, и я снова задумываюсь о владельце этого замка.

Может быть, он здесь вообще не живёт, и его сдают для проведения свингерских вечеринок? Я слышала про такие: уставшие и жадующие острых ощущений парочки приходят в такие места, где все меняются партнёрами прямо на глазах друг у друга…

Брр… Лучше не думать о том, что они здесь вытворяли накануне, пока я сражаюсь с этим пятном, а то только одним свингерам известно, что же это такое…

И я, плеснув ещё раз щедрую порцию своей волшебной дезинфицирующей жидкости, с новой силой набрасываюсь на грязь. Я её уничтожу…

И тут я вдруг отчётливо чувствую, как на мои бёдра ложатся чьи то руки… Вцепляются в них пальцами, зажимают, словно в тиски, и притягивают к чему-то…

Определённо тёплому. Гладкому. Твёрдому.

Не успевший разъехаться после вечеринки извращенец! Свингер-недоносок! Грязный маньяк!

И мой мозг снова услужливо подсовывает мне готовое решение в случае опасности: я перехватываю свою фирменную щётку из титанового сплава, сжимая её, как заправский самурай — свою катану, и, резко обернувшись, делаю молниеносный выпад, стараясь поразить свою цель.

Вскакиваю на ноги, пока на полу корчится от боли, прижимая руки к лицу, какой-то свингер-извращенец, а я уже упираю ему в грудь свой клинок, точнее, швабру, кричу, что есть силы:

— Не шевелись! Убью!

Всё-таки годы в фитнес-зале не прошли даром.

Я даже толком не успеваю рассмотреть распластанное подо мной тело, когда этот насильник убирает пальцы от лица, на котором расцветает алым маком синяк, и я вижу перед собой прекрасного Руслана.

Мечту миллиона женщин.

Побеждённого, небритого и с похмелья.

Но всё-таки Руслана Царёва.

Который сейчас лежит у моих ног и зло смотрит на меня:

— Ты что, совсем рехнулась? — хрипит он своим бесподобным бархатным голосом, и я понимаю, что всё ещё стою, навалившись всем телом на рукоятку своей швабры, которая упирается ему в его татуированную грудь.

— Кто ты вообще такая? — продолжает он допрашивать меня, пока я наконец-то не соображаю убрать своё грозное оружие.

— Майя, — глупо улыбаюсь я ему в ответ. — Я здесь убираюсь. А вы?

— А я здесь живу, твою мать! — рычит Руслан, поднимаясь на ноги.

И я вижу, как он невозможно прекрасен. Как в моих снах.

Немного, правда, потрёпан жизнью и моей шваброй, но всё так же бесподобен, как и двадцать лет назад…

10

10

— Что-то я вас раньше здесь не видела, — заявляю я.

— Может быть, мне не будет указывать, где я живу, моя прислуга, — уже приходит в себя Руслан и смотрит на меня сверху вниз со всей высоты своего гигантского роста.

Я всегда раньше думала, что сцена немного искажает реальность. Но нет, не искажает, он и сейчас возвышается надо мной, как и на сцене — над всеми своими фанатами.

Я даже помню, как лет восемнадцать назад, когда «Царь и плут» только раскручивались, я ходила с Игорем на их концерт…

— Скажите, а вы случайно не Руслан Царёв… — решаю я всё-таки уточнить на всякий случай.

— Да, случайно тот, — с раздражением перебивает меня Руслан, всё ещё потирая свой разбитый глаз. — А вы что, со всеми мужчинами так знакомитесь?

— Ну почти… — мямлю я.

Мне срочно надо с собой что-то делать! Я просто какая-то разрушительница! Оставляю после себя хаос и смерть.

И трупы покалеченных мужчин.

И тут я вспоминаю, почему, собственно, так получилось.

Он ведь нагло облапал меня, застав в самой беззащитной позе.

— А вы тоже всегда так знакомитесь с женщинами?! — нагло парируя я ему, упирая руки в бока для большей уверенности.

— Ну почти, — вдруг растягивает губы в неожиданной улыбке Царь. — Простите, я после вчерашнего ещё не успел прийти в себя… Отмечали с ребятами запись нового альбома… Вот я немного и попутал… Я ничего такого не хотел, поверьте… — смущённо бормочет он в оправдание, и моё сердце смягчается.

Тает.

У него такая простая мальчишеская улыбка. Как и на фото. И в интервью. Он не притворяется.