Василий Федорович, отсмеявшись, сказал:

— Как и все мы! Наша страна велика, даже не все города знаешь. Жизни не хватит, чтобы запомнить! И немудрено. Как бы то ни было, наша страна должна быть на все сто процентов натуральной, без никаких, знаете ли! Это наша основная духовная и смыслообразующая скрепа, если хотите.

Стас не совсем понял, о чем речь, но на всякий случай кивнул.

А Петр Анатольевич возразил:

— Это невозможно, Василий Федорович, чтобы прям вся страна — и вдруг стала натуральной! Если б было возможно, давно бы стало.

— Надо к этому стремиться! — горячо сказал Василий Федорович.

— Так стремимся ведь. Давно уже.

— Недостаточно сильно, выходит! Люди жадны и носятся со своей духовной грязью, не подносят, когда надо. Вот вы, Артемий Константинович, что по этому поводу думаете?

Настала пора для Стаса морщить лоб, вытягивать губы в трубочку и всячески изображать мыслительную деятельность, чтобы потянуть время. Нельзя выделяться. Нужно быть как все.

— Я… э-э-э… думаю, что надо быть… э-э-э… быть против всего плохого и за все хорошее!

Василий Федорович и Петр Анатольевич уставились на Стаса. Тому почудилось, что каменьградцы сейчас начнут дико хохотать, но мужчины внезапно закивали с наисерьезнейшим видом.

Есть у Стаса, выходит, кое-какие навыки толочь воду в ступе, что-то говорить, при этом не давая никакой информации — то есть способности к популизму. Стаса озарило: такие бессмысленные тексты выдают те, кто совершенно не шарит в предмете, как он вот прямо сейчас.

«Можно и в политику податься… Несложное это дело. Сидишь, болтаешь всякую чушь. Главное, чтобы рожа была серьезная и значительная».

Но сентенция Стаса, увы, вызвала дополнительные вопросы.

— А что такое, по-вашему, хорошо и плохо? — спросил Василий Федорович. Ему прямо-таки загорелось подискутировать на эту заезженную тему. — И кстати, не откажите в любезности удовлетворить мое любопытство: какова причина вашей командировки в Чаринск?

— М-м-м… — промычал Стас, лихорадочно прикидывая, как бы выкрутиться.

На помощь пришел Петр Анатольевич:

— Ну что вы пристали к молодому человеку, Василий Федорович? Видите ведь, он утомился с дороги. Вагон в этот город ездит раз в месяц, а потому не слишком удобный…

— Но… — начал Василий Федорович, но Петр Анатольевич отчетливо пнул его под столом.

— Вагон неудобный, и это полное безобразие! Учитывая, что на нем иногда приезжает высокое начальство.

Василий Федорович испугался — это было ясно видно. Метнув на Стаса испуганный взгляд, он извинился, поднялся и ушел, сославшись на срочные дела. Петр Анатольевич, угодливо улыбаясь Стасу, последовал за приятелем.

Стас проводил их взглядом, пожал плечами и взял еще один стакан компота. Судя по всему, его приняли за кого-то влиятельного. За ревизора, например, ха-ха!

Ну и пусть.

Глава 41

Чаринск-7

Он валялся в номере и пытался размышлять логически. Получалось не очень.

Что за байда с натуралами? Имеет место некое разделение людей, и сексуальные пристрастия тут, вероятно, совершенно ни при чем. Собака зарыта глубже.

Кроме Чаринска есть еще и Камень-град — два города, про которые в мире Стаса Думова не слышали. Секретные города? Друг о друге жители этих неведомых населенных пунктов знают. Но о Лесном Увале — нет.

Что, если страна разделена на две зоны, и жители этих зон не в курсе друг о друге? Жители Камень-града и Чаринска считают себя натуралами, а Стаса со всеми прочими обитателями обычного мира принимают… за ненатуралов, что ли?

В чем заключается натуральность? Не в отсутствии Завесы ли?

Стас кивнул сам себе.

Да, логично.

Утомленный поездкой, прогулкой и сытным обедом, он уснул — обычным сном, а не Изгойским. Мозг продолжал работать и в этом сне, в частности сгенерировал идею: а что, если люди делятся на Натуралов и Изгоев? И в этой таинственной ретро-зоне в курсе насчет этого деления?

Проснулся спустя полтора часа от вновь повеявшего неприятного потока внимания. Выглянул в окно сквозь тюль — вечерело, солнце дробило лучи сквозь листву. В поле видимости наблюдателей нет.

На ужин Стас не пошел — не хотелось ни есть, ни снова встречаться с этими двумя «натуральными» занудами. Зато случайно набрел на библиотеку, открытую для постояльцев.

Библиотека занимала просторное помещение с четырьмя большими окнами. Вдоль стен выстроились удобные диванчики, а книги стояли на полках по центру.

Книги почти все были старенькие, читанные-перечитанные. Авторы сплошь незнакомые. Стас наугад вынул учебник психологии за авторством некоего Романа Филатова. Так же наугад открыл страницу и прочел:

«Все люди — все без исключения — добры, сострадательны и отзывчивы. Умение сострадать и сорадоваться заложено в человеческой природе от рождения, и оно является априорным, то есть не зависящим от опыта. Но со временем в ментальном пространстве человеческого ума скапливается так называемая духовная грязь, и ее необходимо регулярно очищать подношением. Нужно соблюдать не только гигиену тела, чтобы не болеть различными заболеваниями, но и гигиену ума, чтобы не погрузиться в пучину злобы, невежества и жадности».

Стас полистал учебник еще немного, но понял мало. С чего автор взял, что люди от рождения добрые и отзывчивые? По некоторым детишкам этого не скажешь. От рождения многие эгоистичны и жадны, альтруизм и щедрость нужно развивать уже потом, в ходе воспитания.

Среди полок неслышно передвигался еще кто-то, шелестел страницами, покашливал. Стас увидел женщину из столовой — она выходила, когда Стас пришел на обед. Когда они встретились взглядами, женщина кивнула и улыбнулась, Стас ответил тем же. Ему уже проще давались все эти улыбки.

Он прихватил с собой четыре томика: три приключенческих романа и один учебник — тот самый, Филатовский. И вернулся в номер.

Читал допоздна, так как заняться все равно было нечем. В ближайшем будущем следует выяснить, как в городе обстоят дела с вечерней и ночной жизнью, какие есть развлечения. Но что-то подсказывало, что в лучшем случае он наткнется на дискотеку 50-х.

«В природе широко распространено такое явление, как симбиоз, — вещал Роман Филатов со страниц учебника. — Основным движителем эволюции, вопреки сложившемуся клише, является не борьба за выживание, а умение кооперироваться. Постоянная агрессия и битва с окружающим миром не продуктивны и требуют огромных энергозатрат. Куда выгоднее встроиться в сложившуюся экологическую нишу и пользоваться ее ресурсами, принося пользу. Таким образом, злоба непродуктивна ни в малейшей степени, ее попросту не должно быть. Это — результат нелогичности людей, неправильного понимания законов бытия, иерархического инстинкта, востребованного в примитивном обществе, но ненужного сейчас, и банальной глупости. Чем человек глупее и необразованнее, тем он агрессивнее и ближе к пещерным предкам. Самым идеальным способом избавиться от духовной грязи является, вне всякого сомнения, Полуночный Ритуал подношения».

Стас заинтересовался. Что за Полуночный Ритуал такой? И о каком подношении разговор? Поискал, листая страницы и жалея, что имеет дело не с электронной книгой, где легко найти любое слово через поиск, а с обычной бумажной. Не нашел, как ни старался. Автор еще пару раз упомянул Полуночный Ритуал в качестве панацеи от всех проблем, но суть его не раскрыл, видимо, полагая, что читатель и так прекрасно об этом осведомлен.

За чтением время летело быстро. За окном стемнело. Стас включил свет, посидел, размышляя о прочитанном. Захлопнул книгу — на сегодня достаточно — и решительно встал. Пора немного прогуляться и полюбоваться вечерним Чаринском.

…Но чугунные ворота были заперты на массивный висячий замок.

Стас аж оторопел.

Рядом с воротами топтался пожилой мужик в коричневой робе, со словом «Охрана» на груди и спине, курил зловонную самокрутку.