Аз поправил дождевик, прошёлся до конца ужасно грязной и мокрой улицы, задумчиво посмотрел на последний дом номер шестьдесят восемь и перезвонил Лизе.

— Привет, я в «Тюльпане», но на улице Центральной даже семидесятого дома нет.

— А, забыла сказать: улица тут хитро делится. В общем сверни направо, дойди до большого дома с розовым забором, оттуда ещё раз направо и вперёд до водокачки. А вот за ней — продолжение Центральной улицы и, собственно, мой домик и пустырь.

— Как там существо?

— Без изменений, — вздохнула Лиза. — Скалится и плохо выглядит.

— Скоро буду.

По заборам бегали, радуясь сырости, мелкие, похожие на ящериц дождевые мышанки, и Аз то и дело заглядывался на их юркие полупрозрачные тельца с мелкими искрами внутри, стараясь всё-таки не замедляться.

К счастью, маршрут, обозначенный Лизой, не подкинул сюрпризов, и вскоре Аз подошёл к восемьдесят первому дому, за которым порастал полынью и лебедой пустырь.

Из-за полынных кустов поднялась Лиза. Радостно помахала приятелю и поманила к себе.

По созревшим коробочкам полыни скакали пыльные дергунцы, сами по себе безвредные, но вызывающие у аллергиков усиление насморка и прочих симптомов. Аз, хоть и не имел аллергий, невольно чихнул, пробираясь сквозь полчища похожих на светящихся мошек дергунцов.

— Он вот тут, — шёпотом сообщила Лиза, когда спец по редким существам оказался в трёх шагах от неё. — Забился под старый гараж, сидит там и злится.

Аз уселся на корточки рядом с девушкой, пристально вглядывающейся в темноту под останками строения, разрушенного временем и, вероятно, соседями. В темноте слабо-слабо мерцало существо. Довольно крупное: смутно различимая голова существа была примерно с человеческую. Четыре глаза, внушительная пасть вроде волчьей, пышная грива, пушистые рысьи лапы. Что-то Азамату напоминало настороженно глядящее на него из темноты создание, но «спец» никак не мог уловить, что именно.

— Как ты его нашла? — вполголоса спросил Аз, не сводя взгляда с существа.

Оно медленно, будто нехотя, опустило голову на лапы, по-прежнему пристально глядя на людей. Будто сил держаться «прямо» у него не осталось.

— Не поверишь — по странному звуку, — тут же отозвалась Лиза. — Вышла на крыльцо и вдруг слышу: свист не свист, стрекот не стрекот — в общем, действительно странный звук. И явно отсюда, с пустыря. Пошла посмотреть, а тут — он.

Аз в который раз подумал, что эта девушка совершенно прекрасна! И дело вовсе не в пушистых ресницах или зелёных с тёмными крапинками глазах, не в очаровательной улыбке или не менее очаровательной родинке возле левого глаза, а в том, что, заслышав странный шум, она идёт посмотреть, кто там, и умиляется, увидев зубастое светящееся создание.

Мысли Аза поменяли направление, переключившись на существо.

Зубастое... четырёхглазое... стрекочет... прячется в темноте...

Кажется, что-то складывается.

— Оно больше не шумело? — уточнил Аз.

Девушка помотала головой.

— А стрекот был такой высокий, резкий, но по-своему мелодичный, так?

— Да. Ты его узнаёшь? — с надеждой спросила Лиза.

— Кажется, да. Но на сто процентов не уверен. Можешь раздобыть кастрюлю или ещё что-то, на чём можно барабанить? И жёлтую ткань. Чем ярче, тем лучше.

— Я мигом!

Лиза унеслась и через пару минут прибежала с небольшим бубном и пронзительно-жёлтым полотенцем.

— Идеально! — Аз не удивился бубну, а только обрадовался: с его помощью выманивать существо будет куда сподручнее, чем кастрюлей.

Он забрал бубен, а полотенце оставил Лизе.

— Итак, перед нами скорее всего, «бестия тумпанум». Сейчас проверим.

Азамат принялся ритмично постукивать по упругой мембране — существо подняло голову, прищурив все четыре глаза.

— Да, это оно! — радостно возвестил Аз, не прекращая перестук.

— А зачем полотенце?

— «Бестия тумпанум» не любит прикасаться к жёлтому. Притом жёлтые цветы или осенние листья — норм. А вот жёлтый забор, одежда или ещё какое творение рук человеческих — это «бестию» нервирует. И давай без нужды не будем его шокировать этим чудесным полотенцем.

— Само собой. Оно редкое? Я раньше такое существо здесь не видела, хотя на дачу езжу уже лет пятнадцать. Правда, только по теплу.

— «Бестия тумпанум» редко выходит к людям. Тут ведь и дома, и машины, и рекламные плакаты жёлтые могут быть. Да, собственно, «бестии» ничего от людей и не надо: она питается мелкими существами — и растительными, и паразитами, и «зверюшками» — и к людям в целом равнодушна. Навредить, правда, может. Но только если слишком возбуждена: напугана, например, или сердита. Этот экземпляр кажется недовольным, так что будем его успокаивать, — радостно заявил Аз.

— Погоди! Давай его ко мне на участок заманим. А то тут «экземпляр» может кого-нибудь напугать или даже покусать — сам сказал, бедняга недоволен.

— Ты права, — кивнул Аз. — Несчастная «бестия», наверное, столкнулась в лесу с сильным существом. Или даже подралась с себе подобным: кажется, у них бывают битвы за территорию... или за еду?.. Ну, в общем — бывают. Давай-ка я попробую отманить этого зверя на звук. Если будет упорствовать, пугни его полотенцем, ладно?

— Ему нужно тёмное место? Или просто уединение? Давай его в баню заведём? Ему там нормально будет?

— Да, вполне. Отлежится — и убежит. Главное, дверь не запирать. Ну и ничего жёлтого, конечно.

— Три минуты: я сбегаю проверю, нет ли там мочалки или мыльницы.

Ещё одним из множества достоинств Лизы была точность в определении времени: сам Аз нередко терял счёт минутам, а то и часам, стоило ему увлечься, и потому его всегда восхищала чужая способность чётко определить, сколько потребуется времени, и уложиться в срок.

Через три минуты Лиза вернулась, чуть запыхавшаяся, но весёлая. Кивнула: мол, всё чисто.

Аз одобрительно улыбнулся и взялся за бубен.

«Бестия» поначалу, щеря острые зубы, настороженно прислушивалась к ритмичным постукиваниям, которые издавал круглый предмет в руках человека. Вскоре настороженность сменилась интересом, а стоило человеку начать пятиться, унося источник приятного упругого звука, как существо выползло из-под развалин, медленно перебирая когтистыми лапами.

Лиза, затаив дыхание и спрятав полотенце за спиной, следила за созданием, похожим на шестилапую пышногривую помесь волка и длинной рыбины вроде налима, покрытую мелкими пёрышками вместо чешуи. В холке «бестия» была со здоровенную кавказскую овчарку, а в длину метра два, включая пышный, почти лошадиный хвост.

«Бестия тумпанум» размеренно шагала за Азаматом. Её гибкое тело, чуть заметно вздрагивающее в такт ритмичным ударам в бубен, покрывали многочисленные отметины. Лиза сначала решила, что это необычный окрас, но, присмотревшись, поняла, что это следы зубов и когтей. Одни почти совсем незаметные — наверное, совсем старые. Другие — совсем свежие: яркие, пульсирующие.

Пока Азамат выводил «бестию» с пустыря и заманивал в баню, Лиза разглядела ещё кое-что.

В бане, полутёмной и тихой, «бестия тумпанум» проскользнула в парилку, подальше от человека, переставшего издавать заманчивые звуки.

Аз опустил бубен и медленно вышел наружу, стараясь не пугать бедное создание.

— Заметил? — хмурясь, спросила Лиза, поджидавшая у морковных грядок напротив бани.

— Шрамы? Да. Многовато их, как мне кажется, но, с другой стороны, я живьём такую «бестию» только раз видел: она была целёхонькая, но в неволе. А в природе они, вроде как, довольно драчливы.

Лиза нетерпеливо замотала головой, взметнув рыжевато-каштановые кудри.

— Да нет, я не про шрамы: хотя их реально о-о-очень много! Я про эту штуку у существа на шее.

— Штуку не заметил! — Аз нетерпеливо потёр ладони. — Сейчас пойду посмотрю. А штука, по-твоему, на что похожа?

— Что-то вроде подвески на тонком шнурке. В перышках шнурок не видно, я и подвеску заметила случайно, потому что «бестия» совсем близко прошла.