Макс прекрасно понимал, что брат говорит вовсе не о внешности знакомой. А о том, какая она на сцене. Как она поёт. Как держит — или не держит — публику. Как чувствует слушателей.

— А сёдня это двенадцать из десяти! — хохотнул Фидель. — Во, гляньте.

Он протянул телефон. На экране под фотками миловидной длинноволосой девушки в сине-голубом платье в пол пестрели сердечки, восторженные эмодзи, букетики и аплодисменты.

«Лучшая!!!»

«Любовь навсегда!»

Рина, Рина, Риночка, Рина, Рина, Рина.

Даня кивнул и добавил:

— Я её пару недель назад видел в «Технопабе»: там живая музыка по пятницам. Тогда она была как всегда. Ну, хотела и старалась, но не смогла. Потом переживала, плакала. А сегодня, ты сам видел, Рина — другая.

Даня сделал выразительную паузу, внимательно поглядел на брата: мол, понимаешь?

— Вроде и поёт как раньше. И тексты всё те же, и обработка. Парни в команде, инструменты — ничего не поменялось. А звучит по-другому. И слышится тоже.

Макс кивнул: да, обычной эту Рину он точно не назвал бы.

— Её уже дважды на «бис» вызывали, — заметил Фидель, — но ща, наверное, отпустят. А то следующая группа её порвёт, хы.

—Пойдём-ка поймаем Рину! — встал Даня. — И сюда притащим, чтоб братец на неё посмотрел.

— Напоминаю: «демонов» не видно. Но, согласен, эта девушка очень подозрительная.

— Жди тут. Я скажу, чтоб тебе хавки подогнали: ты ж наверняка пожрать не успел. Мы минут через десять Рину приведём.

Даня и Фидель вышли, и вскоре Максу принесли вполне аппетитную шаурму и порцию запечённой с травами картошки.

Выявить «демона» знаками, если не знаешь, с кем конкретно имеешь дело, почти невозможно. На создание особой ловушки из сети знаков времени нет: простейшая из ловушек такого типа строится два с половиной часа. Коврика вроде того, что Аз возит в машине Егора, под рукой тоже не имеется. Остаётся только одно: попытаться спровоцировать «демона», чтобы тот показал себя. Благо все эти твари импульсивны и любят поболтать.

Кошкин успел расправиться с неожиданно вкусным фаст-фудом и разжиться чашкой сомнительного кофе, когда дверь «Шалаша» открылась, впуская Даню, Фиделя, знакомую по фото девушку в красивом платье и незнакомого парня с бородкой, с неприкрытым восторгом глядящего на Рину. Та почему-то казалась очень грустной.

— Рина и её бас-гитара, Рен, — представил Даня. — Это мой братан, Макс. Ринка, ты садись с ним, а я вот тут.

— О, а мы с тобой, братан, сходим заказ сделаем! — Фидель сграбастал бородача за плечо и утащил из «Шалаша».

Макс присмотрелся к Рине: девушка с густо накрашенными для сцены ресницами и синей помадой в тон платья действительно выглядела подавленной и печальной. А тот, кто только что очаровал толпу — неважно, демоном ли или своим талантом, — однозначно должен выглядеть не так.

— Рад познакомиться, — улыбнулся Кошкин. — Слышал твоё выступление — это было круто!

— Да, было круто... — со вздохом кивнула девушка.

Что же с ней такое? Израсходовала слишком много сил? «Демон» запросил слишком много — и теперь она раскаялась? «Демон» что-то заподозрил и ушёл, бросив носителя? Найти нового носителя в такой толпе труда не составит — взял да и перепрыгнул, бросив эту жертву.

Нет, тогда бы она была или совсем опустошена и измотана, или не понимала бы, что произошло. А Рина не выглядела ни полностью обессиленной, ни недоумевающей. Просто очень грустной.

— Я в музыке не очень, но вот он, — Кошкин невежливо ткнул пальцем в сторону усмехающегося брата, — точно разбирается. И уверяет меня, что «Городская бесконечность» сегодня зажгла!

Девушка слабо улыбнулась.

— Ну, если он так сказал, то спорить не буду.

— А ты так не думаешь?

— Не знаю, — снова вздохнула Рина. — Вроде и круто было. А вроде и... не знаю...

Она покачала головой и опустила взгляд, уставившись на свою ладонь, безвольно лежащую на столе.

— Вот! — поддержал Макс. — Раз зрителям понравилось, то всё, ты крута! Теперь надо сольный концерт организовать! Потом альбом, радио, пресса! Музыкальные награды!

«Демон» точно должен попасться. Выглянуть из носителя и похвастаться. Или хотя бы позволить себе самодовольную усмешку, быстрый горделивый взгляд, плечи расправить: да, мы такие!

— Да точно круто было! — добавил Даня. — Чё ты куксишься, Рина? Всегда же мечтала, чтоб вот так!

Девушка закивала, ещё ниже опустив голову, и вдруг горячо зашептала:

— Я же слышу, что это не я! Не я! Ребята отлично сыграли, молодцы! А я — как всегда! Посредственность! Серость! — она посмотрела на Даню. — Хорошо тебе: ты умеешь! А я не могу! Не могу так! Никак не могу!

Рина прижала ладони к лицу, безуспешно пытаясь сдерживать слёзы.

Макс полез за платком, но Даня опередил его, сунув девушке стопку салфеток из держателя на столе.

— Всё ты можешь! — заявил он. — Всё! Твоя сила, она внутри. Слабость, кстати, тоже.

Рина заплакала ещё горше, повторяя:

— Вот-вот! Я слабая... ничего не могу... не я...

Но салфетки взяла.

— Может, что-то в инструментах? — вполголоса предположил Макс.

В Рине Макс не ощущал ничего сверхъестественного. Симпатичная, уставшая и чем-то разочарованная девушка в вычурном платье — ни дьявольской харизмы, ни роковой сексуальности, ни дикого голода, например.

Но вполне может быть, что в руки Рины попал заражённый редким существом инструмент или ещё какая-то вещь. Надо проверить.

Даня кивнул, хотел что-то сказать, но его прервали Фидель и бородатый Рен с подносами.

— Рина! Ты чего? — встревожился последний, ухнув поднос на стол.

Девушка помотала головой и отмахнулась, не глядя на приятеля.

— Никто её не обижал, — заверил встревоженного парня Даня. — На эмоциях после выступления — бывает. Пошли воздухом подышим.

— А как же еда? — недоумённо спросил Ринин приятель.

— Возьмём с собой! — Фидель прижал свой поднос покрепче к широкой груди.

— Братан хочет посмотреть на ваши инструменты! Он у меня такой, фетишист, — хихикнул Даня. — Давайте всё-таки пожрём тут, а потом покажете Максу свои богатства.

Через четверть часа вся компания выдвинулась к машине Рена, в который уже уложили гитару и флейту. Как объяснили Максу на случай, если он отстанет в толпе: надо дойти до сцены, обойти её справа и найти синюю «хонду» с эмблемой «ГБ» в виде знака бесконечности на фоне нарисованных многоэтажек на капоте.

Площадь встретила их грохотом музыки и гулом разговоров. Кто-то смеялся, где-то плакал ребёнок, вдали пьяно пели те горожане, у которых своя атмосфера.

— Ой, это Эль Гато, да?!

— Точно! Эль Гато!

— Фидель!

— Эль Гато! Сфоткайся с нами!

Даня сделал пару селфи, а потом Фидель оттеснил восторженных фанатов, заявив, что Эль Гато надо готовиться к выступлению.

Рину Даня вёл под руку, а Рен приотстал.

Макс оглянулся в поисках бородача. Тот и не терялся: стоял за спиной у Кошкина, о чём-то задумавшись.

Поймав взгляд Макса, Рен тихо спросил:

— Слышь, ты же из особой полиции, да?

— Допустим. А ты знаешь что-то, для чего нужна особая полиция?

Парень вздохнул, поморщился, облизнул губы и помотал головой.

— А почему спросил? — поинтересовался Макс, медленно проталкиваясь сквозь людское море.

— Да так, просто... ты это... не наезжай на Рину, ладно?

Кошкин ещё раз оглянулся на парня: тот выглядел одновременно сосредоточенным и растерянным.

— Она ничё плохого не сделала. Рина хорошая. Да нет, она идеальная! — он вдруг улыбнулся, глядя в ту сторону, где уже исчезли среди людей и Рина, и Даня, и Фидель.

Макс кивнул, насторожившись.

Со сцены грянула музыка, и Кошкин чуть не оглох.

— С инструментами всё норм. И с Риной тоже! — крикнул Рен. — Ты зря тут копаешь.

— А с тобой? — повысил голос Макс. — С тобой всё норм?

Парень пожал плечами и вдруг подался направо. А надо было идти вперёд, к сцене. Нет, так дело не пойдёт!