— «Троечки»⁈

— Д-да. Я добываю про-одаю и-именно их. А зверье ниже ч-четвертого ранга обычно н-не трогаю. Говоря иными сло-овами, они д-для меня му-усор. Н-но в этот р-раз я его с-собирал. Именно п-потому, что по-обещал поделить до-оход от добычи по-ополам. Пока тебя ле-ечили, продал почти в-все. И вы-ычел из твоей по-оловины стоимость исцеления. А те-еперь внимание: это — лишь всту-упление к се-ерьезному разговору. Но в да-анный момент ты к нему еще н-не готова. П-поэтому берешь из сво-оих денег нужную с-сумму, идешь в м-магазин, покупаешь но-ормальную одежду и обувь, по-отом захо-одишь в го-остиницу, при-инимаешь душ и во-озвращаешься ко мне. И да: я по-омню, что ты го-олодная, но поужинаем в-вме-есте. После ра-азговора. Во-опросы?

— Искры третьего ранга настоящие… — неожиданно пробормотала она. — По сравнению с ними «семерки» и «восьмерки» действительно можно считать мусором. По моим прикидкам, только за последние двое суток ты бросил на местах схваток почти два десятка Искр и ни разу не расстроился. В то же самое время меня ни к чему не принуждал и видел во мне не женщину, а напарницу… Скажи, пожалуйста, а какую сумму я, по-твоему, должна получить?

— Чистыми — ше-естьдесят две с по-оловиной… — ответил я.

— Тысячи?!!!

— Да… — кивнул я. — М-огу дать весь ра-асклад, но это до-олго.

Она отрицательно помотала головой и криво усмехнулась:

— Я тебе верю. Просто хотела убедиться в том, что это — не попытка меня купить.

— И к-как, убедилась? — насмешливо спросил я.

Кольцова кивнула:

— Да: за эти деньги ты смог бы снять больше сотни элитных столичных проституток, то есть, каждую ночь на протяжении трех с лишним месяцев спал бы с новой бабой, готовой на все. Значит, это не подачка, не подарок, а черта характера. Я оценила и опять в диком восторге. Но об этом мы еще поговорим. А пока огромное тебе спасибо. И… я воспользуюсь всеми твоими советами.

— А еще один п-примешь? — ехидно спросил я, представив себе вместо сотни всего пару особ легкого поведения,

дождался утвердительного кивка и улыбнулся: — Купи о-обычный комбез сво-оего размера и обычные бо-отинки. А но-ормальную одежду п-приобретем в Мце-енске. После того, к-как ты оплатишь ш-штраф.

Она на миг расфокусировала взгляд — видимо, укладывая в голове мое предложение отвезти ее в этот город — решительно тряхнула волосами, достала из пакета со своими деньгами рублей девяносто-сто, пообещала вернуться максимум через полчаса и унеслась.

Я проводил ее взглядом и обратился к Дайне:

— Ну, что скажешь?

— Довольна до безобразия… — на удивление серьезным тоном ответила она, сделала небольшую паузу и шокировала: — Ни один из отслеживаемых параметров ни разу не приблизился к границе зеленой зоны! Да, ваша беседа длилась всего ничего и затронула только несколько важных тем, однако ряд основополагающих черт характера эта девочка уже продемонстрировала. В общем, упустишь — я тебя не пойму…

За время учебы в АПД я проанализировал с помощью БИУС-а характеры абсолютного большинства курсантов и всех, с кем знакомился в увольнениях, но такой высокой оценки не припоминал. Поэтому задумчиво почесал затылок и взялся за блокнот. Первым делом накидал основные тезисы предложений, которые хотел озвучить. Затем добавил аргументации и плавных переходов от темы к теме. А когда счел, что, в общем и целом, «труд» выглядит достойно, показал его Дайне, согласился со всеми шестью замечаниями и убил еще почти десять минут на доработку. Начисто переписывал под диктовку помощницы, дабы текст соответствовал местным правилам грамматики, и ушел в процесс настолько глубоко, что увидел возвращающуюся Кольцову только после того, как услышал «странную» фразу:

— А девочка-то еще и пунктуальна…

Кинув взгляд на «девочку» и убедившись в том, что она прислушалась и к последнему совету, в темпе дописал оставшийся абзац, аккуратно вырвал из блокнота все три «нужных» листа и положил на переднюю панель. А через несколько мгновений унюхал аромат цветочного шампуня и каких-то духов, отрешенно отметил, что женщины остаются женщинами в любых ситуациях, и толкнул вступительную речь:

— Как ты, н-наверное, заметила, мое заи-икание по-остепенно проходит. Т-тем не менее, до-олго г-говорить мне пока не-екомфортно. А во-опросов, к-которые я хочу о-о-обсудить, до-остаточно м-много. С-слава богу, п-писать я по-ока не разу-учился, т-так что ч-читай и з-задавай вопросы…

Протягивая ей свою писанину, совершенно случайно обнаружил в месте крепления зеркала заднего вида почти прозрачную «капельку» микродрона и тоже прикипел взглядом к лицу Ольги. Пока она читала первую страницу, на нем не отражалось ровным счетом ничего. Но это было нормально, ведь в моем анализе поведения «напарницы» не было ни лести, ни преувеличений. Зато «переходной» абзац к описанию сложностей поиска такого же напарника, но среди взрослых добытчиков, заставил Кольцову кивнуть, посмотреть на меня и поделиться своими соображениями:

— Да, пожалуй, в то, что ты чувствуешь себя в Пятне, как дома, запросто справляешься со стаями зверей седьмого или шестого ранга, не боишься лить кровь всяких уродов и умеешь грамотно командовать, никто не поверит. А на беспрекословное подчинение тех, кто хоть на год старше и, вроде как, намного опытнее, ты можешь даже не надеяться. Кстати, а почему ты не написал, что уже заслужил мое уважение и доверие?

Я пожал плечами:

— Ты это зна-аешь и так.

— Ну да. А хвастаться ты не видишь смысла…

Последнее утверждение можно было бы и оспорить, но я задвинул куда подальше воспоминания о прошлых ошибках и снова пожал плечами.

Кольцовой хватило — она снова вчиталась в самую болезненную часть объяснений, тяжело вздохнула и криво усмехнулась:

— Да, снова проситься на службу в компанию, которая не только не предложила мне помощь, но и не пошла навстречу, будет редкой глупостью даже без учета обретения пелены теневика и защитного покрова. А про возвращение в пустой дом, в котором абсолютно все напоминает об Инне, я действительно не хочу даже думать. Так что извинялся ты совершенно зря…

Не знаю, почему, но я представил ветхую избу с проваливающейся крышей, окнами без рам и стекол, отсутствующей дверью и «убитыми» стенами, стоящую в неухоженном дворе, потом зябко поежился и

виновато вздохнул:

— Я с-сделал тебе больно. Вы-ынужденно.

— Поняла. Поэтому читаю дальше… — буркнула она и опустила взгляд, чтобы я не заметил, что на ее глаза навернулись слезы.

Последний лист изучала преувеличенно долго. А когда справилась со слабостью, вернула все три на переднюю панель, некоторое время задумчиво изучала мое лицо, а потом изрядно загрузила:

— До того, как устроиться работать на ферму, я закончила школу лучшей в потоке и получила грант на бесплатное обучение пусть в заштатном, но все-таки высшем учебном заведении. Учителя в один голос утверждали, что у меня светлая голова, и пророчили успех на ниве изучения точных наук, в аналитике и тэдэ. Мышление у меня действительно техническое. И хоть голову я толком не грузила четыре последних года, думать все-таки не разучилась. Поэтому смею утверждать, что для обычного добытчика-отшельника ты слишком уж грамотно и связно излагаешь мысли. Хотя нет, не так: эти объяснения слишком четко структурированы, в них нет «воды», аргументация предельно логична и отвечает математическому принципу «Необходимо и достаточно», а идеи, на первый взгляд кажущиеся безумными, поданы так, что в них невольно веришь. Да, судя по почерку, писать ручкой тебе приходилось нечасто, но в наше время это нормально. Так что выводы, мягко выражаясь, удивляют: откуда в тебе все вышеперечисленное?