По маршруту шла достойнее некуда и продолжала радовать невероятной исполнительностью. Поэтому ближе к полуночи я позволил себе расслабиться. Нет, в лес вглядывался и вслушивался также добросовестно, как и прежде, но почему-то решил, что артефактная накидка с отводом глаз и «намек» на блокировку запахов защищают мою спутницу достаточно хорошо. А зря: уже в начале второго сзади послышался волчий вой, и мои надежды как ветром сдуло.

Да, я понимал, что серые хищники могли встать и не на наш след, но предпочел перестраховаться — нашел дерево, на которое теоретически могла забраться Кольцова, с грехом пополам поднял ее метров на четырнадцать-пятнадцать, затащил на ту же ветку рюкзак, спустился вниз и увидел первого «санитара леса» еще до того, как спустился вниз. А когда оценил уверенность, с которой тот несся по следу, отрешенно отметил, что и у этого гада, скорее всего, имеется навык выслеживания по следам, оставленным на земле.

Атаковал ледяной иглой, понадеявшись на то, что у этого конкретного волчары не окажется марева или его аналогов. И ведь угадал — «продвинутая» льдинка, влетев в левую глазницу зверя, пробила мозг. А вот следующая, увы, бесславно разбилась о защитный навык монстрика поздоровее, возникшего в поле зрения буквально через секунду. Зато оплеуха, активированная под шаг передней ногой, не только опрокинула его набок, но и замедлила остальную стаю. И пусть за выигранное время я успел развесить только четыре сферы умиротворения, зато украсил ими и вожака, и трех самых крупных самцов.

Кстати, «украшательством» занимался в движении. Вернее, в коротких промежутках между рывками. Ну и, конечно же, внимательнейшим образом смотрел по сторонам. Поэтому после выхода из четвертого перемещения вдруг заметил, как в точке его начала прорастают и цепкие корни, и колючий побег! Вот и ускорился. В смысле, до предела укоротил задержки между рывками и изменил последовательность применения навыков: перед тем, как повесить очередную сферу, опрокидывал одну двух самых «подозрительных» волчиц оплеухой и сразу же шарашил ледяной иглой какого-нибудь особо деятельного самца. Почему самца? Да потому, что этих сук «проверил» в первую очередь и неприятно удивился. Зато два не самых крупных волка оказались «голыми» и погибли смертью храбрых еще секунде на тридцатой боя.

С какого перепугу у одного из этих зверей обнаружился удар молнии, я так и не понял. Но два попадания в мою тушку сняли процентов девяносто пять марева и очень неприятно взбодрили. Да, я его, конечно же, обновил. Но начал прыгать так, чтобы, выходя из рывка, оказываться прикрытым хотя бы от части стаи каким-нибудь деревом. Разок вляпался даже так. В цепкие корни. Но выводы, сделанные после аналогичного попадания, не подвели — для того, чтобы вырваться из этой «замедлялки», достаточно было сбросить защиту, в которую она, собственно, и «упиралась», и мгновенно уйти в перемещение. Слава богу, что этот эксперимент удался с первого же раза. Ибо второго могло и не случиться — в тот момент, когда я срывался с места, ко мне подлетало сразу два крупных зверя с оскаленными пастями.

А потом одному из монстриков, поймавших сферу, резко поплохело, и я опять изменил алгоритм перемещений. Для чего? Для того, чтобы всадить в эту тварь иглу сразу после того, как исчезнет защита.

Всадил. Правда, ушел в следующий рывок с небольшим замедлением, из-за чего впоролся в самку, вытянувшуюся в длинном прыжке. Но падать меня научили еще в детской секции по унибосу, поэтому перекат получился очень даже ничего. И даже позволил добить еще одного «умиротворенного» зверя. А диск, как-то уж очень удачно выставленный на траектории прыжка вожака, не только остановил эту тварь, но и выбил из нее дух. Да так, что волчара забился в предсмертной агонии чуть ли не раньше, чем грохнулся на землю.

К этому времени прыгало всего два самца, а «замедлялками» шмаляла только одна самка,

поэтому я заметался между задыхающимся зверьем и начал работать одними ледяными иглами. Это решение оказалось верным — пока я кошмарил полутрупы, «шустрикам» тоже стало не до меня, так что я ударил иглой еще трижды и рванул к «нашему» дереву.

К рюкзаку взлетел за считанные мгновения, дернул за край репшнура, развязывающий фиксирующий узел, в хорошем темпе спустил свою поклажу к земле, сорвал со ствола веревку и карабин, а затем взобрался к Кольцовой:

— Де-ержись з-за «си-истему». Ока-ажешься в-внизу — сни-имай.

Девушка оказалась ни разу не дурой. Поэтому к тому моменту, как я спустился вниз, держала в руках всю снарягу, использованную для ее подъема. Приятно порадовала и после того, как я закинул это добро под верхний клапан рюкзака, закинул его за плечи и рванул под ветер — молча упала на хвост, не спросила, почему мы ломимся «не туда» и даже не заикнулась о возможности «быстренько» вырезать «аж» одиннадцать Искр. А еще великолепно держала темп, хотя двигался я значительно быстрее, чем стоило в ее состоянии, и очень достойно выдержала пятнадцатиминутную «прогулку» по чертовски вязкому дну небольшой речки. Поэтому, увидев огромный дуб, одна из ветвей которого нависала над водой, я замедлил шаг, жестом подозвал Ольгу к себе и негромко порадовал:

— Во-озможный х-хвост мы сбро-осили. И пп-рошли п-прилично. Т-так что сейчас за-аберемся на это д-дерево и отдохнем ча-асов д-до се-еми утра. А ча-асам к пяти дня бу-удем на месте…

Глава 30

15 октября 2512 по ЕГК.

…Последние два километра пути Кольцова передвигала ноги на одной силе воли и, по моим ощущениям, толком ничего не соображала. Тем не менее, на мои команды реагировала без задержек, в обморок не падала и не терялась, поэтому я, хоть и оглядывался чуть ли не каждые десять метров, но темпа не снижал. Ибо мы и так практически ползли. Почему? Из-за крайне неудачного стечения обстоятельств: в пятницу поздно вечером какая-то дурная птица, не заметившая меня, двигавшегося лесным шагом, но испугавшаяся звуков шагов «невидимой» Ольги, вспорхнула из-под куста, впоролась ей в лицо и сломала нос; сразу после полуночи, переправляясь через крошечную речушку, девушка наступила на «живой» камень и, упав, очень прилично приложилась о второй, а во время обустройства «гнезда» наступила на слишком уж тонкую ветку, сорвалась и, зависнув на страховочной веревке, ударилась головой еще раз. Что, конечно же, усугубило эффект от первого сотрясения и сказалось на скорости нашего движения не лучшим образом.

Да, я сделал все, что мог — незаметно растворил в воде «химию» из НЗ, залил в гидратор, передал его страдалице и приказал делать по глотку каждые десять-пятнадцать минут, первые два часа нес ее на закорках, но после первой же встречи с группой добытчиков, отправлявшихся на промысел выходного дня, Кольцова вдруг спросила, сколько километров осталось до форпоста, получила честный ответ и уговорила меня позволить ей двигаться самой под усилением тела.

Метров за семьсот до условной границы Пятна мы натолкнулись еще на одну группу добытчиков. В этот раз пройти мимо не получилось — светловолосый мужчина с небольшой бородкой и в кожаном шмотье «под дворян», двигавшийся замыкающим, вдруг остановился, как вкопанный, и как-то странно оскалился:

— Оля, ты?

Услышав его голос, девушка собралась с силами, утвердительно кивнула и кое-как сфокусировала взгляд на его лице:

— Ага, я. Привет, Олег. Извини, мне сейчас не до разговоров: я неважно себя чувствую…

— Помощь нужна? — довольно осклабился он и качнулся к нам.