Я коротко кивнул, опустил взгляд и вздохнул.

— У-у-учили. Н-н-на со— … со-о-овесть. По-о-мню…

— Учили тебя действительно на совесть… — согласился Ждан Еремеевич. — И, судя по навыкам, не жалели высокоранговых Искр. Так что не пропадешь, даже если не найдешь ни семьи, ни родственников. Кстати, окажись я на твоем месте, пробежался бы по трофею и перебрал личные вещи Левашовых.

— Не думаю, что Игнату стоит тратить время на перетряхивание этого мусора! — неожиданно жестко заявил юный маг и снова повернулся ко мне: — Ты ненамного старше меня, но уже являешься состоявшимся добытчиком. А мы, Докукины, не жалеем денег ни на Искры, ни на мясо Одаренного зверья, ни на травы из Пятен. И даем честную цену тем, с кем сотрудничаем…

…Через четверть часа после начала движения «с прицепом» Докукин-младший пришел на нос «Ласточки», потребовал, чтобы его телохранители «где-нибудь погуляли», облокотился на никелированный поручень слева от меня и мрачно вздохнул. Заговорил не сразу — эдак через полминуты. Зато ни с того ни с сего признался, что у него сердце не на месте. И объяснил, почему.

Местный «русский» я стал воспринимать на слух достаточно неплохо, поэтому этот монолог понял практически весь:

— Дядька Ждан считает, что оставлять перевертыш у пристани нашей заимки и срываться в обратный путь — это редкая глупость. Ведь уже завтра в обед этот бронекатер снова вернется в строй и сможет стать очень неприятным сюрпризом для Левашовых. А я боюсь не успеть и приплыть на пепелище. Да, от меня толку немного. Ни как от Одаренного, ни как от рубаки. Но даже в том случае, если Еремеич не отойдет от меня ни на шаг, один Одаренный седьмого ранга, двое — восьмого и семеро опытных рубак положат не один десяток нападающих.

Я легонечко хлопнул себя по лбу и виновато развел руками — мол, был бы рад поделиться своим мнением, если бы оно было.

Парень понял, сочувственно вздохнул, уверенно заявил, что память ко мне обязательно вернется, и по какой-то причине плавно съехал с темы на чуть менее актуальную, но волнующую:

— Эх, инициируйся я хотя бы на годик-другой пораньше, да еще и не в Воду, а в Воздух или в Землю…

Тут я превратился в слух, так как сам неплохо сочетал как минимум три стихии и до этого момента был уверен в том, что это нормально. Тем временем Докукин-младший вытянул вперед правую ладонь и «шарахнул» тоненькой струйкой. Эдак метра на полтора. А потом поделился по-настоящему ценной информацией:

— Струя. Взял с Искры восьмого ранга. Через полгода-год доведу до потолка развития и замучаюсь его пробивать на седьмой и далее. Правда, если дед расщедрится и выделит мне хотя бы одну троечку из тех Искр, которые я выкупил у тебя, то я смогу развиваться в разы быстрее.

— Э-э-это б-б-бу-удет с-с-сп-спра-аведливо… — заявил я, намекая на то, что эти ядра у меня выкупил не кто-нибудь, а именно он.

— Угу… — кивнул Докукин. — Но у нас на носу война, а она, к сожалению, меняет очень многое. Кстати, Игнат, а ты, случайно, не помнишь, с кого твои добыли Искру стремительного рывка?

«О, это название, можно сказать, совпадает с нашим вариантом…» — радостно отметил я и не стал скрывать правду: — К-к-ка-а-ажется, с к-к-к-ка-а-абана.

— Если и он был хотя бы четвертого ранга, то года через три-четыре ты станешь великолепным поединщиком и сможешь подрабатывать бретерством. Хотя… тебе оно и не нужно: даже самая дешевая Искра третьего ранга стоит больше, чем можно заработать на паре десятков подставных боев.

Я кивнул в знак согласия и услышал ожидаемое предложение:

— Кстати, Игнат, я тут накидал список умений, которые с удовольствием прикупил бы лично себе. Да, в данный момент тебе не до походов за добычей, но через какое-то время ты, вне всякого сомнения, снова начнешь ходить в Пятно, а мои потребности никуда не денутся. И… да: умения, перечисленные в первом столбце, нужны, как воздух, то есть, даже самого низкого, десятого ранга. Имей в виду, ладно?

— Х-х-хо-о-орошо… — «выдавил из себя» я, прочитал все девятнадцать названий, мысленно отметил, что, при желании, смогу осчастливить Петра Семеновича как минимум дважды, даже не заглядывая в схрон, и убрал клочок бумаги во внутренний карман. А мой собеседник, преисполнившись надежд,

задал следующий вопрос:

— Слушай, Игнат, а ты ведь стал заикаться после боя, из-за которого потерял память, верно?

— Д-да.

— Тогда советую обратиться к Виктору Михайловичу Селезневу, самому высокоранговому, авторитетному и опытному целителю Залесья. И пусть его услуги недешевы, но пятый ранг есть пятый ранг!

— Б-б-благод-д-да-арю з-з-за с-со-со-со-овет! — «искренне» промямлил я и на всякий случай прижал к сердцу правый кулак.

Парень отмахнулся — мол, это мелочи — и подался вперед. Видимо, для того чтобы увидеть заимку на секунду-другую быстрее меня. А после того, как «Ласточка», наконец, вошла в устье Еланки, и в поле нашего зрения появился знакомый частокол, успокоился и удивил:

— Даже те деньги, которые ты уже получил на руки, вызвали безумную зависть моих рубак. Абсолютное большинство контролируемо, поэтому сразу после отплытия я сообщу им, что ты согласился работать на наш род, и возьму с каждого клятву молчания. А самых жадных — Лягуха и Ефимку — оставлю охранять заимку. Причем сообщу им об этом перед самым отплытием. Ибо как бойцы они, может, и хороши, но всем остальным не радуют — болтливы, как бабы, и, по слухам, частенько якшаются с лихими людишками. Тем не менее, от случайностей, тем более от неприятных, никто не застрахован, поэтому постарайся уехать из Залесья сразу после лечения. Причем, по возможности, с самым минимумом наличных. А основную сумму положи в Имперский Банк — не знаю, помнишь ты или нет, но для открытия счета потребуются только аурный оттиск, который снимается прямо там, и цветная фотография, которую часа за три-четыре сделают в здании напротив. Что еще? А, вот: не вздумай экономить на тарифах: заключай договор только по желтому, оранжевому или красному с соответствующей чековой книжкой: владельцев таких счетов не похищают и не пытают, ибо бесполезно…

— По-о… п-п-по…

— Почему?

— Да.

— Владельцев счета и предъявителей таких чеков всегда обслуживают в кабинетах для особо важных персон, а чеки заверяются аурными оттисками, передающими состояние души. И если при проверке чека обнаруживается, что он был заверен под давлением, то в дело вступают следователи, следопыты и палачи Службы Безопасности Имперского Банка. А желающие связываться с ними перевелись еще в прошлом веке…

Глава 18

11–12 сентября 2512 по ЕГК.

…За время нашего отсутствия рубаки, оставленные охранять заимку, успели сколотить гроб, уложить в него покойного сторожа, прозвище которого вызвало у меня зубовный скрежет, выкопать могилу недалеко от опушки и т.д. Поэтому мы прямо с корабля отправились на похороны. Да-да, все, включая Петра Семеновича: он, несмотря на молодость, чувствовал себя полноправным представителем главы рода и вел себя достойнее некуда, то есть, без каких-либо колебаний подошел к покойнику, лежавшему в домовине, произнес не очень долгую, но прочувствованную речь, пообещал позаботиться о его семье и первым кинул горсть земли в довольно глубокую яму.

Он же провел и недолгие поминки — сел во главе стола, выставленного во двор заимки, помянул погибшего добрым словом, дал высказаться каждому из своих людей и… попросил сказать пару слов меня.

К этому времени я невольно выяснил, что усопший, уйдя из жизни, оставил сиротами трех дочерей и сына, поэтому выложил на столешницу две пятисотрублевые банкноты и, страшно заикаясь, заявил, что считаю должным помочь детям личности, еще раз доказавшей, что верность присяге рождает героев. К моему удивлению, любимая поговорка преподавателя по тактико-специальной подготовке «зашла» далеко не всем: если Докукин-младший, его дядька, маги-телохранители и четверо рубак постарше согласно кивнули, то большая часть воинов в возрасте от двадцати до тридцати лет в самом лучшем случае ощутило недоумение. А Лягух с Ефимом вообще пропустили мои слова мимо ушей, ибо пожирали алчными взглядами заветные бумажки.