«Уумрёшшшшшь…»

«Нет. Я ещё поживу. Ещё похожу по этой земле, покопчу это небо», – сказал Виктор Петрович самому себе. А голосу в голове ответил: «Да, я буду». Больше он ничего не мог сказать.

«Хорошо, человек», – сказал ему голос.

Потом появились звуки, и Шанин потерял сознание. А когда очнулся, комната оказалась пустой. Именно с той самой ночи всё и изменилось. В его мозгу точно надстроили новую структуру. Появились уверенность и сила. Он был готов крушить стены, кромсать пальцами брусья, выжимать сок из древесных стволов. Он стал другим. И безропотно принял это.

Виктор Петрович смотрел, как под окнами во мраке собираются какие-то наркоманы-оборванцы. Вскоре те опустились на четвереньки. Теперь все они напоминали странных существ: вроде и не животные, но уже и не люди. Один из них подполз к грязной луже и стал по-собачьи лакать бензиновую воду. Глядя на эти подобия людей, Виктор Шанин не почувствовал отвращения: в этом городе он сталкивался с вещами куда более странными, отвратительными и мерзкими. Он отвернулся от окна. Пора была собираться на работу.

Ряхлин сосредоточил внимание на небольшом пространстве перед серой обшарпанной пятиэтажкой. Здесь располагалась детская площадка с домиком, горкой, песочницей и замысловатым игровым комплексом и огороженное малое футбольное поле, пустующее и заброшенное. На площадке, у одной из скамеек, разговаривали между собой три старшеклассницы. Ряхлин мог хорошо разглядеть этих девушек, стоящих в круге света от фонарного столба. Окраина же площадки была почти неразличима во мраке, в тусклых отсветах лежали длинные корявые тени, отбрасываемые кустами и игровым комплексом. Другие фонари были либо неисправны, либо разбиты, иные тускло горели где-то вдалеке за листвой между домами. А Ряхлин как раз затаился в тени, он и был тенью. Он ждал. Ждал, как хищный зверь в засаде. Различал мелкие детали, обрывки чужого разговора. Он высматривал, выбирал. Три школьницы: одна – толстуха с забранными в хвост волосами; вторая – худосочная, коротко остриженная, в джинсовой куртке; а вот третья… третья – красотка. Облегающее стройную фигуру цветастое платье, роскошные волосы ниже плеч, тонкие руки, длинные, красивые ноги. И лицо красивое. Да, она была и в самом деле хороша. И какого хрена эта цыпа здесь забыла? Есть ли у неё парень?

«Я побуду твоим парнем, девочка. Ненадолго. Хочу тебя попробовать…»

Он ухмыльнулся в темноте, затем слегка провёл костлявой обветренной ладонью по ширинке своих протёртых джинсов. Моргнул, сглотнул застоявшуюся во рту кислую слюну.

Всю свою жизнь с самого детства Костя Ряхлин был неудачником. Его никто не любил, и ему казалось, что весь мир был настроен против него. Детство у него было не радужным: родители пьяницы, постоянные переезды, разборки, драки, ругань, грязь. Костя чаще бывал на улице, чем дома. Мыкался, голодал, иногда подворовывал. И ненавидел. Ненавидел отца с матерью – за то, что произвели на свет. Ненавидел людей вообще – за то, что они просто были, все такие занятые, деловые и напыщенные. С девушками ему не везло с самого начала. Не сказать, что Костя был каким-то уродцем, нет. Он был угловатым, нескладным – ещё с подросткового возраста, если не раньше. Дурацкие очки, очень длинные, как ему казалось, руки, всё время потные ладони и такие же ступни ног, которые ещё и дурно пахли. Прыщи, угри, кожные высыпания. Он был противен девушкам, они его избегали. А в нём всё кипело, бурлило, он влюблялся, пылко и страстно, и куда-то нужно было девать всю эту энергию. Тогда он брал журнал с голыми женщинами, запирался в ванной и дрочил до головокружения. Это вошло в его привычку. Были примеры и из реальной жизни: его одноклассницы, просто сексуальные женщины, хорошенькие голливудские актрисы с экрана телевизора, порнозвёзды, модели с ногами от ушей. Потом, когда ему удалось поправить своё материальное положение, он впервые снял проститутку – рыженькую стерву с прекрасной попкой и рабочим ротиком. Тогда он впервые вырвался за пределы созданного в его воображении мира сексуальных фантазий. Это было на первом курсе техникума – он это помнил. Тогда он стеснялся своего нескладного, худого голого тела. В тот день от тщательно приготовился: побрился, принял душ, оделся как подобает, надушился, купил букет цветов и поставил его у изголовья кровати. Он хотел, чтобы всё прошло удачно. Поначалу всё так и было. Они трахались до изнеможения, он заставлял рыженькую подчиняться себе, привязывал её к кровати, слизывал влагу с её грудей и ягодиц. Затем они менялись ролями. Ещё ему нравилось, когда в постели девушка пристраивалась сзади и ласкала его рукой до тех пор, пока он шумно и бурно не кончал. Он должен был испробовать всё – когда ещё представится случай?

– Я от тебя без ума, Костик, – сказала ему в тот раз Людочка. – Может, напоследок примем вместе ванну?

Ему понравилась её идея. Ряхлин почему-то чувствовал, что эта рыжая проститутка, девушка, которую он видел впервые, не считая откровенных фотографий на сайтах шлюх, стала для него одновременно и родной матерью, и возлюбленной, и единственной женой. Он любовался её красотой, насыщался её страстью, наслаждался ею физически, телесно. Он не хотел её отпускать. С ней у него было всё так легко, так просто. С его Людочкой.

– Я люблю тебя. Слышишь? – сказал он ей.

Они лежали в наполненной тёплой водой ванне и как дети игрались с душистой пеной и друг с другом. В те мгновения, когда ещё ничего не произошло, Ряхлину казалось, что это самые лучшие его мгновения. Одни из лучших в жизни, а таких у него было немного. Но девушка только расхохоталась в ответ на неожиданное признание. У него в груди внезапно вспыхнул огонь, сознание затуманилось. Он ударил девушку по лицу. Раз, другой. Людочка глубже сползла в ванну, попыталась вдохнуть ртом воздух, но навалившийся на неё всем весом Ряхлин не дал этого сделать. Крепко зажав ей ладонью ноздри и рот, он с силой надавил, опустил её голову под воду. Девушка сопротивлялась слабо: вероятно, его первые удары нанесли ей сильный вред. Её руки путались в его ногах, ногти больно скребли кожу, она хотела сжать в кулаке его мошонку, повредить его член. Но Ряхлин ей этого не позволил. Он ударил ещё раз, и вода в ванне окрасилась красным. Теперь он её не отпускал, продолжал давить. Он видел её искажённые, широко распахнутые глаза под водой – глаза куклы. Самому ему было жарко, пена попала в глаза и щипала, он шумно дышал, кашлял, сердце колотилось в висках. Рыжие волосы девушки прилипли к ванне, напоминая корону с неровными волнистыми зубцами. При этом голова её оставалась под водой и толстым слоем пены. Руки безвольно вытянулись вдоль тела, и только голые коленки торчали наружу. Агония закончилась.

– Королева, – хрипло прошептал Ряхлин. – Я от тебя без ума…

С этими словами он поднял из-под воды её голову и поцеловал в посиневшие губы. Такой она нравилась ему не меньше, может, даже больше. Она была прекрасна, если не совершенна. Даже в своей смерти. Но избавиться от тела всё равно пришлось. Сделал как надо – тщательно, так, чтоб концы в воду. Вот такая у него была любовь. Это стало образом его жизни, как когда-то рукоблудие. Они все ему нравились. Мёртвые. Он старался не портить первозданную красоту. Но он был властен распоряжаться телом, как ему вздумается.

Теперь он уже был матёрым хищником. Их у него было много – только настоящих красавиц. Люду сменила Вера, Веру – Оля, Олю – Света и так далее. Он перестал считать и не запоминал имён. Теперь мир сошёл с ума, и у него совсем развязались руки. А ведь когда-то он мечтал о светлом будущем. Смешно… Несмотря на все сложности, несмотря на трудности в его семье, несмотря на все проблемы и лишения, он всё равно думал о светлом будущем, надеялся на него. Но мрак в его голове, кровь и агония его жертв, бегство от людей, от всего общества, сделали эту мечту невозможной. И тогда он всецело отдался злу, бездне насилия. Говорил он мало, зато его пленницы кричали, невинные красивые женщины и девушки, чьи молодость и жизни он бесповоротно сгубил.