Гроза приближалась. Промежуток между вспышкой и грохотом становился всё меньше и меньше, и неровные полосы в небе казались ужасно близкими. Уна не то чтобы боялась молний, но ей становилось от них не по себе. Несмотря на то, что Джик в его нынешнем состоянии был так же комфортен, как токарный станок, она пошла в гостиную, чтобы быть рядом с ним.

К этому времени уже совсем стемнело. Уна с удовольствием включила бы флуоресцентные лампы, но боялась нажимать на кнопку, когда снаружи летало столько электричества. Каждый раз, когда одна из длинных ярких вспышек разрывала небо на части, она видела, как Джик усердно работает в своём углу.

Она подтянула к себе пуфик из нейлонити с наэлектризованным ворсом и села на него, прижавшись головой к бедру мужа. Сейчас у него началась вялая часть цикла; его бешеная активность сменилась неподвижностью, и она даже не чувствовала, как он дышит.

Внезапно он снова принялся за работу. Что? Да ведь ещё и четырёх минут не прошло, совсем немного. Он резко остановился, снова принялся за работу, остановился, начал, снова остановился. Уна посмотрела на него в холодном белом сиянии почти непрерывных вспышек молний, её глаза расширились от страха и удивления.

Внезапно он встал со своего места и вышел на середину комнаты. Уна, чувствуя, что больше не выдержит, увидела, как бледно-голубое пламя, похожее на горящую сому, разливается по его телу и длинными струйками стекает с головы и рук.

Джик начал танцевать. Когда вспышка молнии следовала за вспышкой, он прыгал из одной неуклюжей позы в другую, как возбуждаемая током отпрепарированная лягушка, в сверхъестественной, ужасающей версии танца горцев. Уна закричала, но её крик потонул в оглушительном раскате грома над головой. Синий огонь причудливо стекал с его вытянутых рук, а Джик продолжал прыгать и танцевать.

Раздался последний оглушительный удар грома, что дом содрогнулся от него, молния сверкнула так ярко, что, казалось, опалила глаза, а затем по крыше застучал дождь.

Джик застыл на месте. Ужасный голубой огонь на его теле и конечностях начал угасать. Уна, напряжённо вглядываясь в темноту, боялась того, что произойдёт дальше.

Долгое мгновение не было слышно ни звука, кроме равномерного стука дождя по крыше. Затем Джик прочистил горло.

— Послушай, милая, — сказал он своим обычным голосом. — Что за странная идея сидеть в темноте? Почему ты не включила светильники?

Уна подошла к нему, чувствуя, что колени у неё подкашиваются. Он говорил… Он говорил… О, неужели буря вылечила его? Она робко положила руку ему на плечо, а затем, поддавшись эмоциям, обвила руками его шею.

— Почему… в чём дело, милая? — спросил Джик. Он держал её в сладостных, крепких объятиях. — Что случилось с моей милой девочкой? Твоё маленькое сердечко бьётся так сильно. Что-то напугало мою бедную малышку?

Она понимала, что он ничего не помнит.

— Это из-за грозы! — ответила она довольно взволнованно. — Это из-за грозы. О, Джик, я так ужасно испугалась!

— Ах ты, бедняжка! Почему-то я не обратил на неё особого внимания. Я знаю, мы включим светильники, а потом ты подойдёшь и сядешь ко мне на колени в шезлонг, и я посмотрю, смогу ли я тебя как-нибудь утешить. Неудивительно, что ты испугалась во время шторма в темноте.

Он нажал кнопку на стене. Вспыхнул мягкий, успокаивающий золотистый свет ламп.

— Так-то лучше, не так ли? — сказал Джик и с тревогой посмотрел на неё. — Теперь…

Он подошёл к шезлонгу, усадил её к себе на колени и начал целовать.

Это было чудесно. Он снова был рядом, её родной, милый, любящий Джик, как будто ничего из ужасных событий последних нескольких дней вообще не происходило. Уна закрыла глаза и глубоко вздохнула, испытывая одновременно облегчение и восторг. Это было чудесно. Она прижалась к мужу в экстазе блаженства.

Последовала череда восхитительных мгновений.

— Скажи, милая, — наконец произнёс Джик.

— Мммм?

— Я тут подумал. Ты говоришь, я никогда ничего не делаю по дому. Что ж, что было бы, если бы я сделал ещё одну подставку для бутылок от сомы, как на прошлой неделе? Я мог бы взять немного проволоки в пластиковой оплётке и сделать из неё что-то вроде фестонов и филиграни на лицевой стороне. Приукрасить её. Как ты смотришь на это, Уна? Ещё одна такая подставка для бутылок от сомы была бы очень кстати в доме.

© Перевод: Андрей Березуцкий (Stirliz77)