Он закончил с подставкой для сомы за невероятно короткое время.
— Вот! — сказал он, показывая ей, чтобы она могла полюбоваться плодом его трудов. — Довольно быстро, если можно так сказать. На первую у меня ушёл целый день, помнишь? А эта ещё и во всех отношениях лучше.
Он выглядел таким счастливым и довольным собой, что Уне не хватило духу что-либо сказать.
— Конечно, — согласилась она, с трудом сглотнув. — Конечно, это так. Послушай, Джик…
— М-м? Я, пожалуй, попробую как-нибудь по другому, посмотрим, смогу ли я ещё немного сократить время.
Он уже разматывал проволоку и сгибал её. На её глазах формировалась ещё одна подставка для сомы.
Уна удалилась на кухню. Она прижалась лбом к прохладному светящемуся хронноксу и попыталась собраться с мыслями. Это, конечно, был Витализатор. У него была передозировка. Что ей теперь делать? Было намного хуже, когда Джик был занят изготовлением подставок для бутылок из-под сомы, чем когда он вообще ничего не делал. Казалось, он чувствовал себя прекрасно. Это не причинило ему вреда. Но все эти подставки!
К обеду он закончил с четырнадцатой. Пока он ел, он ставил их возле тарелки — аппетит у него был как у лесного пожара — и вилкой указывал Уне на их достоинства.
— Я посмотрю после обеда, нельзя ли немного ускорить процесс, — бодро сказал он. — У меня определённо получается.
Так оно и было. Уна заметила, что с каждым разом движения его пальцев становились всё быстрее. Иногда они двигались так быстро, что казались размытыми. С каждым разом всё быстрее.
— Но что я с ними буду делать? — спросила она в отчаянии.
Это было похоже на историю о человеке, у которого была волшебная мельница для соли, и он не знал, как её остановить. Она перемалывала соль, соль, соль, пока он не задохнулся под ней.
— А на что они вообще годятся?
— Эм? — рассеянно переспросил Джик. Покончив с третьим куском пирога, он принялся за очередную подставку. — О, их приятно просто иметь. Они интересные. С ними много работы. Или ты могла бы развесить их по стенам комнаты. Для украшения. Я мог бы вбить для тебя много гвоздей.
Уна чуть не расплакалась…
В ту ночь она проспала меньше двух часов, когда её разбудило какое-то движение рядом.
— В чём дело? — сонно спросила она.
Джик похлопал её по плечу.
— Спи, милая, — сказал он.
Теперь он говорил намного быстрее.
— Мне почему-то совсем не хочется спать, и я подумал, что, пожалуй, встану и…
— Сделаешь ещё подставку для бутылок из-под сомы? — воскликнула Уна.
— Да, конечно. Как ты догадалась?
Она услышала, как он, спотыкаясь о мебель, направился в гостиную. Перед тем, как Уна снова заснула, на подушке Уны появилось влажное пятно от слёз…
Она продержалась два дня, прежде чем снова обратиться к продавцу.
— Вы должны что-то сделать! — воскликнула она. — Это ужасно! Когда я уходила из дома, он сделал триста шесть таких поделок, и когда я вернусь, их будет ещё пара дюжин. Он спит меньше двух часов в сутки, а наши счета за еду в четыре раза больше, чем раньше. Я этого не вынесу. Вы же ручались за Витализатор, не так ли? Вот и сделайте что-нибудь!
— Ручался, — с упрёком сказал продавец. — Вы, должно быть, дали ему слишком большую дозу. Я предупреждал вас об этом.
— Ну и что? Ваше слово должно что-то значить.
— Так и есть. Витализатор никак не навредил ему, не так ли? Он чувствует себя на миллион долларов, не так ли?
— Но мне всё равно! Это разрушает мой дом! Если вы ничего не предпримете, я подам на вас в суд!
Продавец положил в рот орешек джила и медленно принялся жевать его, размышляя.
Несколько мгновений он молчал.
— Вот что я сделаю, — сказал он наконец. — На рынке появился новый продукт, который называется Транквилат, его привезли только сегодня. Если вы хотите попробовать его на своём муже, я разрешу вам взять его домой, абсолютно бесплатно, и посмотреть, что он может. Предполагается, что он снимает гипертонус и снижает чувствительность нервной ткани к раздражителям. Все говорят, что это замечательная вещь.
— Вы имеете в виду, что он мог бы как-то успокоить его?
— Ну, должен.
День был душный и жаркий. Уна взмокла от волнения и спешки, пока добиралась домой с Транквилатом. Джик сидел там, где она его оставила. Уровень подставок для бутылок сомы был заметно выше, чем раньше.
— Привет! — поприветствовал он её. Теперь он говорил так быстро, что она с трудом разбирала слова. — Пока тебя не было, я смастерил ещё двадцать восемь подставок.
Уна кивнула и поспешила на кухню, положив Транквилат — это был квадрат, со стороной длиной около двенадцати сантиметров — в свою хозяйственную сумку. Предполагалось, что нужно было включить его в розетку и дать ему прогреться в течение пяти минут, прежде чем он начнёт генерировать расслабляющий, успокаивающий и снимающий раздражительность эффект устранения гипертонуса. Окей. Окей. Как она собиралась использовать его против Джика?
Она решила проблему, положив Транквилат в термоплексовую форму для запекания и встав с ней позади Джика, пока возилась с ножами и вилками на столе. Если бы Джик поднял глаза, её тело скрыло бы шнур от Транквилата. Он подумает, что она накрывает на стол к обеду или что-то в этом роде. А пока аппарат будет действовать на него.
План сработал очень хорошо. Джик ничего не заметил, и Уна смогла дать ему полное тринадцатиминутное воздействие Транквилата, о котором говорилось в инструкции. Затем на кухне она положила устройство обратно в коробку и стояла в дверях, наблюдая за Джиком.
Несколько минут ничего не происходило. Затем руки Джика застыли над его работой. Его взгляд стал пустым и остекленевшим, а на расслабившемся лице появилось выражение восточного спокойствия. Муха, пробравшаяся сквозь летакс, жужжавшая у него над головой, села ему на левое веко, но он даже не пошевелился, чтобы отогнать её. Казалось, он перестал дышать. Он был похож на человека, душа которого достигла Нирваны, только ещё более одурманенного.
Уна была потрясена.
— О, Джик, милый! — воскликнула она. — Что случилось? Джик, что случилось? Милый, поговори со мной!
Он не ответил ей. У него отвисла челюсть, муха переползла с века на нижнюю губу и начала ползать вокруг рта. Уна бросилась к нему и встряхнула, и его тело отреагировало как будто состояло из желе. Прижав руку ко лбу, Уна несколько мгновений лихорадочно смотрела на него.
Приступ, или что бы это ни было — производители Транквилата, вероятно, назвали бы это полным снятием гипертонуса — продолжался около пяти минут, в течение которых Уна делала всё возможное, чтобы вывести Джика из этого состояния, разве что не запустила ему в голову хронноксом. Затем всё закончилось так же внезапно, как и началось, и он снова принялся делать подставку для сомы, его руки двигались с такой скоростью, что превратились в бесформенное пятно. Он не подал виду, что испытал что-то необычное.
С тех пор и до наступления темноты Уна засекала время. Периоды активности длились, как она выяснила, ровно двадцать пять минут. Периоды паралича были немного разными по продолжительности, но в среднем составляли четыре с половиной минуты. Он был таким же регулярным, как гейзер. Транквилат, похоже, не нейтрализовал действие Витализатора, а просто наложил своё действие на его собственное.
Уна не знала, что делать. Она отодвинула от кухонной стены мягкое сиденье и уселась на него, пытаясь собраться с мыслями и прислушиваясь к нарастающим раскатам грома на востоке. Её подбородок дрожал, а глаза были мокрыми от слёз, которые то и дело скатывались по щекам.
Что она натворила? Погубила самого хорошего мужа на свете, вот что, и всё потому, что она была против того, чтобы он сидел без дела и просто отдыхал. Ей хотелось убить того продавца! Если Джик когда-нибудь придёт в себя, он может сидеть сложа руки, пока на нём не вырастут ракушки, а она не скажет ни единого слова.
Переживёт ли он это? Переживёт ли? Продавец сказал, что это навсегда. Она, конечно, могла бы отвести Джика к врачу, но вряд ли к его случаю нашлись бы подходящие специалисты. В любом случае, с телом Джика всё было в порядке. Ему не нужен был врач, ему нужен был кто-то вроде электрика или механика. О, она отдала бы всё на свете, чтобы он снова сидел в углу, смотрел стерео и грыз орехи джила.
