Мать и сестра Егора интерпретируют его женитьбу и семейную жизнь в соответствии с «колдовской» моделью. В основе их толкования лежит неприязнь к Гале, вызванная, во-первых, ее характером, во-вторых, тем, что Егор стал меньше общаться с ними, а возможно, и обидой за прежнюю невестку, с которой они много лет были близки. К этой эмоциональной реакции, помноженной на стереотипное представление о том, что мужчины предпочитают красивых женщин, добавилась информация, сообщенная Галей (о том, что она полюбила Егора с первого взгляда, и о ее колдовском «наследстве»), и семейный нарратив приобрел окончательный вид. Можно предположить, что в дальнейшем он будет развиваться, пополняясь новыми деталями, но его основной мотив вряд ли изменится.
Еще примеры
В заключение приведу еще несколько примеров использования мифологического языка современными горожанами — использования то ли серьезного, то ли шутливого (впрочем, во многих случаях сами носители этого языка не смогли бы точно определить регистр).
В 2003 г. в г. Омске проходил очередной Конгресс российских этнологов и антропологов. По его окончании, когда мы все вместе ожидали свои рейсы в аэропорту, я стала свидетелем такой сцены — один из участников конгресса подошел к другому и сказал:
Простите, что я вам грубо ответил на вопрос, вместе ли мы летим. А то еще наколдуете, и самолет упадет.
Второй участник мрачновато промолчал[480].
Знакомая рассказала мне, что к ней как-то зашла по делу соседка, а когда ушла, хозяйка почувствовала себя плохо. Позже нашла в кресле, где сидела соседка, огромный гвоздь, выбросила его, и ей стало легче. Гвоздь, как она думает, был подброшен соседкой[481].
Подруга, сообщив, что поссорилась с мужем и неделю с ним не разговаривала, заключила:
Я уж думаю, ну, кто напортил? Ведь на пустом месте ссоримся! Начинаешь понимать психологические механизмы… Ну, кто это сделал, кто портит? Думаю, кто приходил последним? Никто вроде давно не приходил… Так отчего же ссоримся?
У той же подруги скоропостижно умерла дальняя родственница, еще не старая женщина. Родня, собравшаяся на похороны, обсуждала это событие и подобные случаи и пришла к выводу, что ей было сделано[482].
В раздевалке фитнес-клуба женщина средних лет рассуждала:
Абдулов тяжело болеет, наверное, порча — актеры на виду, им завидуют[483].
Был случай в 1997 г. На одной вечеринке в зимнем лагере ко мне начал проявлять внимание прежде незнакомый молодой человек. Он что-то смешное рассказывал, все вместе смеялись. Там была девушка, его подруга, просто подруга, не возлюбленная, но я и этого не знала. Как потом выяснилось, она страшно разозлилась, и я видела, как она смяла в руке пластмассовый стаканчик, он захрустел и сломался. И мне скоро стало очень плохо. Пошла в медпункт — давление немного повышенное. Дали какую-то таблетку, но ничего не помогало: сердце колотится, спать не могу, бодрствую тоже с трудом. Тогда подружка изобразила со стаканом воды и тремя горелыми спичками диагностику сглаза, провела какие-то манипуляции и заставила вылить воду под порог. Я в это не верила вообще-то, просто было очень плохо, лишь бы что помогло. Постепенно все прошло. Может, просто со временем.
Потом еще был случай, в 2001-м кажется. У меня есть подруга, точнее, я считала ее подругой, а она не знаю, что считала, она вообще человек сложный. Она не замужем, и несколько раз она прохаживалась по поводу моих отношений с мужем, что они неправильные. Я не обращала на это внимания, думала — ну, завидует немного. И как-то раз у меня потерялось обручальное кольцо. Дома, упало на пол и исчезло — нигде не могу найти. Я обыскалась, тщетно. Тогда почему-то вспомнила про эту подругу, налила бокал мартини (а она любит иной раз выпить), кинула туда оливку и поставила на пол. Через пять минут возобновила поиски — и кольцо нашлось, там, естественно, где уже много раз искала. Я не знаю, почему так поступила, какой-то импульс. Совпадение, наверно[484].
Моя университетская подруга, человек решительно не суеверный и нимало не религиозный, рассказывала о своей семье. В местах, где говорила о позитивных вещах (хорошие отношения с мужем, его поведение, успехи дочери), поворачивала голову налево и говорила: Тьфу-тьфу-тьфу. Обычно она так, по моим наблюдениям, не делает. Думаю, делала так потому, что я ей только перед этим рассказала о своих семейных проблемах и ей явно хотелось психологически уберечься[485].
Однажды я присутствовала на поминках в одном подмосковном городе. Хозяин был агрессивен и в том числе проехался по поводу национальности одной из гостей, армянки. Хозяйка стала его останавливать, на что он ей громко сказал:
Что, ты боишься, что сглазят? Да до нас уже всё сглажено![486]
На вещевом рынке у станции метро «Пражская» разговор двух продавщиц славянской внешности:
И она говорит: «Я знаю, что делать». Водичкой побрызгала и молитву прочитала. И мне лучше стало… Она армянка, глаза черные, как посмотрит… Они рядом стоят, с одной стороны армянка, с другой — молдаванка. Цыганье проклятое. Ненавижу их![487]
Приходил друг юности, ныне парикмахер. Подстриг, я стала отдавать ему деньги, а он из рук не взял, показал, чтобы положила на стол, и со стола взял. Сказал, что если человек ему не дорог и ему все равно, будут ли у того водиться деньги, тогда берет деньги из рук, а в основном нет. Я спросила, откуда он это знает. Не знаю откуда, — в свою очередь удивился он, — по наблюдениям в основном, от людей — меньше. Сказал еще, что парикмахеры страшно суеверный народ, соблюдают запреты, например: нельзя стричь самому себя — болеть будешь; нельзя подметать свои волосы (мотивировки не знает). Если чаевые большие — быстро тратятся. Если сам пытаешься сэкономить и не ездишь на такси, не даешь чаевые в ресторане — и тебе не будут давать чаевые (его коллега с ним поделилась этим наблюдением)[488].
Зимой 2005 г. в Москве у входа в магазин я увидела детскую прогулочную коляску (без ребенка, разумеется), в которой стояла икона Богородицы. Ср. фразы, с которыми покупатели в начале 1990-х гг. обращались в киоск при одном из московских храмов:
Мне иконочку в машину от угона; Посоветуйте какую-нибудь иконку взять для мошенников; Дайте что-нибудь в сумку бросить, чтоб кошелек на месте был [Ардов 2006: 121, 120].
Примеры можно множить и множить. Последнее, на чем хотелось бы остановиться, — современные формы институциональной редистрибуции «блага». К ним относятся, например, банкет по поводу открытия фабрики или защиты диссертации, а также в целом обычай обмыть/проставиться/выставиться/накрыть поляну. Например:
Проставиться можно и за услугу, и по поводу какого-либо личного торжества — день рождения, ребенок родился, машину купили и т. п.; Ты будешь выставляться за свой день рождения? — Да, шеф сказал, что, если не накрою поляну, не получу премию[489].
Одна из целей ритуалов редистрибуции — упрочение групповой солидарности и моральных ценностей через уничтожение поводов для зависти и соперничества. Современные ритуализованные формы «дележа» иногда имеют соответствующую мотивировку (так, купленный предмет одежды обмывают, чтобы лучше носился; обитатели коммунальных квартир делятся приготовленным блюдом с соседями, «чтобы подавить зависть со стороны окружающих и избежать сглаза» [Утехин 2001:60]), иногда эта причина поступков только подразумевается. Однако в любом случае человек, получивший от жизни что-либо ценное и отказавшийся проставиться, рискует прослыть жадным, себялюбивым, не уважающим окружающих, то есть таким, каким в деревенском сообществе считается колдун, подобный Дмитрию Гавриловичу, испортившему корову Ефросиньи Пантелеевны.
