— Тебе нет. Сироткам да! А иначе, — Максим включил самую детскую, но идеальную тактику, — Иначе я сам ничего не положу! Я… я выкину вообще! Вот. И это будет на твоей совести!

Я ахнул от такой наглости! Выкинуть⁈ И не положить⁈ Но потом до меня допёрло, что это очередная его манипуляция. А вот до Морозова не допёрло — он распахнул глаза от шока!

— Всё-ё-ё, ща выкину! — Максим медленно переворачивал руку, — И детям не достанется! И будут плакать! Гро-о-о-омко! Из-за тебя-я-я!

— Л-ладно, ладно! — резко подбежал Морозов, — Ты вообще сумасшедший?

Он быстро взял из наших рук конфеты и положил сверху.

Хы-хы. Крутяк.

— Всё, довольны⁈ — он развернулся и увидел наши лыбы, — И что вы улыбаетесь как идиоты⁈

Люди пешки… а мы их… м… э-э… пешководы, не знаю, идите нафиг.

Мы с Максимом переглянулись, и теперь уж точно — на душе спокойно и хорошо.

Да и… не знаю, откровение Леонида, кажется, срубило тот барьер, который нагнетал атмосферу.

У меня хорошее предчувствие на этот счё…

— Ладно, пойдём уже дальше коробки таска…

Я резко вскидываю руку! Морозов, уже почти ушедший, останавливается, а Максим замирает. Я вслушиваюсь. Слышу… шорохи. Голоса. Слышу…

Будто кто-то вскрывает коробки и шелестит упаковками.

Я хмурюсь, говорю всем замолчать и тихо следовать за мной. Ориентируясь на сверх-слух, мы шагали по уже оттаявшей земле в сторону шума. Он становился громче и отчётливее. Голоса. Парней. Троих. Далековато от всей кучки. Шорох коробок и пачек конфет. Завоняло табаком.

— Камер нет, — шепотом подметил Леонид, указывая на стены.

Смотрю. И впрямь — слепая зона.

Мы подходим к углу, садимся, вдыхаем и выглядываем. Сначала ничего понятно не было. Ну трое парней, ну с коробками. Как и все тут. Помогают.

Ответ пришёл, когда они нагло вскрыли пачку конфет и распихали по карманам.

— Одну парашу взяли, — пробормотал кто-то из их троицы.

У меня в груди всё перехватило. Это… как вообще… так? В смысле? Что они делают? Это же не их…

Это что⁈

Они посмотрели в нашу сторону, но мы тут же спрятались и вроде не спалились.

— Данил. Чемпион наш в юниорах, — прошептал Морозов, — Тоже сирота.

— Так он это что… — я не мог поверить, — Ворует?.. У своих? Он же… он же понимает, что это фигня полная! Зачем он так⁈ Он же взрослый!

— Не все хотят быть щедрыми и добрыми.

Мы с Максимом переглянулись. Нас это повергло в шок.

Да, я видел смерть. Да, я убил человека. Да, прошёл через ад. Но такое…

Что-то во мне сжалось. Мне очень неприятно на это смотреть. И не на сам факт воровства, а на факт ТАКОГО воровства.

«Надо что-то делать», — хмурюсь, — «Надо мусорнуться»

Максим снова выглянул, потом спрятался, нахмурился и серьёзно поднял глаза. В его голове родилась очередная гениальная идея.

— Не, это фигня какая-то. Ребята, давайте мусорнёмся, — предложил он.

— Бро, ты НЕ поверишь, что я хотел пръедложить… — вскинул я брови.

— Вы чё, гоните?.., — повернулся на нас Морозов, — Да это же менты! С ними делать иметь вообще нельзя! Нас ещё припишут!

— А это воры. Взрослые. Сильные. Воры что? Должны сидеть в турме.

— Да-да, и спать под шконкой! — закивал Макс.

— Во-во, — закивал я, — Правда я не знаю, что это.

— Я тоже.

Морозов нахмурился, поправил круглые очки и снова выглянул. Подумал. И вздохнул.

— Да. Этих точно не вывезем, — сказал он, — И что делаем?

— Снимем на телефон и сдадим. Если не посадим, так из зала погонят, — достаю смартфон, — Нужно доказательство. Максим, на! Ты ближе всех к углу.

Он кивает, нажимает кнопку записи, высовывает край телефона и… гаджет резко выбивает из его рук!

Телефон отлетает в сторону.

Я слышу, как в нашу сторону резко пошли.

— Ну надо же, крысы завелись, — сказал кто-то.

Леонид распахнул глаза.

— Он пробудился⁈ Ох блин, плохо, плохо, плохо! Очень плохо! — он сжал кулаки.

Взрослый, да ещё и маг? Вот это РЕАЛЬНО плохо!

Я резко сую руку в карман и решаю не играть с судьбой, не играть в героя и богатыря-супермена. Зажимаю кнопку, чувствую вибрацию. Перевожу палец на последнюю кнопку и…

— Уа-а-а! — вскрикиваю, когда меня резко выносит из-за угла!

Меня выдёргивают телекинезом, и от неожиданности я вскидываю руку и выпускаю кнопочный телефон. Ох блин… ох, ЧËРТ!

— Ыа-а-а, уроды, — зарычал Максим и бросился с кулаками на старших.

— Да угомонись ты! — ему без промедлений пробивают с ноги в живот.

Максим хватается за корпус и падает на колени, пытаясь вдохнуть! Ударил его тот самый маг, пробуждённый.

Я только сейчас начинаю подниматься. Леонид выскакивает, встаёт в стойку, но… когда человек пробуждается, ему незачем драться в рукопашную. Особенно взрослый — со взрослым ядром.

Морозова точно так же швыряет в стену телекинезом, и он резко выкашливает воздух.

Ох, плохо. Ох, очень плохо! В прямом бою со взрослым магом я ещё не дрался!

Смотрю на некроруку. Нет, не успею поглотить. Вспоминаю про нож Максима — нет, не добегу, а сам Макс в нокдауне, ему пробили в солнечное. Амулет от зла? Дед сказал, что ему осталось три дня, чтобы доделать! И отец, чёрт возьми, так близко, но при этом так далеко! Фиг он это всё увидит! Ну как всегда! Что за удача такая⁈

«Уроды… уроды… ТВАРИ! ПОГАНЫЕ ТВАРИ!»

«Вы вошли в энергопсихоз!»

— Ыа-а! — с криком я срываюсь с места.

Бывалой скорости у меня уже нет — я сильно тяжелее, чем был. Но этого хватает, чтобы подлететь к первому и со всей силы вмазать в яйца! Парень скулит, загибается, и я пробиваю ему коленом с пряжка прямо в башку, как учили!

Бах! В носяру! Отлетай, чучело воровское!

Гиперфиксация сбрасывается с новой целью, скорость чуть падает, но я всё равно бегу до второго и…

Поздно.

Тот куряга выставляет руку и меня прибивает в землю, будто на плечи рухнули мешки с цементом!

— Гра-а! — вскрикиваю, со всей силы вонзаясь коленями.

Я пытаюсь подняться, пытаюсь встать, пытаюсь перебороть телекинез, как сделал это с Морозовым! Но… не выходит.

Этот банально сильнее.

[Адаптация — Телекинез: ⅓]

Слышу щелчок, и как покалывает под моей кожей. И вес… резко становится легче. Я начинаю медленно подниматься сквозь боль.

— Ч-что… да как ты… — пробормотал Данил и резко вдавил меня ещё сильнее.

— М-м! — мычу от боли.

Давай… давай, идиот, дави меня! Атакуй телекинезом! Корми меня адаптацией! Я буду стоять столько, пока ты не упадёшь от слабости, пока Рой не вырубит весь твой козырь к чертям!

С безумной улыбкой под влиянием гнева я поворачиваюсь на Данила. Он распахнул глаза.

Но тут его друг резко подбегает и пинает меня по животу.

— Кха! — отлетаю.

Хватка телекинеза ловит меня в полёте и со всей дури, нафиг, вбивает в стену! Адаптация к дробящему спасает от серьёзного урона, я чувствую, как он гасится под кожей, но всё равно прилетело не хило.

Падаю. Задираю голову. Леонид приходит в себя. Точно… точно!

— Телефон! — кричу я, указывая Морозову.

Он всё понимает и взмахивает рукой, швыряя ко мне телефон. Я вытягиваю руку, ловлю, тянусь к кнопке и…

— Да не тот, дебил! — ору от обиды, перед тем как смартфон снова не выбьют.

— О-о, так ты пробуждённый? Нихрена себе!

Да что-б тебя, Морозов! Ты угораешь⁈

Меня снова прибивают к стене, а Морозова берёт на себя второй старшак, который, увы, явно сильнее семилетнего ребёнка.

Морозова валят на землю, скручивают руки и вбивают лицом в землю.

Ладно…

Последний план.

— Ыа… — пытаюсь я заорать, как мою челюсть тут же сжимает всё тот же телекинез.

— Ха-ха, так и знал! — обрадовался Данил.

И вот тут я запаниковал. Мы остались один на один. Леонида обезвредили, без жестов он не может пользоваться телекинезом. Меня прибили к земле, а время психоза всё идёт.

Плохо. Плохо!

Не заорать, чтобы услышали. Не ударить, ибо меня прибили. И не адаптироваться, ибо две минуты пройдут, и я помру.