Это змея. Рептилия. И мозгов у неё физически немного. Но я клянусь — сейчас её глаза разумны как никогда.

Как только змея меня увидела, она выпрыгнула из батиных рук и с огромной скоростью приползла ко мне, начиная обвиваться вокруг ноги. Я ей помог и чуть-чуть приподнял, и змейка тут же уткнулась своей мордочкой мне в шею, очень крепко обиваясь вокруг тела.

Она не умела говорить, и звуков почти не издавала. Но сейчас они были излишни. Её холодной мордочки с дырочками на носике, которой она прижалась, было достаточно.

— Я тоже скучал, Йор. Ты моя сладенькая хладнокровная булочка…

Я к ней прижался. Так похудела, бедная…

Отец, смотревший на воссоединение питомца и хозяина, тепло улыбнулся. Он дал нам немного времени понежиться и пообниматься.

Протащил он её, естественно, незаконно. Нельзя огромным питонам в больницу. Но я очень хотел увидеть Йор.

— Как ты, сынок? — спросил отец.

Прошла ещё неделя. Организм приходит в норму, сила в мышцах появляется, психика успокаивается. Можно есть конфеты!

— Может что-нибудь ещё нужно? — спросил папа.

Он не умел и не знал, как выражать все свои эмоции, как это делала мама, поэтому в свойской отцовской манере спрашивал напрямую. Это его язык любви и заботы. Так он Йор сюда и пронёс.

— Нет пап. Спасибо, — улыбнулся я, — Хотя… садик же закончился, да?

Пока я был в Аду — на Земле прошло полтора года. Конечно садик закончился. Сейчас все давно повзрослели и пошли в школу — в ту самую, о чём думает и переживает каждый ребёнок! Это взрослая жизнь. Здесь уже не до шуток — это ведь первый класс!

— Пап, я хочу попасть в класс с Максимом. Туда, куда всех из моего садика перевели.

— Сделаю, Миш, — кивает отец.

Вот он! Вот он мой батя! Меньше слов, больше дела, мужские обещания и решение проблем! Вот настоящий глава семьи, опора и защита! Таким же буду!

Чуть позже пришла мама, и мы все вместе пошли.

Куда?

Гулять!

Ох, как же хорошо! И господи… вы НЕ представляете, как же я рад холодному Февралю. А сейчас именно он. Когда уже теплеет, но снежок всё ещё стоит, носик морозит, а пар валит изо рта!

— Уо-о-о, ха-ха, — смеялся я, кидаясь снегом, — Снег, мама! Смотли, снег!

Я был рад обычному снегу. Тому, что люди не ценят, что считают должным и от чего уже устали, тогда как я счастливо смеюсь такой простой вещи. И видя это, мама снова была готова расплакаться. Но благодаря отцу она держалась.

Правильно, нечего плакать мам, всё же теперь хорошо. Скоро и мне снег надоест. А пока я покидаюсь снежками.

Я был одет в комбинезончик, шапочку-ушаночку, пушистые варежки и валенки. Меня запаковали как в космос, ей богу.

Пока я кувыркался в снегу как мартышка, я заметил идущего по снежному парку Альберта. Тот, похоже, свой белый халат вообще не снимал. Родители тоже его увидели.

— Доктор, какие новости? — обеспокоенно спросила мама.

— Только хорошие, Анна. Готовимся к выписке, — пожал Альберт плечами, — Вы его чем кормите, витаминными мишками? Функции мозга полностью восстановлены, функции тела уже вот-вот. Смысла вас держать в больнице не вижу.

— А как… — для мамы это была тяжёлая тема, и я понимаю почему.

— Рука? — понял Альберт.

Да. Я инвалид. Буквально. У меня нет руки, сама по себе она не отросла, и это беспокоило всю семью. Видеть своего сына с обмотанной культей…

— В случае Марка всё упрощалось его магией крови. Он и без нас мог её отрастить, просто намного дольше, — кивнул Альберт на Марка, — Сын же ваш, полагаю, таким мастерством не обладает. Не обладает же?

Все на меня посмотрели. Я? А чё я?

Я помотал головой. Альберт, даже, по-моему, облегченно выдохнул.

— Значит, адаптировать клетки и соединить нервы он не поможет, — кивает врач, — Руку ему именно выращивают, это в разы сложнее, но… тоже вполне выполнимо, — закивал он, — Чем быстрее восстановится — тем быстрее приступим. Сейчас идёт исследование его стволовых клеток и лабораторные испытания. Месяц минимум. Восстановитесь за этот период — начнём отращивать сразу же.

— Восстановимся! — сжал я кулачок в пушистой варежке.

— Постарайтесь, — улыбнулся врач, — А так… могу лишь поздравить — ничего фатального! Радуйтесь. Это чудо, — он пошёл дальше, прощаясь с нашей семьёй, — Пережить Ад… это чудо.

И он ушёл, хрустя снегом под ногами и оставляя нас со своими мыслями. Я же насупился и нахмурился его словам. Настолько, что не смог сдержаться.

— Не чудо, а мои старания… — пробубнил я, возвращаясь к снежкам, — Дурак взрослый.

Родители на меня посмотрели.

Не ну а чё он⁈ Я попу рвал, выживал, ел дерево, общался с жабами, с ЖЕНЩИНАМИ, а он: «Чудо». Да иди ты нафиг! Это мои старания, это МОИ решения! Чудо — это…

Эх. Чудо — это Зайка. А всё остальное, от Жабича до Всеволода — результат моих действий.

Где кстати всё это? Зайка и Всеволод?

Бабушка заходила ко мне пару раз и извинялась, что так редко. Я был не против — ведь сейчас она явно занимается воскрешением моего прадедушки.

Но где он⁈ Почти месяц прошёл! Верните деда!

— Отращивать? А может всё-таки… протез⁈ — услышали мы голос.

Меня передёрнуло от неожиданности, а мама чуть не завизжала. Отец резко развернулся, готовясь к драке, но незнакомец оказался знакомцем.

Американец! Я его помню! Как там его?

— Эдриан Найт, — улыбнулся блондин с той вечеринки, — Поздравляю с удачным исходом. Я рад, что с Михаэлем всё хорошо, — говорил он с акцентом.

Так, что за финя⁈ Откуда он тут⁈ Чё он делал за деревом⁈ Он…

Ах ты скотина, ты подслушивал!

Он всё так же одет в серый костюм тройку, а на нагрудной кармане у него цепочка от часов. Выглядит как дворецкий. Крутой дворецкий.

— Вам что-то нужно? — хмурился отец, — И почему вы подкрались?

— Я подслушивал, — снова улыбнулся он, — Аналитический отдел нашей компании оценивает огромный потенциал Михаэля. Особенно после его исчезновения и возвращения. А наша фирма, как и страна, специализируется на технологическом развитии и нам как никому другому нужны гениальные умы. Американской Коалиции… увы не повезло с Материнскими Кристаллами, как вам, — аккуратно улыбнулся он.

Я посмотрел на родителей. Материнские Кристаллы? Это ещё что за мировое явление? Хотя откуда-то же энергетические кристаллы добывают? Может оттуда? Надо изучить этот вопрос.

Ведь если там мировая магия, то можно же… ну… себе забрать?

— И зачем вам отращивать обычную руку когда можно… — американец перевёл на меня хитрый взгляд, — Кибернетический протез на основе магии и техномантии!

Я распахнул глаза и чуть не открыл рот. Кибер… НЕТИЧЕСКИЙ⁈ ДА ЛАДНО⁈ ВЫ УГАРАЕТЕ⁈

А что это?

Для мальчика моего ментального возраста слово протез, кибернетический и магия — это красная тряпка. Примерно, как роботы и стрелялки.

— Вы нас хотите перекупить? — нахмурилась мама.

— Ну да, — честно ответил Найт.

— Вы под нас копаете… — прорычал отец.

— Исчезновение Михаэля Анна признала сама в порыве истерики во время моего звонка. А возвращение — это общедоступная информация в больнице, — пожал он плечами, — Я не копаю. Это просто моя работа.

Родителям откровенно не нравился этот тип. Да никому он не нравился. Но говорит он как-то… слишком прямолинейно, что ли. В отличие от Альберта и всех приближённых Императора, Уайт не скрывает, не юлит и во всём признаётся. И это создаёт противоречивые чувства.

— Понимаю, вам и так оплачивают больницу и обучение, вам много чего предлагают. Дайте угадаю… Евгений за вас цепляется? И интересны ему, конечно же, только актёрские данные! Ну да, конечно, — хмыкнул он.

У мамы дёрнулась бровь. Уайт попадает ровно в цель.

— Вы понимаете, что значит быть должником дьяволу и некроманту? Думаете ваш Император делает это всё за бесплатно? — улыбка пропала с его лица, и он развернулся, — Ничего не бывает просто так. И однажды с вас потребуют плату, о которой не упоминали.