Кейт решила, что не стоит больше терпеть издевки этого человека и проявлять свое раздражение. Она вернется сюда, когда он уйдет.

Поднявшись с дивана, она посмотрела на Энтони, затем повернулась и направилась к двери.

– Не уходи из-за меня, – насмешливо протянул Энтони.

– Катись ты к черту! – произнесла она сквозь стиснутые зубы.

Ее резкий, красноречивый ответ вызвал у Алека улыбку. Он знал, что Энтони нравились словесные баталии, а Кейт, по-видимому, уже не могла больше сдерживаться. Она была очень чувствительна и легкоранима, хотя, казалось бы, жизнь на улице должна была закалить ее.

– Не уходи, Кейт, – обратился к ней Алек.

Она повернулась, и на лице ее промелькнуло сомнение. Затем к ней вернулась прежняя моральная сила, которой Алек так восхищался, и Кейт вызывающе вздернула подбородок.

Энтони, вероятно, удовлетворенный тем, что достиг своей цели, разозлив Кейт, встал.

– Ну, Брекридж, как всегда, было приятно пообщаться с тобой, однако у меня есть дела и я удаляюсь. – Он подхватил свой плащ и перчатки там, где бросил их, и двинулся к двери. Затем остановился у порога и повернулся: – Полагаю, мы увидимся сегодня вечером?

Алек нахмурился.

– Сегодня?

Энтони покачал головой, надевая плащ.

– Не говори мне, что ты забыл? Дорогая леди Гэмптон, несомненно, будет безутешна, узнав, что ты так легко вычеркнул ее из памяти.

Алек чуть слышно застонал.

– Да, я действительно забыл.

«Проклятие! Зачем я только согласился пойти на бал к Резерфордам с леди Мэрисол Гэмптон», – мрачно подумал Алек. На этом настаивала его мать, и об этом просила сестра. Теперь он вынужден делать то, к чему не имел ни малейшей склонности, и к тому же сопровождать женщину, которая стремилась завлечь его в свои сети всеми доступными средствами.

По утверждению Джейн, эта леди была самой блистательной в нынешнем лондонском светском сезоне, но Алек подозревал, что такое мнение сложилось под влиянием матери молодой женщины, которая являлась законодательницей моды. Джейн неоднократно убеждала его, что надо придерживаться общего мнения, если не хочешь быть отверженным, изгнанником, посмешищем… и тому подобным.

Алек лично менее всего заботился об этом. Его никогда не волновало, что думает о нем общество. Однако сестра – совсем другое дело. Ее шокировала перспектива оказаться изгоем.

Он встречался с леди Мэрисол лишь однажды – месяц назад на ежегодном балу, который устраивала его мать в Сильвертри, в их загородном поместье в графстве Нортумберленд.

Его сестра, эта хитрая кокетка, подстроила так, что он вынужден был пригласить леди Гэмптон на предстоящий бал у Резерфордов, и добилась своей цели хорошо знакомым ей способом – плачем. Она знала, что он не выносит женских слез. Они совершенно обезоруживали его. Свою мягкотелость и уступчивость женским слезам Алек считал своим недостатком. Энтони на его месте наверняка сказал бы сестре: «Перестань реветь», – и ушел бы. В первый раз Алеку захотелось быть хоть немного похожим на Уитфилда. Однако в тот вечер чуда не произошло и, когда Джейн взглянула на него заплаканными глазами, он сломался, как гнилая половица под тучным человеком.

Излишне говорить, что встреча с леди Мэрисол не вызывала ничего, кроме раздражения. Он никак не мог понять, почему его сестра хотела сблизиться с ней. Эта женщина была абсолютно неинтересной. Она обладала преувеличенно высоким мнением о себе и верила, что солнце встает и садится исключительно ради ее удовольствия. Мягко говоря, она вызывала легкое раздражение, а если говорить прямо, то она была ужасно надоедливой.

И он теперь должен провести с ней весь вечер.

От такой перспективы настроение у Алека испортилось. И когда Энтони снова спросил его, собирается ли он пойти на бал, Алек раздраженно прорычал:

– Да, черт возьми! Энтони поднял руки вверх.

– Только не надо лишать меня головы. Я всего лишь посыльный, – обиженно сказал он, застегивая свою вторую перчатку. – Увидимся позже, и надо надеяться, что к тому времени твое настроение улучшится. – Затем он повернулся к Кейт и с презрительным видом отдал ей честь. – Всегда рад видеть тебя, наглая девчонка.

Быстро покинув комнату, Энтони проследовал к выходу тем же путем, каким и вошел, и проскользнул мимо разгневанного Холмса, который закрыл за ним дверь не слишком почтительно, о чем свидетельствовал раздавшийся грохот.