Примерно с минуту я оглядывался и прислушивался к окружению, чтобы побольше собрать информации. Голова болеть стала намного меньше и, кроме этого факта, ничего нового не заметил. И принял решение действовать согласно своей устоявшейся стратегии – не спеша двигаться вперед.

Но, по моим внутренним ощущениям, не успело пройти и десяти минут прогулки спокойным шагом (даже озябнуть не успел), как вдалеке, за темными деревьями, увидел яркий красный свет. Явно от костра. Без тени сомнений двинулся по направлению к нему. Раз все это воспоминание (я на это очень надеялся) моего оппонента с писклявым голосом, то локации не должны быть слишком глобальными и интересующая меня личность будет в центре событий. Вот только как он выглядит? Я же ведь не знаю его лица… Ай, ладно, разберемся.

По мере приближения к свету, начинаю понимать, что это не просто горит какой-то костер, а полыхает полноценный пожар! Насколько позволил разглядеть прыгающий свет от огня, это обычная деревушка, которых в моем родном мире сотни, а то и тысячи. Но конкретно в этой деревне несколько десятков домов, сложенных из бревен, охвачены огнем. Уже отсюда слышны крики людей, которые, судя по всему, стараются потушить пламя.

Недолго думая, перехожу на быстрый бег и уже скоро оказываюсь рядом с местом происшествия. При приближении могу рассмотреть и людей – они действительно бегают с ведрами, лопатами и вилами, в попытках не позволить ярко-красному огню распространиться дальше. На земле много тел лежит без движения. Угорели? Возможно. Только не помню, чтобы от дыма появлялись колотые раны, кровь из которых увлажнила темную землю.

Странно все. Либо это действительно воспоминание, причем не самое лучшее, либо меня пытаются завести в ловушку.

Приглядевшись к людям, пытаюсь понять, кто из них мне, собственно, нужен для разговора. Лица людей разглядеть не мог, как бы ни старался – они представляли собой размытые пятна. Возможно, что мой противник их не запоминал в этот момент. Но все выглядят одинаково занятыми – кто суетится в попытках контролировать полыхающий огонь, кто в страхе кого-то ищет, выкрикивая имена, а кто просто замер на площади.

Последних было немного и я решил подойти к ним поближе. Выделялся среди них только один – это был ребенок лет десяти-двенадцати, весь чумазый и грязный. И стоит он как-то… подозрительно спокойно, оглядывая происходящее ровным взглядом, словно каждый день такое наблюдает. Рядом было несколько пожилых людей и детей, но они стояли по два-три человека и в страхе обнимали друг друга, поддерживая и успокаивая, словно боялись, что пламя обретет разум и набросится на них. А этот паренек (возможно, что и девчонка – в темноте при таком скудном свете было не разобрать) стоит отдельно.

Любопытно, а работает ли здесь моя фантазия? Включаю свою силу воли с сильным желанием, чтобы бушующий огонь вокруг потух и начался день. В темноте сложно ориентироваться.

Как ни странно, но это сработало, несмотря на то, что сейчас я сам являюсь гостем в чужом разуме. И вышло это даже намного легче, чем раньше.

Словно по волшебству (а впрочем, так оно и было по сути) за несколько секунд огонь плавно затих, одновременно с этим стало светать. В течении десятка секунд, словно кино на ускоренной перемотке, лучи солнца превратились из рассветных в теплые полуденные, а желтый диск светила на повышенной скорости поднялся в зенит. Вся деревня была погружена в горький дым пожара, словно облако спустилось с неба. Черные остовы обгоревших зданий чадили горьким смогом.

Все люди сразу же остановились, как вкопанные, только смотрят перед собой, словно роботы, потерявшие связь с сервером. Понятно. Выходит, что чужое вмешательство ломает хронологию и все активные действия приостанавливаются.

В этот момент паренек заметил меня и повернул голову в мою сторону.

– Все было совсем иначе, – да, это точно он, узнаю его по голосу. Это что, меня ребенок гонял все это время?! Хотя, вспоминая Антона, рано делать вывод по внешности. Может, это его брат?

– А что вообще здесь произошло?

– На нас напали. Разбойники. Ограбили деревню, убили половину населения, забрали все ценное и нескольких людей. В основном молодых девушек. Затем подожгли дома и ушли. – сказано было все до жути спокойным голосом, словно сдает зачет на уроке географии.

– Значит, все же это воспоминание…

– И не самое светлое, – горько усмехнувшись, ответил парень. – Хотя в моей жизни вообще не было таких.

– Так не бывает. Всегда должно найтись хоть что-нибудь хорошее. Пусть и не выигрыш в лотерею, но что-то доброе и чистое в любом случае находится. Надо лишь постараться вспомнить.

Ох, что-то не помню, когда успел записаться волонтером в “Службу моральной поддержки”. Мысленно отвешиваю себе подзатыльник, но стараюсь не заострять на этом внимание – это место подтверждает идею о том, что мысли материальны. Я вообще-то планировал тут агрессивные переговоры вести, а не оказывать психологическую помощь. Стокгольмский синдром что ли проснулся? Откуда во мне эта благодетельность?

– Разве что… – парнишка отвел взгляд от меня и задумчиво уставился куда-то в сторону.

В этот момент дым от пожаров стал сгущаться вокруг нас так плотно, что с каждым мгновением видимость падала на десяток метров. Чтобы не потерять из вида пацана, приближаюсь к нему на расстоянии вытянутой руки. Но тут же поднялся ветер и разогнал весь смог.

Новое место. Эффектный переход, признаю. Явно лучше, чем моя беготня через двери и прыжки в окна и печи, чувствуется опыт.

Вокруг нас был город. Средневековый, но не Лимб – это точно. Все аккуратно и чисто. Дома – в германском стиле. Первые этажи выложены кирпичом, вторые и третьи – брусья и белая штукатурка. Под ногами – мостовая, выложенная гладким шлифованным камнем. Вокруг нас полно разношерстного народа, но все одеты явно почище и побогаче, чем в Лимбе.

Паренек явно подрос – стал на пару голов выше, светло-русые волосы коротко подстрижены, простая мешковатая одежда, чистое лицо с веснушками освещается ярким летним солнцем. На вид ему уже можно дать лет пятнадцать-семнадцать. Взгляд зеленых глаз (теперь, днем, я смог их разглядеть) по-прежнему устремлен куда-то в сторону. Проследив за ним, вижу, как к нам приближается какой-то мужчина.

– У меня хорошие новости, новобранец. Приемная комиссия рассмотрела твою кандидатуру и вынесла положительный вердикт. С завтрашним рассветом поступаешь на службу его величеству. Поздравляю, – сказано было безэмоционально, максимально сухо и “по дежурному”.

Не дожидаясь ответа, человек разворачивается и уходит куда-то по улице. А на лице паренька расцветает искренняя улыбка, глаза, поднятые в небо, наполняются радостью. И я чувствую своим восприятием, что он по-настоящему счастлив.

– Ну вот видишь, не все так уж и плохо, правда? – произношу я, чтобы прервать паузу в нашем только-только начавшемся диалоге.

Глаза парнишки, все еще устремленные в небо, закрываются от удовольствия, но улыбка сходит с его лица.

– К сожалению, это воспоминание первое и последнее, которое можно назвать “хорошим”.

В этот момент солнце резко садится за горизонт и нас окружает непроглядная темнота. В добавок еще начинает лить сильный дождь, как говорят, “прям как из ведра”.

Плавно, словно мама включает слабенький ночник, боясь разбудить малыша ночью, появляется слабый свет редких звезд и полной луны. Теперь я нахожусь на каком-то военном полигоне – передо мной явно полоса препятствий, через которые по-одному пробираются новобранцы.

– Шевелитесь, экскременты демонов! Живее!

Курсанты ползают в грязи под натянутой колючей проволокой, перебираются через высокие заборы, аккуратно переходят рвы по скользким бревнам, перебираются по канатам через небольшие искусственные озерца, наполненные какой-то грязной жижой. Инструкторы стоят вдоль всей этой линии испытаний и “подбадривают” своих подчиненных. Да, проливной дождь все еще льет с неба.

И где мне теперь искать этого парнишку? Он так улизнуть решил?