Я ваш подарок спрячу в закрома:

Пусть учится среди себе подобных…

Добавит горький опыт мне ума,

Напомнив о моих шагах, тех, пробных.

29 мая 2002 г.

И в откровениях пройдя над пропастью тропой,

Что всех звала к вершине снежно-голубой,

Но оказалась зримой лишь для нас с тобой,

Я успокоилась и сердцем, и душой.

25 апреля 2002 г.

Надели снова на тебя хомут

И тянут на глазах планеты на закланье,

Нахально, весело страну крадут,

А ты, мужик, смирился с прозябаньем.

Погряз в болоте иллюзорных благ,

Которым грош цена, да по любому счету.

Обманутый, опять ты сир и наг.

Неужто и теперь от хищников ждешь квоту?

17 апреля 2002 г.

Нет мочи!

Достоинство – с протянутой рукой.

И Гордость – у Позора в услуженье.

Надежда лишь старухою с клюкой

На перепутье ищет направленье.

Доверчивость – причина наших ран,

Но ведь по-прежнему цветёт с размахом.

Терпение – бесплодный океан —

Болеет и Апатией, и Страхом.

И плачет горько Дружба от стыда:

Никак ей не решить – была иль не была?

А Честность робкая плоды труда

Без боя Грабежу на блюде поднесла.

И с наглою ухмылкой Беспредел,

Проверив Безнаказанности силы,

Опять нацелился на Передел,

Умело тянет из народа жилы.

И стонет тихо Бедность с Нищетой,

Предательству заглядывая в очи,

Холопствуя пред Ложью и Мошной.

А ведь давно уже терпеть нет мочи!

15 апреля 2002 г.

Зима

Зима, накуролесив, нагулявшись,

Морозом всех изрядно пощипав,

Вдруг потеплела, словно рассмеявшись,

Роль феи безупречно отыграв.

Сугробов намела везде с размахом,

Укрыла землю белым шушуном

И, рассыпая иней, одним махом

Лес сказкой сделала и всё кругом.

И серебра навеяла в метели,

И был ещё однажды снегопад,

Когда снежинки пеленой летели,

Кружа и разлетаясь наугад.

Так озорницей, вволю наигравшись,

Ушла зима в начале января

И, пожалев людей, не испугавшись,

Подправила листки календаря.

13 апреля 2002 г.

Повторить хочу сквозь небыль

Тот полет на облака.

Там ведь грань меж быль и небыль

Удивительно тонка.

Там, в волшебном поднебесье

Несказанной красоты,

Льётся сладостная песня

Воплотившейся мечты.

Там, в лазоревом сиянье,

Где до звёзд – рукой подать,

Можно стать самой собою,

Если страх земной унять.

И я бегу по облакам

К твоим протянутым рукам?

Тут уж будет не до речи.

Звонкий смех и радость встречи

Посвятим Земле и Небу,

Прокричав «спасибо» Фебу,

Несравненной Афродите,

Погодите, не спешите,

Другу верному Эроту

За изящную работу.

Повторить хочу сквозь небыль

Тот полет на облака,

Хоть там грань меж быль и небыль

Удивительно тонка.

А я бегу по облакам

К твоим протянутым рукам.

9 апреля 2002 г.

До крика

1

Во поле кричала криком в голос.

Задрожал и пал на землю колос.

Травы полегли и присмирели.

Птицы на лету оцепенели.

А на горных кручах и вершинах

Замерли вдруг снежные лавины.

На морях не буйствовали волны,

И мерцали звезды, скорби полны.

Опустились рыбы на глубины,

Ветер отменил свои смотрины,

Звери залегли в лесных берлогах,

Лишь металось эхо на дорогах.

Только человек по-прежнему был глух,

Потеряв в кровавых бойнях слух.

И упав на землю грудью ниц,

Распластала руки – без границ,

Став щитом – от края и до края,

Землю своим телом защищая.

То кричала женщина, кричала мать,

Знавшая, как трудно жизнь давать.

8 марта 2002 г.

2

Обложили тебя

Будто зверя в берлоге.

Уж петух замолчал,

Прокричав о тревоге.

Ты же смирно стоишь,

«Близнецов» поминая,

Горе дружески чтишь,

О своих забывая.

Тех, кто ночью в домах

Погибали от взрыва,

На себе испытав,

Что стоим у обрыва;

Тех, кто в мирные дни

Погибают бойцами

На дорогах Чечни

Да с чужими отцами.

Будто лес-молодняк

На корню вырубают.

То не лис хан Кончак,

То свои сочиняют.

А снаружи, с границ,

Рати вражьи, как тучи,

Демонстрируют нам,

Как сильны, как могучи.

Да, и в горе своём

Янки ниц не упали.

Горе стало твоим —

Так тебя обыграли.

Обложили вокруг,

Как медведя в берлоге.

Уж петух замолчал,

Прокричав о тревоге.

17 марта 2002 г.

3

Ненавистники, вороньё,

Чёрной банды элитной ворьё!

Не упились ещё кровью брата

Средь разгула разрухи, разврата,

Средь разбоя «культуры» и СМИ,

Оболванивая умы?

15 января 2002 г.

Антоний и Клеопатра

1

Его последняя безумная напасть —

Любовь к Изиде иль египетской царице.

И разум, долг и честь – всё поглотила страсть

К великолепной озорной блуднице.

Как он легко запутался в её сетях,

В силках её похвал и грубой лести

И не нуждался ни в советах, ни в друзьях,

Лишь бы в забавах сладостных быть вместе.

И жадно пил, поверженный к её ногам,

Волшебный яд утех и наслаждений,

Забыв о Риме, не взывал к своим богам

Средь оргий, роскоши и наваждений.

И земли воевал, чтоб одарить её

Аравией, иль Финикией, или Кипром,

И не заметил поражение своё

В переплетении их судеб хитром.

25 февраля 2002 г.

2

А оказалась хищницей простой.

Не жрицею любви, царицей цепкой.

И ей платили властью иль землей,

А Цезарь – и привязанностью крепкой.

Любовью Марк Антоний одарил —

Безудержно, сумбурно, простодушно —

И на алтарь любви жизнь положил.

О боги! Это ли ей было нужно?!

Ей, знавшей и величие, и власть

И взявшей имя – Новая Изида.

Богиня?! Вот безумнейшая страсть!

Но как ответит на неё Фемида?

3

Хитра и ускользает от пера,

Никак идти под скальпель не даётся.

Уже жару развеяли ветра,

А строчки разбрелись все как придётся.

А может, чувствуется мой настрой

И к сказке о триумфе неприятье?

Уходит восхищенье на постой,

Где смертно обнялись любовь с заклятьем.

Заклятье магии, иль колдовство.

И ненасытность алчности во взоре.

Неужто древних знаний волшебство