Хотя Марина, наверное, оценит цветы Аллы Олеговны и будет с радостью пить с ней чай, рассуждая о чём-нибудь высоком.

— А как она выглядит? На твою маму не похожа?

— У неё с тобой больше общего.

— Внешне?

— Нет. Она после свадьбы отправилась за мужем, когда он нашёл работу в Питере. Ты тоже со мной уехала. Моя верная жёнушка, — разулыбался Вова, прижав меня к себе и поцеловав в шею.

Можно было бы ему прояснить, что я не сорвалась с насиженного места с одной верой, что у него всё получится, а обдумала всё ещё перед свадьбой. Я рассчитывала, что уеду уже беременной, и знала, что буду жить в квартире мужа, а не уволюсь и отправлюсь в неизведанное, в срочном порядке ища новую работу и скитаясь по съёмным углам. Но, кажется, мужчинам приятно думать, что их вторые половины за ними босыми на край света пойдут. Ладно, пусть потешит самолюбие. Заслужил ведь.

С началом лета Вячеслав Викторович вернулся в садово-огородный строй, и теперь на дачу Вова ездил только с нами, выделяя на это три субботних часа, если погода располагала к тому, чтобы дать Алёнке в белой панамке принять солнечные ванны.

Занятно, но с Мариной я к тому времени не пересеклась. Зато с её матерью виделась едва ли не каждый раз.

Она и Алла Олеговна сидели за пластмассовым столиком, пили кофе из капельной кофеварки, смотрели как я на пледе или у надувного бассейна играла с дочерью, и разговаривали.

Темы затрагивались разные.

Как-то дамы обсуждали, что в наше время материнство — сплошной отдых, а вот им приходилось нелегко, у них не было всяких модных игрушек и интернета, и они посвящали себя развитию детей, мужьям и работе.

Но меня эти рассуждения не трогали.

И я даже не среагировала, когда в другой раз пошли высказывания в стиле: «Нет места лучше дома», и «Где родился, там и пригодился», хотя при приезжей мне можно было бы этого и не говорить.

Но меня задело то, что в своём диалоге они сравнили пятилетний контракт Вовы и замужество Марины. Типа уехали детишки, попробовали и вернулись, поняв, что ничего хорошего в чужом краю нет, а всё что нужно для счастья есть здесь, рядом с родителями.

Допускаю, что опыт семейной жизни Марины был разочаровывающим и ничего ей не дал, но Вова мало того что был ценным сотрудником и добился успеха, так ещё и меня встретил.

Замечание, что его уезд не был ошибочкой, и вернулся он на коне, раз у него есть чудесная жена и лапочка дочь, я оставила при себе.

Но запомнила.

Денис. Ревность

Когда ты больше года в декрете и уже приноровились ко всем мамским обязанностям, твои хлопотные будни уже не такие активные, чтобы не слышать свои мысли. Появляется время на то, чтобы просматривать новости шоубиза, мемчики, каталоги товаров, видя интересный рецепт, пробовать готовить что-то новенькое. А если у тебя есть какие-то сильные комплексы с неуверенностью или твой муж ведёт себя странно, начинаешь загоняться, что-то подозревать и ревновать.

Вместо ревности у меня было сильное чувство собственности, которое никак мне не мешало.

Мама была только моей мамой, а дяде Мише она стала женой, и меня это не расстраивало.

Влад был сосредоточен на своей спортивной карьере, я никогда не видела его флиртующим или хотя бы глазеющим на других девушек.

И даже когда он уехал, на первом месте у меня были тоска и обида, а не страх того, что мой великолепный парень найдёт себе новую девушку.

Муки ревности обходили меня стороной двадцать семь лет, а потом у меня появился Денис.

Мы повстречались из-за моей неспособности жить в студии.

Помните, как я рассказывала о деньгах, что мама отложила из алиментов от незнакомых мне бабушки и дедушки?

Так вот я не сняла их со счета, чтобы рвануть за Владом.

Не знаю, что сыграло большую роль в моём сложном выборе.

Представление, что именно мужчина должен делать такие решающие шаги, и приличной девушке не положено мчаться и навязываться оставившему её в непонятном режиме ожидания парню, который даже её своей невестой не назвал, чтобы подсластить горькую пилюлю?

Боязнь перемен, ведь уезжать из дома в чужие края за мутными перспективами такой домашней девочке как я было страшно?

Меркантильность, которая быстро подбила траты, и заревела сиреной, прикинув, сколько нужно будет потратить на переезд и съём квартиры пусть даже не в самой столице, а где-то поблизости. Год-два так просуществую, а потом что?

Планы Влада долгосрочные, быстро он на свой угол не заработает, деньги закончатся, а я могу себя на новом месте жительства не найти. Уж очень это рискованно и обидно вкладывать всю сумму ради надежды, что всё получится. Как-то без всего ехать проще.

И не забываем, что я всё ещё была обижена за то, что меня оставили как ненужный багаж.

Совокупность этих факторов привела к тому, что накопления было решено вложить в жильё. Не то, в котором я могла бы некоторое время припеваючи жить с Владом, а в моё собственное жильё. Моё и банка, пока не погасится ипотека.

Так вот, купив студию в свежесданном доме и потратившись на пол, потолок, кафель, обои, кухонный гарнитур и диван, я переехала от мамы и отчима в собственное жильё.

Первый год привыкала к новым условиям, и душевная рана от разрыва с Владом тоже отвлекала, не давая замечать все недостатки. Но время шло, а недостатки становились всё более заметными.

И я признала, что студия мне не подходит.

Мне было некомфортно видеть входную дверь, лёжа в постели. Меня раздражало отсутствие какой-либо перегородки от кухонной зоны, и, чтобы мы с мамой не придумывали, я не ощущала уюта. А это обидно, когда вкладываешь все средства и впрягаешься в долговые обязательства, а из всей квартиры самое симпатичное место санузел, причём не из-за какой-то особенной плитки или сантехники, а потому что там всё традиционно и понятно.

И что делать в такой ситуации?

Возвращаться к маме и сдавать квартиру кому-то, кто сможет в ней спокойно жить.

Муторно продавать её, вырученной сумой закрыв ипотечный долг, а потом думать, что делать дальше.

Продолжить жить в этой квартире, ожидая, когда глаза и психика перестанут придираться к обстановке. Ко всему ведь можно привыкнуть, а объективно жилищные условия более чем приемлемые.

Или немного изменить эти самые условия.

Будь я сиротой, то выбрала бы предпоследний вариант. Вкладываться в ремонт, через год после того, как уже делала это, имея обязательства перед банком, нелепо и безалаберно.

Но у меня-то были мама и дядя Миша. Первая убедила, что острой необходимости в досрочном погашении ипотеки у меня нет, и можно потратить деньги на внутреннюю отделку, чтобы жить с удовольствием, а второй привёл своего знакомого, вместе с которым они возвели две стены, превратив студию в однокомнатную квартиру. Денег за работу с меня не взяли, позволив оплатить только материал. А вот с дальнейшим облагораживанием голых перегородок и исправлением натяжного потолка мне пришлось самой разбираться, нанимая специалистов.

Занимать или брать кредит на это я не собиралась, поэтому дело продвигалось медленно, растянулось на несколько месяцев, и я как будто увлеклась, ведь даже решила сделать нормальный пол на балконе. Не тёплый и дорогой, но чтобы хоть на голом бетоне не стоять.

Последним мастером и стал Денис.

Очень вежливый, аккуратный и готовый работать по вечерам, растягивая сотрудничество и не требуя за это доплату.

Я не влюбилась в его лицо, не потеряла голову от крепких рук и спокойного голоса, не мечтала провести ладонью по пшеничного цвета ежику волос на затылке, но мы были одиноки и очевидно приятны друг другу. Вот и закрутилось.

Пара свиданий и через полмесяца после того, как он закончил мой балкон, мы начали спать вместе.

Наши встречи происходили дважды в неделю. В выходные мы не встречались, это было его время с детьми.

Да, у тридцатилетнего Дениса были пятилетние близнецы, которых он забирал из садика в пятницу вечером и возвращал их матери в воскресенье.