Безобразие

Локация:

Обычный город с населением в 350 тысяч жителей.

От центра далековато. Поблизости нет ни ресторанов, ни клубов, ни даже офисных зданий, но район не самый захудалый, у него есть своя история, и одновременно он всё ещё развивается и растёт.

Короче, место хорошее. Самое то, чтобы жить и растить детей.

Теперь об улице.

Пусть она не самая оживлённая, зато здесь расположены почти напротив друг друга два жилых комплекса, автобусная остановка, аптека, а в трёхстах метрах обустроенная для прогулок, пробежек и занятий спортом роща, поэтому народа хватает.

Участники:

И дама лет шестидесяти с пальцами, усыпанными золотыми кольцами, толкающая перед собой летнюю прогулочную коляску с белокурой задремавшей малышкой внимания этого народа к себе не привлекала.

Куда занятней было смотреть на бегущую по тротуару запыхавшуюся женщину, просящую остановиться какую-то Аллу Олеговну. На её крики оборачивались все, но ни гуляющие подростки, ни проезжающие мимо автовладельцы, открывшие окно, чтобы насладиться погожим летним деньком, ни едущий на велосипеде курьер, ни пара, помогающая сыну управляться с детским самокатом, ни грустный мужик, что нес два больших пакета с логотипом супермаркета, на окликаемую не тянули.

Но вот бегущая нагнала даму с коляской, и случилась безобразная сцена.

Безобразная, но интересная, потому что все те, кто стали её невольными свидетелями, притихли и замедлились, чтобы послушать, а потом обдумать и может даже пересказать домашним, какое бесплатное представление им устроили.

Действие:

— Отдайте сюда! — не дожидаясь выполнения своего требования, потянула на себя ручку коляски тяжело дышащая то ли после бега, то ли от гнева женщина. — Что вы себе позволяете? Не смейте так делать! В следующий раз я в полицию обращусь, будете им объяснять свою попытку похищения!

— Что творишь, ненормальная? Я её бабушка! Имею право!

— А я имею право ударить старуху, что куда-то тащит моего ребёнка, — доставая малышку из коляски, прошипела младшая женщина старшей.

Вот это да! А так и не скажешь, что она дебоширка!

Ничего маргинального в облике: чистое лицо с раскрасневшимися щёчками, длинный зелёный сарафан, волосы заплетены в аккуратный колосок, тонкая цепочка с подвеской с бриллиантом, короткие ухоженный ногти, белый фитнес-браслет на запястье и сандалии на плоской подошве.

Но назвать старухой и угрожать распусканием рук этой взрослой даме с идеальной осанкой и малиновой помадой на недовольно поджатых губах? Она точно какая-то психопатка.

Однако то, как поднятая на руки малышка, проснувшись и довольно хихикая, обняла её и обхватила за шею, указывало, что для неё это неопасная незнакомка, а кто-то близкий. Наверное, мать.

Должно быть поэтому никто из свидетелей этой разборки не попытался вмешаться и остановить опустившуюся до угроз барышню в зелёном.

А возможно, их бездействию способствовали очень уж раздражающие слух визгливые нотки в голосе бабушки ребёнка. Да и высокомерное выражение лица не располагало к желанию встать на её защиту.

Или всё прозаичней: либо всем всё равно, либо зеваки не вмешиваются так как рассчитывают поглазеть, что будет далее, и заснять на телефоны, если случится натуральный экшн.

А, впрочем, какая разница?

Главные в этой сцене три разновозрастные барышни. Бабушка, которую назвали старухой, мама (примчавшаяся откуда-то психопатка) и повисшая на её шее светловолосая малышка.

Ох, бедный ребёнок! Она оказалась предметом спора двух неразумных взрослых.

Почему двух? Старшая же тоже участвует. И каким-то образом она спровоцировала приступ агрессии. В её годы пора уметь избегать стычек и конфликтных ситуаций. Особенно с людьми, склонными к прилюдным выяснениям отношений.

Так что эта самая Алла Олеговна сама напросилась.

А касательно зачинщицы безобразия…

Эта психованная я.

Между прочим, образованная женщина без двух месяцев тридцати шести лет.

Без преувеличений и ложной скромности отличный продажник. Не столько по профессии, сколько по призванию.

Даже по молодости, сидя на холодных прозвонах, мне удавалось найти подход к тем несчастным, что отвечают на звонки с незнакомого номера.

И тут спустя почти полтора десятилетия опыта, заимев стальную выдержку, я устраиваю сцену по отношению к родной и дорогой свекрови.

Хотите узнать, как я до этого докатилась?

Фигура

У всего есть положительные стороны. Нужно концентрироваться на плюсах.

Я избежала попадания в плохую компанию крутых ребят, которые курили за школой сигареты и пили алкогольные коктейли, меня обошло стороной раннее начало половой жизни, способствующее незапланированной беременности и распространению венерических заболеваний, и не затронули других неприятностей, связанные с активностью подростков.

И кому за это нужно сказать спасибо?

Лишнему весу.

Толстый парень может быть крутым из-за силы или чувства юмора, а вот с девчонками это не работает.

Единственное, что можно отнести к хлопотам со мной, был выбор одежды.

В детском саду пухлощёкие детишки умиляют, на линейках в начальных классах они чуть крупнее одноклассников, и блузки с рубашками натянуты на их животиках, но потом они либо вытягиваются и лишние килограммы уходят в рост, либо…

Я входила во второе либо.

Рост у меня средний и вызывающе толстой, чтобы на медосмотре врачи цокали языками, я не была, но в старших классах носила 46 размер. Поэтому у нас с мамой был один стиль и шкаф. Шкаф стоял в моей комнате, а одежду мама покупала на свой вкус.

И вроде бы если мама толстой не считается, и у нас один гардероб, то и меня толстой назвать нельзя. Но когда в строю на физкультуре все одиннадцатиклассницы весят от 47 до 53 килограмм, а ты одна все 65, то тебя считают пампушкой. Хорошо, что у нас был достаточно дружелюбный класс, так бы могли и жирной называть.

Парни из школы предпочитали стройных девчонок. Я со дня знакомства для них была пухлой, и объектом для своей подростковой симпатии они меня не воспринимали.

Не очень то мне и хотелось.

Подумаешь.

Кому нужны эти мальчишки с провожаниями домой, подарками из шоколадок и слюнявыми поцелуями под школьной лестницей у входа в каморку уборщиц?

А ещё ради них нужно носить душные лифчики с поролоном, создающим под одеждой идеально круглые горки, или твёрдые чашечки словно из картона, которые сдавливают грудь таким образом, что в вырезе футболки получается выемка. Как маленькая задница. Только не из ног, а из грудей.

У меня такой не было.

Могла бы быть, но я носила эластичные топы, а не бюстгальтеры на крючках.

Мама предлагала купить что-то взрослое и кружевное, а я отказалась. Померила её бельё и решила, что мне такое не подходит. А она не настаивала.

Во-первых, потому что доверяла моему выбору.

Во-вторых, из-за разумной экономии.

В лифчике моя полная и упругая двойка превращалась почти в тройку, отчего наша с ней общая одежда становилась мне в груди мала. Правда к двадцатилетию тройка у меня всё равно сформировалась хоть в топе, хоть без.

В универе обнаружилось, что я не толстая, а фигуристая.

И что в джинсах, а не прямых брюках, которые я носила в школу, моя попка похожа на наливное яблочко, своим видом вызывающее повышенное слюноотделение. Я не сама это придумала, так сказал аспирант, помогающий подслеповатому старому преподу принимать экзамен по математике на моей первой сессии.

Сказано это было уже после того, как в зачётке появилось заслуженное «отлично», и не мне, а другому старшекурснику. А я стояла у окна, копаясь в сумке, и качала головой в такт музыке в наушниках.

На самом деле плеер включён не был, но я сделала такой вид, потому что вдруг подумала, что аспирант хочет подойти и сказать, что видел мою шпаргалку. Я ею не воспользовалась, но в рукаве рубашки она у меня была.

Уже не вспомнить, с чего я решила, что пожелай он мне это сказать, мой якобы занятой вид его остановит, но тогда я поступила именно так. И благодаря этому услышала первый комплимент своей фигуре.