Литмир - Электронная Библиотека
A
A

По своей массе и стратегической подвижности эти армии будут обладать, следовательно, неслыханно страшной силой. Тактическая подвижность (при несении патрульной службы, в стрелковых цепях, на поле сражения) у таких солдат также будет стоять на гораздо более высокой ступени. По силе, ловкости, интеллигентности они превзойдут всех тех солдат, которых может дать современное общество. Однако все это сможет быть осуществлено, к сожалению, лишь через много лет; к тому времени подобные массовые войны уже вообще не смогут иметь места, вследствие отсутствия равного противника. В первый же период пролетарской революции для всего этого будут отсутствовать основные предпосылки; тем паче в 1852 году.

По своей массе и стратегической подвижности эти армии будут обладать, следовательно, неслыханно страшной силой… По силе, ловкости, интеллигентности они превзойдут всех тех солдат, которых может дать современное общество. Однако, все это сможет быть осуществлено, к сожалению, лишь через много лет.

Процент населения, приходящийся сейчас во Франции на долю пролетариата, едва ли удвоился по сравнению с 1789 годом. Пролетариат был тогда – по крайней мере между 1792 и 1794 годом – не менее распропагандирован и in tension, чем это будет иметь место в ближайшее время. Уже тогда было ясно, что во время революционных войн, сопровождаемых жестокими внутренними потрясениями, масса пролетариата должна быть использована внутри страны. То же самое будет иметь место и теперь и, вероятно, даже в большей степени, чем когда-либо, так как шансы для немедленного возникновения гражданских войн, по мере продвижения коалиции, возрастают. Поэтому пролетариат сможет направить лишь незначительный контингент в действующую армию. Главным источником для пополнения последней останутся городские низы и крестьяне. Иными словами, революция вынуждена будет вести войну теми средствами и теми методами, какими она вообще ведется в наше время.

Каждый великий полководец, создавший новую эпоху в военной истории применением новых комбинаций, является либо изобретателем новых материальных средств, либо первый находит правильный способ применения новых средств, изобретенных до него.

Лишь доктринер может задаваться вопросом, нельзя ли при этих средствах, т. е. при действующей армии в 4–5% населения, изыскать новые комбинации и изобрести новые сокрушающие методы использования этих сил. Как производительность ткацкого станка не может быть увеличена вчетверо без замены его движущей силы – силы руки – силой пара, без изобретения нового орудия производства, имеющего лишь весьма мало общего со старым ручным станком, так и в военном искусстве нельзя старыми средствами достигнуть новых результатов. Только создание новых, более мощных средств делает возможным достижение новых, более грандиозных результатов. Каждый великий полководец, создавший новую эпоху в военной истории применением новых комбинаций, является либо изобретателем новых материальных средств, либо первый находит правильный способ применения новых средств, изобретенных до него. В промежутке времени между Тюренном и старым Фрицем произошла революция в пехотном деле, вытеснение пики штыком и фитильного запала кремневым замком; историческая заслуга старого Фрица в военной науке заключалась в том, что он, в общем оставаясь в пределах тогдашнего способа ведения войны, преобразовал и усовершенствовал старую тактику, применительно к новым видам оружия. Точно так же историческая заслуга Наполеона заключается в том, что он нашел единственно правильное тактическое и стратегическое применение колоссальных вооруженных масс, появление которых стало возможным лишь благодаря революции, и эту стратегию и тактику довел до такой степени совершенства, что современные генералы, в общем и целом, не только не в состоянии превзойти его, но в своих самых блестящих и удачных операциях лишь пытаются подражать ему. Summa summarum. Революция будет воевать современными военными средствами и при помощи современного военного искусства против современных же военных средств и современного военного искусства. Шансы на наличие военных талантов будут у коалиции по меньшей мере так же велики, как и у Франции: сe seront alors les gros bataillons qui l’emporteront.

Ф. Энгельс «Горная война прежде и теперь»

Недавняя и еще не вполне исчезнувшая вероятность вторжения в Швейцарию и, естественно, вызвала всеобщий интерес не только к оборонительным возможностям этой горной республики, но и к проблемам горной войны вообще…

Это традиционное представление о неприступности Швейцарии, которую называют «горной крепостью», существует со времени войн с Австрией и Бургундией в XIV и Х7 веках. В войнах с Австрией главным родом войск нападающих была закованная в латы рыцарская конница; ее сила заключалась в сокрушительной атаке против армий, не имевших для защиты огнестрельного оружия. Но как раз этот вид атаки был невозможен в такой стране, как Швейцария, где кавалерия, за исключением самой легкой, и притом в небольшом количестве, даже и теперь неприменима. Во сколько же раз беспомощнее были здесь рыцари XIV века, таскавшие на себе почти центнер железа! Им приходилось спешиваться и драться в пешем строю; таким образом они теряли последние остатки своей подвижности, из нападающих превращались в обороняющихся, а будучи застигнутыми в ущелье, оказывались беззащитными даже против дубин и палок. Во время бургундских войн более важное место в войсках заняла пехота, вооруженная копьями; кроме того, было введено огнестрельное оружие; тем не менее пехота все еще была стеснена тяжестью своих оборонительных доспехов, пушки были тяжелыми, а ручное огнестрельное оружие было неудобным и сравнительно бесполезным. Все снаряжение войск было еще настолько громоздким, что делало их совершенно непригодными для горной войны, особенно в те времена, когда дорог, можно сказать, почти не существовало. В результате всякий раз, когда эти малоподвижные армии попадали в труднопроходимую местность, они основательно застревали в ней, а легковооруженные швейцарские крестьяне имели полную возможность переходить к наступательным действиям, более искусно маневрировать, окружать и, в конце концов, побеждать своих противников.

Во сколько же раз беспомощнее были здесь рыцари XIV века, таскавшие на себе почти центнер железа!

В течение трех столетий после бургундских войн Швейцария ни разу не подверглась серьезному вторжению. Традиционное представление о непобедимости швейцарцев приобрело вековую давность и существовало до тех пор, пока Французская революция – событие, разбившее вдребезги так много освященных веками традиций, разрушила также и это традиционное представление, по крайней мере, в глазах людей, знакомых с военной историей. Времена изменились. Закованная в латы конница и неповоротливые копейщики исчезли; тактика все более и более революционизировалась; главным качеством армий становилась их подвижность; линейная тактика Мальборо, Евгения и Фридриха Великого опрокидывалась действиями колонн и стрелковых цепей революционных армий; и с того дня, когда в 1796 г. генерал Бонапарт перешел перевал Кадибону и, вклинившись между разбросанными колоннами австрийцев и сардинцев, разбил их с фронта, одновременно отрезав им пути отступления в узких долинах Приморских Альп и захватив в плен большую часть своих противников, с этого дня ведет свое начало новая наука горной войны, положившая конец неприступности Швейцарии.

Времена изменились. Закованная в латы конница и неповоротливые копейщики исчезли; тактика все более и более революционизировалась.

В период линейной тактики, который непосредственно предшествовал периоду современного ведения войны, оба противника старательно избегали труднопроходимой местности. Чем более гладкой была равнина, тем лучшим полем сражения она считалась, лишь бы только на ней было какое-нибудь препятствие, обеспечивавшее безопасность одного или обоих флангов. Но французские революционные армии ввели другую систему. Для обороны во всех случаях они непременно стремились найти позицию с препятствием перед фронтом, которое могло бы служить прикрытием как для стрелковых цепей, так и для резервов. В целом революционные армии оказывали предпочтение труднопроходимой местности; их войска были гораздо более подвижными, а их боевые порядки – рассыпной строй и колонны – не только позволяли быстро передвигаться в любом направлении, но и давали возможность выгодно использовать укрытия, имеющиеся на пересеченной местности, тогда как их противник чувствовал себя на такой местности совершенно беспомощным. В сущности, термин «непроходимая местность» был почти вычеркнут из военной терминологии.

6
{"b":"912610","o":1}