— Что случилось, Тела?! — Мартисса быстро подошла к Телагее, принявшись утирать с синего личика слезы, что лились градом.
— Я учуяла тридцать коровок! — Марати шумно всхлипнула, сжимая связку в руках. — Они все… мертвы! Лежат на пастбище и стремительно гниют! Они же только вчера были живы, а сегодня уже истекают странной жижей, Божечки! Неужели наступил Судный день?! Я чувствую панику, я не знаю, как так получилось! Бедные, бедные мои детки!
Я вдохнула запах дудников и пошатнулась, меня затошнило. Уже второе убийство за неделю… Так, о чем я думаю?!
Юла и Ула обернулись к травнице, что выпучила глаза, смотря на трясущихся Особенных.
— Случай с неожиданной гибелью тридцати коров на Пастбище Марати произошел 25 сентября 1732 года… — промолвили тихо сущности, скрещивая руки на груди. Шлейфы задрожали, а кристаллики на теле замерзли.
— А удобрения для урожая дал Броквену вовсе не Отец, — на одном выдохе проговорила женщина. — Их создал доктор Крейз… Запах растений показал им воспоминания первых Особенных!..
Но дальше мучить Особенных Юла и Ула не стали. Они поспешно вывели нас из домика и поплыли через вторые ворота с нефритовой девой и астролябией, пока призрачная травница тушила пучки. Даже жуткий кашель и тянущая боль в суставах не мешали ей вдохновенно охать и желать удачи нам вслед. Я заметила, что призракам Силенту хорошо удавалось контролировать себя, хоть яд уже почти заполнил кандалы, а тело потихоньку менялось…
Очухавшись от аномальных запахов и около пьяного состояния, мы прошли на Второй Уровень холма — Астрологический квартал.
Это была небольшая местность с пересекающимися улочками, которая плотно прилегала к третьим вратам Гадального проспекта (это логично, учитывая, что гадания являлись отраслью астрологии, факт от Елены!). В отличие от Леса благовоний — пестрящего уникальными алтарями, увешанного растениями, пропитанного ароматами и населенного энергичными призраками, Астрологический квартал был местом загадочным, таинственным и тихим.
Вместо асфальта здесь пролегал сверкающий пурпурный гравий, в котором вяз яд. Мертвяки торговались не на свежем воздухе, а в бархатных шатрах с рисунками золотых созвездий. Открыты здесь были только определенные участки ночного неба, где астрологи предсказывали судьбу и характер человека по звездам. Остальное пространство оказалось увешано всякими фиолетовыми, черными и синими полотнами, на которых были изображены планеты и лица богов и идолов. Отовсюду доносился аромат мускуса и ванили — сладкий и тягучий, а в окнах горел ультрафиолетовый свет.
В Астрологическом квартале измеряли широты и долготы Броквеновских небесных тел на позолоченных вычурных астролябиях, смотрели за звездами из больших длинных телескопов, а также изучали на звездных глобусах движения светил; качались в разные стороны различные маятники из конусообразных минералов, когда призраки задавали разные вопросы, блистали в темноте стрелки астрологических серебряных часов и звенели ритуальные чаши.
В шатрах же торговались самыми разными минералами: аметисты, тигриные глаза, азуриты… Острые, круглые, в форме фигурок они лежали в прозрачных чашах и тарелках, на них лил свет от светильников в форме звезд и луны. Тут за небольшую сумму предсказывали по знаку зодиака твои будущие дни и задачи, по тени угадывали скорейшие происшествия и что надо сделать, чтобы избежать плохого исхода. Нам рассказывали о наших планетах-покровителях, и как они влияют на наше состояние, на каких богов мы похожи по характеру, и даже какое наше тотемное животное! Вот, например, зверь Эйдана — это таррар, ведь у него хороший аппетит и смелость абсолютно перед любым врагом, а мой — сова, так как основные мысли и идеи возникают у меня именно в ночное время суток. И это оказалось абсолютной правдой!
Ну и, конечно, местные астрологи нам показали собственные созвездия, что характеризовали нас как личностей и предугадывали судьбу. Например, созвездием Милтона оказались два лица: один лик с бородой и нимбом, другой же — вытянутый и острый, что касался звездными губами щеки первого лица. А вот созвездием Мартиссы являлся лебедь со стрелой в зубах. Было еще одно интересное созвездие, ничейное, которое меня попросили распознать: хризантема, расцветшая в могильной земле. Это был странный опыт, но зато интересный. Теперь я понимала увлечение Филсы астрологией…
Затем мы с Юлой и Улой прошли к третьим вратам призрачной девы с картами в руках. За ними виднелись лавки, где занимались гидромантией, хиромантией, гадали на костях и хрустальном шаре… Деревьев с синими листьями здесь было много, они росли даже из крыш домов! Пролетали там духи и фамильяры, разнося хозяевам всякие предметы. А еще здесь пахло озером Бэддайнилейкер… этот пресный и влажный запах с нотками пыльцы ромашек я везде узнаю.
— До храма То Хомы осталось совсем немного! — улыбались Юла и Ула, указывая на высокий дом, окутанный синей дымкой. И правда, он уже был совсем близко. Туда потихоньку собирались остальные призраки. — Призраки Силенту рассказали и показали вам почти все, Особенные и Елена Гостлен, осталось только получить информацию от гаданий на озерной гуще… Не устали ли вы?
— Что вы, нам очень интересно узнать, с чего это вдруг озерная гуща решила, что нам лучше на озеро не соваться, если не обкашляем какие-то вопросы с Предвестницей Отца, — хмыкнул Кертис, переглядываясь с нами.
Знаете, Кертис был абсолютно прав. Все-таки озерную воду Силентийцы брали не абы откуда, а с самого озера Бэддайнилейкер! Значит, гадания на этой воде действительно правдивые. Ребята тоже кивнули, соглашаясь с Револом.
— Поэтому я требую, чтобы нас отвели в соответствующую лавку сразу же, — я решительно подтвердила слова Кертиса, подходя к сущностям.
Юла и Ула сначала помолчали, покачали головами, а потом поклонились нам и поманили руками.
— Тогда пройдемте же на Гадальный проспект, — запели они протяжно. От их голосов, сливающихся с арфой, я даже покрылась мурашками. Последнюю фразу сущности прошептали, но она, казалось, отлетела от колонн ворот: — И помните, что озерная гуща никогда не врет… Не соврет она и вам.
Глава 20. Разматывая клубок Броквена
В глазах промелькнули фиолетовые искорки перламутра, только мы шагнули через врата. Создалось ощущение, что мы прошли через невидимую пленку, что оставила на одежде серебристый иней. Почувствовался слабый озноб.
Телагея медленно опустилась на землю, из приоткрытого рта пошёл густой пар; Милтон шумно выдохнул, поправляя очки обоими руками, а Мартисса и Кёртис опустили руки и затаили дыхание, рассматривая гладкий асфальт с ростками травы и каплями яда. Я и Эйдан замерли, глаза у нас сделались по пять монет. Ого…
Так, успокойтесь, Отца мы не увидели. И потасовку тоже не увидели. Удивление и боязнь испустить лишний вздох крылись совершенно в другом.
Гадальный проспект… очень отличался от других Уровней Холма. На широкой наклонной местности располагались хаотично и далеко друг от друга шалаши из темных синих и фиолетовых тканей, дерева и листьев, с которых стекали зеленые капельки. У каждого шалаша росло только одно бирюзовое светящееся деревцо, цветы голубых глаз были совсем молодыми, только зацветающими. Множество оленей спало прямо у сооружений, рыбки тихонько шуршали ветками и лианами, а птицы будто остолбенели, смотря только в одну сторону — на храм То Хомы.
Именно на Гадальном проспекте обитали все астральные сущности, с вытянутыми конечностями и чудными острыми головными уборами. Снежинки и шлейфы серого дыма плыли над дорогами, не спешили подниматься к моей магии. Духи сторожили каждый уголок проспекта, помогали призракам, внимательно следили за их состоянием и переодически глядели сквозь купол.
Несмотря на дальность расположения шалашей, лавки были строго распределены по виду гадания. С левой стороны — постройки с серыми тканями и белым деревом, там занимались гидромантией, хиромантией и гаданием на костях. Были чугунные котлы с темно-синей жидкостью, в которой плавали кусочки золотой фольги. Призраки в кружевных мантиях монотонно водили кончиками пальцев по водной глади, от легоньких движений поднималась дымка, взвинчивая остатки волос, похожих на солому. Сотрясались глиняные горшки и сосуды из разноцветного стекла, из них поднимались фиолетовые пузырики. Колокольчики звенели медленно, выдерживая паузу, пока вещуньи что-то шептали над водой.
