Работник музея пояснила Анатолию, что сабля, в принципе, простая. Даже эфес ничем ни украшен. Таких, подобных ей, находится немало в музеях страны и даже не в выставочных залах, а в запасниках. Всё ведь на всеобщее обозрение буквально музеи выставить не в состоянии.

– А эту саблю мы приобрели у сдатчика за относительно дешёвую цену, – пояснила Клара Ивановна. – Не помню уже, сколько ему дали. Но не дорого… Это не в моей компетенции. Но мы обратили внимание на особое качество стали. Ржавчины практически нет. Так, кое-где, вкрапления. Она очень остра, даже время её не затупило.

– Значит, всё-таки, Клара Ивановна, она – ценная.

– Извините, Анатолий Петрович, вы ошибаетесь. Всё же, особой ценности она собой не представляет.

– Она стоит дорого потому, что этой саблей убили человека,– Розов был уверен, что после нанесённого визита Жуканова в музей эта информация уже не была тайной. – Вы ведь в курсе.

– Ах, боже мой! Неужели? Какое зверство. Ах! Да, вспомнила! Мне об этом следователь Жуканов говорил. Убийство – страшное преступление.

– Я тоже так считаю. А саблю вам вернут, как только виновные получат по заслугам. Я с вами, Клара Ивановна, прощаюсь. Может, и никогда не встретимся. Город большой.

– Жаль,– чистосердечно и чисто по-детски сказала Клара,– вы мне так понравились. Нет. Поймите меня правильно, вы понравились мне как умный собеседник. Знаете, я живу одна. У меня однокомнатная квартира. Моя собственная. Я бы вам так много рассказала… из истории холодного оружия. У вас ведь, Анатолий Петрович, есть свободное время?

– Нет,– неловко стал оправдываться Розов,– к сожалению, дел у меня под самую завязку.

– Да-да, я понимаю. Жена, дети…

– Ничего подобного у меня пока не имеется.

– В таком случае, я вам, как-нибудь, позвоню, Анатолий Петрович,– прямым текстом и довольно назойливо порадовала Розова сотрудница музея. – Правда, не удобно… Поймите правильно. Я хотела бы встретиться с вами, поговорить, можно об истории создания и применения огнестрельного оружия.

– Звоните, Клара Ивановна. Номер моего мобильного телефона, служебного и домашнего вы знаете. Они – на визитке. Лучше звоните ко мне домой. Возможно, вам ответит моя мама, если меня не застанете дома. Мы с ней вдвоём… в одной квартире. Живём дружно. Холодное оружие – это, наверное, очень интересно. До свидания!

– До свидания! Слышите, я не прощаюсь с вами. До свиданья!

Розов направился к выходу. Он прекрасно понимал, что приглянулся низкорослой, гармонично сложенной кареглазой брюнетке в больших супермодных очках. Но это его не радовало и не огорчало. Ему было всё равно.

Пока в жизни получалось так, что ни одна женская улыбка не заставала его врасплох, ни одна девичья судьба не притягивала. Разумеется, в ханжах и чистоплюях он не числился и, конечно же, обращал внимание на всё… прекрасное в дамах. Случалось, оставался у какой-нибудь длинноногой или широкогрудой особы, с вечера до утра.

Но навязчивым никогда не был и даже сторонился девиц, которые откровенное предлагали ему себя и занимались «любовью» чисто из-за спортивного интереса, для поднятия тонуса и для укрепления здоровья. Немало и таких встречалось, которые использовали своё тело в коммерческих целях.

Понятное дело, симпатии к тем, с кем сталкивала его судьба, даже и ненадолго, он иногда испытывал. Как же иначе можно сближаться с женщиной? Ведь даже дворовые псы… Впрочем, люди ведь – не собаки. Они в сексуальных отношениях пошли гораздо дальше. Клара чем-то, всё же, пришлась Анатолию по нраву, но не на столько, чтобы тут же отстраниться от дела по убийству Арефина и потерять голову.

Так получилось, что Розов значительно отставал в следствии по «мокрому» делу от Жуканова. Шёл следом за ним. Не потому, что был не таким мобильным, как следователь окружной прокуратуры. Нет. Анатолий пытался распутать клубок истинной причины преступления, состоящий из множества непонятных и неуловимых хитросплетений. Оставаясь в офисе детективного агентства наедине с собой, он искал, он мыслил. Со стороны могло показаться, что это ни какой не сыщик, а человек, скучающий от безделья.

Но между тем, ему пока даже некогда было нанять, хотя бы, одного помощника для дела, так называемого, филлера, для «висячки на хвосте». Средства у него для этого имелись, не густые, но всё же… Братья Арефины пока, ни каким образом, не могли и не должны были официально стать его подчинёнными.

А Жуканов окунулся в дело с головой до пят. По крайней мере, на месте не сидел и строил всё новые и новые версии, одна смешнее и невероятнее другой. Порой Игорь Васильевич, что называется, мёртвые факты накрепко приколачивал к живым людям. Когда Розов подходил к одной из строительных площадок частной строительной фирмы, то издали увидел Жуканова.

Анатолий, в стороне, терпеливо ожидал, не бросаясь ни кому в глаза, пока Игорёша освободит для него «поле боя». Розов понимал, что второй ходкой, после следователя прокуратуры, ему гораздо будет тяжелей добывать необходимую информацию. Впрочем, как сказать.

Издали Розов наблюдал за тем, как Жуканов беседовал то с одним, то с другим строителем. Отсюда, в доброй сотне метров от лейтенанта, Анатолий не слышал голосов из-за шума миксера-бетономешалки, грохота строительного крана… А Игорёша суетился и даже очень часто что-то не только записывал на свой цифровой диктофон, но и переспрашивал.

В одном месте, где был просыпан цемент, смоченный сегодняшним дождём, Жуканов очень внимательно рассматривал следы, достал для этих целей из небольшого футлярчика лупу. Ни дать, ни взять – клоун на арене цирка. Паясничает, смешит людей.

Даже на расстоянии было заметно, что Жуканов всем старался улыбаться. Это он-то? Ведь он ненавидит людей, считает себя выше всех… Значит, приперло. Он пожимал работягам руки, почти по-свойски, но не снисходительно, со строгостью… а брезгливо. Со стороны это было заметно. Лица строителей были хмурыми.

Ведь не дураки окончательные, понимали, с кем имеют дело, точнее, вынужденные тары-бары-растабары. И наконец-то, Анатолий дождался своей очереди, того момента, когда представитель серьёзной конкурирующей, а вместе с тем, дружественной фирмы, как говорится, взял руки в ноги, то есть сель за баранку своей «Вольво» и умчался.

Первым делом Розов направился в самой главной бытовке. Там встретил прораб участка и один из строителей, может быть, мастер или бригадир.

– Скрывать не буду,– поздоровавшись, с порога сказал Розов,– я у вас по причине убийства мастера Петра Фомича Арефина. Мне хотелось бы переговорить со стропальщиком Емельяновым, кажется, Егором Ниловичем.

– Точно. Егор Нилович, – подтвердил прораб, – но Емельянов – нормальный мужик. На… должность убийцы никак не тянет. Немного попивает. Но человек нормальный. Жену не так давно похоронил. Живёт вдвоём с дочерью. Она работает, вроде бы, продавщицей в каком-то магазине, и заочно учится в университете торговли.

– Убивать бы Арефина он не стал,– заметил присутствующий здесь строитель.– Они вместе на рыбалку ходили, по ягоды. В общем, общались, можно сказать, друзья. Наше частное или, там, акционерное строительное управление – одна сплочённая семья. Но я скажу, что тогда, в тот вечер… со стройки они ушли вдвоём. Обычно Емельянов уходил с Цепиным. Им домой – по пути. Но тут Егор пошёл с Петром. Факт, оба немного поддавшие.

– Они шли с работы и поддавшие? – прямо спросил Розов.

– Это не святые Пётр и Павел,– стал горячиться прораб, – это работяги. Может быть, от них немного фонило… Не знаю, не принюхивался. Мы меры по борьбе с пьянством и разгильдяйством принимаем, в финансовом плане… наказываем. Но если они и выпили, то дело своё знают. Люди уважаемые. Что касается Арефина, то он и мастером был хорошим и человеком.