Явилось – не запылилось и в этот большой портовый город раннее летнее утро. Над микрорайоном, ещё только наполовину отстроенным, медленно поднималось солнце, пробиваясь к земному грешному миру из-за туч. Две полицейские машины стояли неподалеку от небольшого оврага, точнее, почти над ним. Чуть далее от «воронков»-иномарок, застыл и внедорожник «Фольксваген». Именно тут, в овраге, был обнаружен труп мужчины, судя по его рабочей одежде, строителя.

Эксперты-криминалисты занимались своей привычной работой. Один из них производил съёмку фотокамерой. Таким образом, документально фиксировалась поза убитого… Поскрипывала рулетка.

Рутинная работа производилась под руководством тучного, сорокалетнего, довольно свежего на вид майора юстиции Василия Захаровича Расторопа, начальника Следственного отдела при Окружной прокуратуре. Пусть он не был уже следователем, а являлся одним из больших начальников, но по старой памяти, по собственной инициативе, выезжал на следы некоторых преступлений, требующих особого внимания.

В целом, всё в его жизни складывалось не так худо. Семья, дети, как полагается. Занимался своим делом, честно исполнял свой долг.

– Ну, что там, Федя? – майор сосредоточил своё внимание на криминалисте старшем лейтенанте Крылове. – Что ты можешь предварительно сообщить?

– Пока могу доложить, что смерть пострадавшего, ориентировочно, – сообщил криминалист, – наступила вчера, поздно вечером. Потом определим точнее. Причиной тотального исхода стал удар острым рассекающим предметом…

– Попроще, Федя, и покороче. Чем его…

– Мужчина убит холодным оружием, Василий Захарович. похожим на саблю, шашку или секиру. Предполагаю, что убийца не профессионал, мог бы бросить труп в канаву, в крайнем случае, – Крылов повернулся к вновь подошедшему к ним следователю лейтенанту Жуканову. – Проведём, разумеется, тщательный лабораторный анализ. Уверен, Игорь, что самые козырные карты обнаружатся при вскрытии… Похоже, что у покойника средняя степень опьянения.

– Не скажи, Федя, гоп, пока не перепрыгнешь, – Жуканов игриво ущипнул криминалиста за локоть. – Речь у тебя, Федя, как у мусорщика. У покойника не может быть опьянения, потому что он… труп.

– Точно,– кивнул головой Растороп.– Я не знал ни одного выпивающего мертвеца. Потому, как я понял, ты, Федя, хотел сказать, что человек, в перспективе, покойник употребил определённую дозу алкоголя перед тем, как сделаться мёртвым.

– Верно подмечено, товарищ майор, – не остался в долгу Федя.– Но вы не совсем правы. Иронию вашу не принимаю уже потому, что мне приходилось сталкиваться и с такими явлениями, когда преступники пытались влить определённую дозу спиртного в нутро уже мёртвых людей. Делалось это по незнанию… с их стороны.

– В принципе, да, – согласился с криминалистом Растороп. – Мне тоже подобные случаи известны.

– Думаю, Жуканов, пусть и не очень опытный, – сказал Крылов, – но всё-таки… следователь и слова мои понял правильно. Но сделал вид, что до него что-то не доходит, как до… некоторых.

– У нас, в округе, давненько никого саблями не убивали, – заметил Растороп. – Утюгами и другими предметами – наблюдалось, но, чтобы саблями – не помню…

Лейтенант Жуканов сказал, что ему никогда не приходилось расследовать подобные преступления.

От небольшой группы оперативников отошла, всхлипывающая женщина, средних лет.

– Товарищ командир, – с испугом сказала она Расторопу,– тут и мои следы от резиновых сапог. Имеются. А как же! Об этом я уже всем вам… предупредила, чтобы меня за решётку не упрятали. Милиционеры или, как сейчас говорят, полицейские вот к вам направили… объясниться.

– Там видно будет, прятать вас за решётку или нет, – пошутил Растороп,– а пока вы не присели… годков этак на пять, все разговоры ведите вот… с Игорем Васильевичем Жукановым. Он – следователь…

Жуканов извлёк из внутреннего кармана чёрного пиджака миниатюрный цифровой диктофон. Включил его, подсоединил небольшой микрофон и очень близко поднёс его к лицу женщины. Да и сам старался находиться в зоне, так называемой, активной звукозаписи. Он строго сказал:

– Отчётливо произнесите ваше имя, фамилию, отчество! С помощью голоса укажите свой домашний адрес!

– Я всё уже сообщала, – всхлипнула женщина.– Я, Лапова, Маргарита Петровна. Уборщица. Шла на работу. Я рано хожу, вон в то здание, в учреждение, где… мафия работает. Там я занимаюсь мытьём полов. Шла вот и… увидела. И в полицию сообщила, по своему мобильному телефону. Сейчас такие имеются почти даже у всех бомжей. Полиция быстро подъехала, потом и вы… Я подождала всех, как положено.

– Так. А почему спустились в овраг? – сурово поинтересовался Жуканов. – Зачем?

– Господи! Да по малой нужде. Овражек-то вместительный. Кто меня тут увидит, старуху? Спустилась и, значит, после того, как нужду справила и увидела… Гришку Цепина, за-руб-лен-но-го!

– Вы его знали, Маргарита Петровна? – Растороп взял инициативу на себя. – Любопытно.

– Понятно, знаю. Крановщик он. Сосед мой по подъезду. В старых домах живём. Слава богу, что он не женат. А так бы, если что, жене и ребятишкам, грустно было бы… отца хоронить. Чего уж там. Попивал покойник, но не больше, чем все. Но я это… Гришку не убивала.

– Что-то ещё вы можете, гражданка Лапова, сообщить нам по существу вопроса? – Растороп нахмурил свой широкий лоб. – Сейчас любая подробность может помочь следствию…

Имелись ли у Цепина враги? Какие там у него, всемогущего Григория могли быть враги? Никто бы и не осмелился… Почему? Да, потому, что погибший крановщик, разумеется, при жизни называл себя Царём Успения. И многие ведь в это верили. Проще говоря, он являлся Императором Смерти, и по воле Свыше, да и по собственной инициативе, мог при обычном пожелании уничтожить не только пару-тройку людей, но и многие сотни тысяч и даже миллионы двуногих в любой точке Земли.

Получается, что этот человек выполнял свою, особую миссию на планете. Но, всё-таки, большинство знакомых Григория Матвеевича считали фантазёром и даже выжившим из ума стариком.

Он считал благим делом – освобождение многих людей, причём, досрочно от земных кошмаров, ужасов и неприятностей…

– Сказки сказками. Но сейчас мы должны глубоко… выяснить, – сказал Растороп, – кто же замочил, то есть лишил жизни, этого вот, практически, сумасшедшего господина Цепина. Подумать только! Перед нами труп самого Царя Успения!

– Но я не убивала крановщика Гришу! – громко и убеждённо повторила Лапова. – Что, у меня других дел, что ли, мало?

– Отлично! – хлопнул в ладоши Растороп, обращаясь к Жуканову. – Отлови-ка, Игорь Васильевич, двух понятых… из гражданских, чтоб всё чётко было. Проведём и предварительное опознание трупа. Убивала – не убивала. Посмотрим. И вообще, не понимаю, господа, что я тут делаю! Мне в кабинете надо сидеть и руководить. Обычное убийство, а нас тут, как гороху, насыпано.

– Не у-би-ва-ла!!! – завопила Лапова. – Никогда не убивала!

– А то мы на один труп, как стая воронов слетелись. – майор Растороп продолжал говорить, не обращая внимания на крики и причитания Лаповой. – Достаточно сюда было Игорёше да Феде заявиться. Ну, ещё и кое-каким полицейским. Теперь понятно, что дело здесь короткое. Трупов нынче хватает. По всей планете убийства, а вот у нас в округе всё относительно спокойно.

– Не убивала,– прошептала Лапова и перекрестилась.– Как перед богом, говорю, не убивала. Не виновна в его смертушке или, как среди нас, богопослушных говорят, в успении… человечьем. Не убивала.

Растороп положил свою тяжёлую руку на плечо Лаповой, давая ей понять, что, хоть она и под подозрением, но это совсем не означает, что её вот, прямо сейчас, упрячут в «кутузку». Он жестом, подталкивая уборщицу к тому месту, где пока ещё лежал труп, дал женщине понять, что ей следует ещё раз посмотреть на убитого мужчину и окончательно и бесповоротно засвидетельствовать, что пострадавший – именно и есть крановщик местной частной строительной организации Григорий Матвеевич Цепин.