Так Розов и не понял, каким образом, например, Цепин, как бы, извлёк из… воздуха пачку денег. Солидная, существенная сумма. Возможно, абсолютно незаметно этот энергичный старик подменил кожаный лоскут другим, похожим на тот, что находился под верхней частью эфеса сабли, с заранее заготовленной надписью.

Царь Успения мог предполагать, что Розов оставит лоскут, возможную улику или «зацепку», себе… не удержится. Значит, он знал, что именно там спрятан кусочек кожи, но без надписи. Но если он об этом знал, то получается, что Цепин что-то известно о трагической смерти Арефина или сам является… убийцей. Но зачем? Именно, в этом и стоит разобраться.

А все эти сказки, которые он рассказывал Розову, только для того, чтобы у него, Розова, «крыша поехала». Вот он настоящий и прямой убийца своего друга – Лепин!

– Балбес ты, Толя,– прочитав на расстоянии мысли Розова, вслух, по сути, сам себе сказал Царь Успения.– Но ты в таком раскладе не виноват. Давит в тебе твоего будущего Великого Элементала, а ныне подростка жестокий, могучий и «справедливый» Фобостиянин. Я отправить его в Мир Каменных Существ я пока его не могу. Не поступало такого распоряжения, значит, и время не пришло.

Цепин прошёл на кухню, достал бутылку с водкой, налил себе в стакан. Выпил, закусив куском сыра. Всё человеческое ему, Великому Элементалу в человеческом облике и на самом деле было не чуждо. Ведь он был ещё и человеком. Тут земная обитель, то есть данная её форма в определённой категории состояния, диктовала Григорию Матвеевичу свою волю. Он, как и все, по земным понятиям и «правилам» был, что называется, смертен. Кроме того, считался законопослушным гражданином, работал, не являлся бичом и бомжем.

Он отправился в прихожу заем, чтобы отворить входную дверь, зная, что сейчас к нему придёт не чаёвничать, а по делу, и с самыми серьёзными претензиями и обвинениями Розов, и скажет:

– Я пришёл к выводу, что, как ни печально, а ты, Григорий Матвеевич, убийца Арефина.

Всё так и произошло. Подал свой резкий голос звонок в квартиру. Вошёл, недовольный и с очень озабоченным видом, Розов, именно то и сказал, что ожидал услышать от него Эвтаназитёр. Анатолий, не разуваясь, прошёл в комнату, сел на диван и закурил и произнёс:

– Так что будем делать, Григорий Матвеевич?

– Ничего, кроме того, что начнём изучать существо в человеческом «скафандре», научившимся мыслить только ортодоксально. Никак иначе. Будем смотреть и недоумевать.

– В то, что ты, Григорий Матвеевич, добрый и всемогущий джин, я, прости меня, не верю. Все твои фокусы объясняются тем, что ты в курсе того, что произошло там, в овраге.

– Если бы это было так, то я не стал бы обращаться к тебе… Впрочем, конечно же, вру. Но неумышленно. По определённым причинам мой контакт с тобой должен был произойти всё равно. Почему именно с тобой? Считай, что судьба… От неё не уйти и, по большому счёту, её не изменить.

– Я помню, что я – наследник крановщика. Полнейшая чушь!

– Пока это лишь предположение. Запомни, что только полные недоумки – творцы своей судьбы. Кстати, все джины относятся к цивилизации Стихий, которая, по долгу службы, мне подвластна.

– Напрасно ты иронизируешь, Григорий Матвеевич. Дело очень серьёзное.

– Толя, я хочу продолжить свою мысль и определённо заявить, что, если дураки существуют на Земле-матушке, значит, так угодно Богу. Они, вероятно, потому и дураки, что… просто не готовы находиться в разуме.

– Сказать можно всё…

– Я в курсе того, что ты держишь связь с криминалистом Фёдором Крыловым. Но вот, почему-то, забыл поинтересоваться, имеются ли там, в овраге, следы от моих ботинок. А их ведь там нет. Я уже имел возможность встречаться со следователем Игорем Жукановым, человеком, созданным Господом для земного… греха.

– Тогда я, вообще, ничего не понимаю,– Анатолий достал из кармана пиджака носовой платок и вытер им лоб. – Но если взять за истину твою версию, что сначала убили тебя, Григорий Матвеевич, потом сдвинулось время, исчезли следы… Получается, что я…

– В такие дебри тебе пока, Толя, лезть не следует. Твоя задача найти убийцу. Не забывай, что я ещё и крановщик. Специальной службе Цивилизации Творцов меня, как бы, удалось убить… поэтому, что произошло со мной в овраге, не помню. Скорей всего, не они, а Великие Элементаоы стёрли эту часть моей памяти.

– Правильно. Если время сдвинулось, как и твой головной мозг, – саркастично заметил Розов, – то реальными можно считать только те события, которые зафиксированы… свидетелями. Тебя, получается, Григорий Матвеевич, считай, не убили.

– Вот видишь, значит, ты не совсем дурак, – сказал Цепин.– Этого я не учёл. В данной земной субстанции возможен только один вариант любой ситуации, тот который, как бы реален. В принципе, ведь всё иллюзия. Все мы живём всегда и везде, а в данном случае, только на ничтожное мгновение подключены к земной частичке бесконечной Жизни. Но радует то, что Цивилизация Творцов считает меня мёртвым, что им удалось убрать… злодея. Но недолго они будут «дремать». Значит, скоро придёт время меня менять.

– Если я начну понимать тебя, Григорий Матвеевич, то меня перестанут понимать другие. А мне это не надо.

– Ты, Анатолий, уже почти начинаешь понимать меня, старого крановщика. Не зря же ты запросто, почти сразу же, стал обращаться ко мне на «ты». Я говорю не в укор. Мне такие взаимоотношения нравятся, да и так должно быть среди своих.

– Сам не знаю, как это произошло,– Розов потушил окурок об дно пепельницы.– Как я понял, Цивилизация Творцов, гораздо слабее и менее развита, чем Великие Элементалы.

– Нельзя сказать, что кто-то больше развит, а кто-то меньше, – Эвтаназитёр сбегал на кухню и вернулся оттуда с бутылкой водки, двумя стаканами и куском варёной колбасы.– Давай выпьем! И я тебе расскажу, кто такие Творцы.

Цепин разлил часть спиртного по стаканам, и они выпили. Анатолий выпил. Он никак не хотел верить в ту белиберду, которую нёс старый крановщик, но, почему-то, верилось… или почти верилось.

Царь Успения начал с того, что подчеркнул важность и необходимость существования Цивилизации Творцов, всегда существующей во всех Сферах Бесконечных Миров, как бы, растянутых в Беспредельности Мироздания. Розов не преминул заметить, что недавно один из наших учёных доказал, что Вселенная расширяется.

– Задница у него расширяется. Ему эта дезинформация, как раз, подкинута Свыше… Творцами,– пояснил Эвтаназитёр.– Они просто через этого учёного-ортодокса формируют новый мир, в котором, в условно замкнутой сфере, такое возможно. Но в целом, по понятиям и законам Мироздания, это бред. Но для определённого мира, где разумные существа ничего не видят дальше собственного носа, такое возможно. Всё возможно, что дано представить. У Господа не много, а бесконечное количество обителей…

Из всего услышанного Розов понял, что вселенная, тем более Мироздание, не могло само возродиться из какого-то «первоначального атома». Кто так утверждает, то никак не может понять, «в силу своего хронического узколобия», что эта «мельчайшая» частица «в глубине своей» беспредельна и всегда… существовала.

Создал её Господь, который всегда и везде есть. Шутник, который пытается теперь доказать, что мир не четырёхмерный, а уже, слава богу… пятимерный, не дружит с собственной головой. «Да ему и не надо. На хлеб денег хватает – и ладно».

Даже условно взятую точку или линию нельзя считать одномерной. Их объём заключён в их же реальной, так сказать, кубической глубине. Далее идёт несусветная чушь о… многомерности. Там и вторая «мера» – плоскость, и третья – кубическая… К ней «умники» добавляют и время, как меру, не понимая, что времени, как такового в мирозданческом плане не существует, что всё заключено только в Вечном Настоящем. Наконец-то, нашли они и пятое измерение, так называемые, тёмные образования во Вселенной или светлые…