– Вовсе не зря. Рано или поздно я бы сам завёл тебя в этот угол, – теперь уже мои шаги направлялись к бару. – Они ведь все – грязные животные, танцующие на костях трупов, убитых их же руками. А ты работаешь лишь для того, чтобы такие, как они, продолжали свою деятельность. И какой в этом смысл?
Отец достал с верхней полки прозрачную квадратную бутылку с бурой жидкостью внутри. Пробка со звоном вышла из горла под влиянием отцовской руки. Стакан, стоявший на стойке, наполнился жидкостью до половины, отец отложил бутылку.
– Мне не нравиться то, как ты говоришь о нашем правительстве, – он рывком влил содержимое себе в желудок. – Многие из них работают, не покладая рук, а ты говоришь о них в таком негативном ключе.
– Да ты сам говорил, что Джониул – худший Правитель, которого ты видел.
– Да, говорил. Так оно и есть, но если наш город не доходит до «Критического жилищного состояния», то это что-то да говорит о нашем Правителе. Да, я признаю: многие из этих богатых болванов ничего не делают для города, а только гребут бесконечное количество йон6. Но почему мы должны постоянно упоминать о них, а не стараться сделать город лучше, – стакан снова наполнился, а бутылка опустела. Я изменился в лице. Именно в этот момент до меня дошла мысль: «Так вот как думает мой отец, вот, что он хочет сделать с миром». Жидкость снова отправилась к отцу в горло. – К тому же, простым насилием и бухтением ничем не поможешь. Я считаю, что мы можем помочь правительству и жителям.
Чуть отойдя от бара, я начал говорить.
– А я не согласен с тобой. Этих зверей можно лишь наказать, – я пошёл по лестнице вверх, отец не смотрел за мной. – К тому же, будучи чьей-то шестёркой, ты городу не поможешь.
Стакан в руке отца лопнул, я подпрыгнул.
– Тебе помочь?
– Пошёл вон, – прокряхтел отец.
Я, сделав всё наоборот, начал спускаться по ступеням.
– Пошёл вон из этого дома!
Я встал в ступоре. Не ожидал такого. С его силами мне явно не сравниться. Он решил этим воспользоваться, нечестно. Я был в ярости, поэтому снёс потоком ветра все бутылки горячительных напитков с полок бара и убежал на второй этаж. Что было после этого в гостиной я не знаю.
Пробираясь по трущобам глубинных районов, я наконец вышел к трассе. Наконец-то городские джунгли полностью распахнули свои объятия ко мне и могу теперь увидеть всю красочность этого города. Машины ровным строем ехали по трассе, кто-куда. Разноцветный неон шлейфом следовал за транспортом. Ветер, создаваемый машинами, развивал мои волосы. Воздух был тёплым, несмотря на то, что была осень. Играла музыка откуда-то из ларьков поблизости. Там была аптека, музыкальный магазин и бакалея. Подразумеваю, что музыка шла именно с музыкального магазина, как бы очевидно это не звучало.
Это была окраина города, а мне нужно пройти несколько километров к центру. Это займёт минут десять. Но я всё ещё был в своей «рабочей» форме. Так меня быстро поймают. Магазинов поблизости не было, следовательно, одежду купить тоже не могу. Пришлось ловить попутку, так быстрее и легче, чем вызывать такси.
Тёмно-фиолетовый пикап, довольно старый, подъехал ко мне вплотную, чуть не коснувшись моей руки, что я выставил к трассе. Я живо открыл дверь, правда, она поддалась лишь с третьего раза.
– Куда такой нарядный направляешься? – бородатый крепкий юноша с протезом уха улыбчиво смотрел на моё одеяние.
– На рок-концерт, мне бы в сторону центра. Покажу рукой, когда останавливаться.
– Ну так уж и быть, – парень вжал педаль в пол и начал неряшливо крутить руль.
По всему салону были раскиданы журналы с автомобилями новой модели, различные ошмётки от еды, какие-то инструменты и обсохшая грязь в комьях. Торпеда была укрыта пыльным слоем, лобовое стекло треснуто напополам. Машина, должно быть, довольно старая, раз уж в ней всё ещё используется закалённое стекло, а не на основе жидких кристаллов. Встроенный монитор транслировал карту города и навигатор, пока колонки глухо и хрипя выдавали попсовую мелодию шестидесятых годов.
Мы оба молчали эти шесть минут. Лишь на половине поездки паренёк извинился за свою неуклюжую езду, ведь машину ему подарил отец совсем недавно. Я тоже мог быть счастливым обладателем автомобиля, но решил отказаться от такой возможности. Не хочу казаться мальчиком-мажорчиком для других людей. Тем более, в моей работе нет места машине, она будет лишь привлекать внимание.
– Вот тут, – я тыкнул пальцем по стеклу, указав на тротуар. Какая-то лужица как раз размыла большую его часть.
Автомобиль, покачиваясь прерываясь, подъехал к тротуару. Я выпрыгнул и любезно помахал парню.
Чёрный вход в бар-отель, к которому я направляюсь находится на пригорке, мне пришлось проходить небольшие скверы и частные дворы, чтобы дойти до нужной улицы. Дома стояли здесь в ряд, каждый из них индивидуален, почти все были в два этажа ростом и стояли в притык друг к другу, но их связывал один подвал, вход в который находиться неподалёку. Туда я и пошёл. Нужно было всего лишь пройти к другому торцу этого длинного сооружения, к последнему дому.
Длинная аллея из домов дала мне время отдохнуть ментально и физически. Сегодняшний заказ был достаточно лёгким. Факт, что мне стало плохо прямо посреди миссии говорит о моей возможной эпилепсии. Стоит узнать у дяди Питта об обследовании.
Здешние улицы были для меня такими скромными. Не было никакой роскоши или другого выделения среди других: дома тут все были низкими, все выглядят прилично, без неона и реклам, как это бывает на других улицах. Воздух был влажным, душным, хотелось поскорее снять облегающий костюм, простоять минут десять под горячей водой в душе и лечь спать в чистую постель.
Я дошёл до нужной точки.
Две дверцы были плотно закрыты. Прислонив ухо к холодному железу, я ничего не услышал. Я дёрнул ручку двери и дёрнул на себя. Та не поддалась. Я дёрнул ещё пару раз.
– Мне везёт сегодня на закрытые двери, – шутливо вспомнил сегодняшний поход в туалет в клубе.
На моё удивление дверцы чутка распахнулись через пару секунд, создав щель во всю высоту дверного проёма. Гул внутри стал для меня куда громче, чем секунду назад.
– Кто таков? – послышался скрипящий голос по ту сторону дверей.
– С каких пор не открывают всем желающим?
– Кто таков?
Меня смутила настырность человека там, но голос был мне давно знаком. Я снял маску, которая всё это время была надета на моё лицо, и встряхнул свои патлы.
– Смоук? Не узнал тебя сразу, прости, – двери с железным лязгом распахнулись спустя мгновение.
Я благодарно кивнул головой и проследовал во внутрь, посмотрев, нет ли за мной хвоста.
На «охране» был Байтер – скрюченный худой мужичок с противным голосом и облезлой шевелюрой. Страшненький, но он – душа компании, все его любят. Я в том числе. Шутил он неплохо, всегда мог поддержать разговор, да и всегда готов был вступиться за другого. Несмотря на постоянно весёлое расположение духа, его история довольна печальна: в свои двадцать пять женился, родили двух мальчиков. Работал на оружейном заводе. Жили все хорошо, пока не настала война, разделившая Землю на тринадцать городов. Жену убили где-то на улицах, дети пошли добровольцами на фронт, там же и скончались.
– Теперь приходиться контролировать поток приходящих, – Байтер шмыгнул носом. – Сегодня за одним из киллеров пришла охрана какого-то заведения. Еле-еле отбились от них.
– Даже чёрный ход охраняете?
– Его в первую очередь, – он помахал указательным пальцем.
Байтер показал ладонью парнишке рядом, чтобы тот встал на пост сторожить двери. Мы направлялись через подвалы к главному залы бара. Через чёрный ход гораздо быстрее пройти туда, чем идти в «Переулок»7 и искать там вход в бар.
Тяжелые металлические дверцы захлопнулись, разнося эхо по бетонным коридорам. Впереди был только длинный путь, освещённый светодиодной лентой, излучающей тёплые лучи, что располагалась по обе стороны под потолком.
