И именно исходящий от этого человека ужас подтолкнул ее к следующим действиям. Кобура пистолета Кочубея находилась возле ее руки. Одновременно с толчком плеча и «случайной» подсечкой его ног, выхватив ПМ из кобуры и на развороте снимая с предохранителя, посылая патрон в патронник, она открыла огонь по офицеру уже разогнувшемуся и держащему снимки в руках. Валясь спиной на падающего Кочубея, Ксения разрядила всю обойму по укрывающемуся за столом от направленных в него выстрелов «расплывающемуся» тёмным пятном силуэту.
*
Капли вечерней росы в бордовом зареве заката казались налипшими на листьях неизвестными выросшими в диком лесу ягодами, бусинами из воспоминаний ее детства в моменты обучения рукоделию матерью или… нет – кровью… Кровь, которую она еще недавно видела на смятой траве, после исчезновения одного из их товарищей.
– Красиво… – Произнес Егор, прерывая воспоминания поёжившейся от дрожи Марии глядя на садящееся за горизонт солнце. – Если бы не понимание настоящего и происходящего здесь, можно было бы поддавшись романтическим настроениям даже набросать несколько красивых высокопарных строк…
Донеслось многоголосое эхо крика птиц провожающих кроваво алое светило. Словно прислушавшись к нему затих хор насекомых, на секунду, а затем после мгновения тишины с новой силой застрекотал.
– Может рискнешь? – Мария не отрываясь смотрела на профиль стоящего рядом мужчины ловя едва заметный глазу ритм его дыхания, пробуя дышать вместе с ним что бы хоть как-то сблизиться, побыть одним целым с любимым ею человеком.
– Нет… – он не повернул – наклонил голову в ее сторону, – я… – Егор замялся в подборе слов, – пробовал, получается что-то «не внятно-отрывистое» ужасное и откровенно пугающее нормального человека.
– Что бы избавиться от этого, – Мария словно боясь разрушить призрачный образ любимого тихонько коснулась рукой мужского плеча, – понадобится время, может быть годы… но вместе мы…
– Вместе?.. – Егор улыбнулся навязываемой ему внезапно целостности поднял снова взгляд к солнцу – к его «остатку» – узкой светящейся полосе между темным лесом и не менее темным небом, – Знаешь… – у меня нет времени, и я решил…
– Бежать? – Мария внезапно «выпалила» то, что первое пришло ей в голову.
Егор смутился, сглотнул слюну словно ком, тяжело проходящий через горло.
– Это так выглядит со стороны? – Смутился он.
– Мне кажется – ты это хотел сделать именно сегодня, – Мария прислушалась к шорохам леса, с самого детства она отождествляла эту часть природного творения с живым существом, не делилась этим не с кем боясь быть высмеянной, ведь лидер молодежной ячейки коммунистической партии в первую очередь предан идеям, а не собственными абстрактным фантазиям – так ведь, наверное, «завещал великий Ленин», – но я, догнав тебя, предупредила твой не совсем товарищеский поступок?
– Знаешь… – он снова сглотнув повернулся к ней разглядывая ее красивое худощавое лицо в прощальных сполохах заката, – а ты ведь отчасти права… точнее, – Егор, покачав головой отвернулся, – полностью права. Я хотел бежать…
– Куда, Егор, куда!? – Она обошла его встав перед ним глядя поочередно в его «пустые» глаза, – а главное – почему?
– Я боюсь…
– Что!? – Мария отпрянула от него разглядывая уже с головы до ног как что-то не земное не помещающееся в рамки ее сознания. – Ты защитник Родины, прошедший всю войну, ужасную и кровавую войну! Ты герой-орденоносец!? Не смеши меня, а!.. – голос Марии «надломился» в крике.
– Я видел нашу смерть… – В глазах Егора испуг, он отвел взгляд в сторону и быстро словно причитая заговорил: – понимаешь время от времени я вижу видения. Я не знаю откуда это! Но я видел – смерть четко твою, мою и.… ещё многих из нас и поэтому…
Мария удивленно с недоверием смотрела на стоящего перед ней еще не так давно идеализированного ею мужчину.
–… я понимаю, в это трудно поверить, но это так… – Он, взглянув ей в глаза отвернулся снова осознавая, что стоящая перед ним комсомолка вряд ли поверит ему и подбирал слова способные убедить ее, – те военные подвиги о которых ты упоминаешь, это тоже следствие этих ведений… я видел гибель своих товарищей по окопам, атакам и свою среди них. Я просто трусливо уходил в другую часть обороны или на другой фланг атаки, только после боя я узнавал, как погибли мои однополчане… Но ты же понимаешь… – Он снова повернувшись заглянул ей в глаза, словно в поисках поддержки, – мне бы никто не поверил… я пытался. Но надо мной смеялись. И что еще страшнее – многие из тех, кто слышали мой рассказ погибали… выжившие сторонились меня. Это еще одна из причин почему я прекратил делиться своими видениями…
– То есть… – Мария, не скрывая своего недоверия снова произнесла первое, что пришло ей на ум: – ты поэтому мне сейчас это рассказал? Я тебе так надоела?
– Зря я тебе рассказал…– он отвернулся, разглядывая небо, отражающееся в водах бегущего рядом ручья и предпринял еще одну попытку: – Там, где я появлялся солдаты, не просто гибли от смертельных ранений, их рвало буквально в клочья и.… это стали замечать командиры и видя связь со мной… отправляли меня в самое пекло стараясь избавится или при первой же возможности переводили в другие подразделения. Я видел страх в их глазах и даже… в глазах политруков. Политработников, кто своим присутствием поддерживал дух солдат в тяжелых условиях войны, даже они…
– Да, Егор!!!– Мария резко схватила его за руку, почему-то холодную как у мертвеца. – Это же всё суеверия… пережиток прошлого…
– Ну да, что противоречит идеологии коммунистического строя нашей страны…
– Именно! И…
Её прервал раздавшийся крик. Крик живого существа, могло показаться человеческий, но настолько наполненный страданием, что больше похож на умирающего в мучениях зверя. Лес затих после разнесшегося по его просторам ужасного эха.
– Где это!? – Мария задрожав от страха прижалась к мужскому телу.
– Кажется у источника… – Неуверенно проговорил Егор, переходя на шёпот.
– А кто там сегодня?
– Измайловы…
Крик повторился затяжным воем и прервался с замирающим хрипом. Затем донесся победоносный триумфальный возглас и рык. Что-то между человеческим и животным. Размножаясь новым эхом затих.
– Вадим?.. – Мария сжалась от страха.
– Не обязательно. Так могла кричать и женщина… от ужаса.
– Валя… – Мария отпрянув от Егора встряхнула его безвольное тело пытаясь заглянуть в глаза, проникнуть в его разум, «достучаться» до него, – Ты еще можешь им помочь! Мне… себе в конце концов.
Блеснули его глаза во мраке – свет вышедшего из-за туч месяца отразился в них. Словно в ответ Марии донесся возбужденный звериный крик.
– Ты еще не поняла? – Отрешенно усмехнулся Егор, отстраняясь от девушки. – Нам уже никто не поможет. Мы уже фактически умерли.
Она оттолкнула его, взглянув с отвращением как на слабое бесхребетное существо уже сдавшееся и неспособное бороться. Не способное защищать. Человек чьи навыки, приобретенные в момент армейской подготовки и опыт полученный во время войны делали из него оружие по крайне мере способное защищать. Человек, на которого она смотрела еще пару недель назад с восхищением. Видела в нём героя. Своего героя! Такого же как отец, её отец. Прошедший войну, и не прогнувшийся под внутренними интригами тоталитарного режима.
– Не забудь поставить памятник самому себе, – отворачиваясь в сторону Мария зло процедила сквозь зубы, – как напоминание – «символ страха и трусости» оправданный суевериями. Жаль не кому будет прийти и плюнуть на твою могилу…, да ты и этого то, не достоин!
Безволие и слабость ошибочно возведенного в ранг «идеала» мужчины внезапно придали ей сил. Она побежала. Дорогу ей освещал месяц. Кажущийся из-за слабой подсветки закатом – тонким окровавленным серпом, которым жнецы вместо пшеницы срезали человеческие тела. Или это были режущие плоть жрецы, древних народов в моменты кровавых обрядов жертвоприношений…
Её ноги утопали по колено во влажной траве. Ветки кустов больно хлестали по лицу, мешая бежать, она спотыкалась о «вылезшие» из почвы корни деревьев, но Мария бежала. Бежала навстречу вероятной смерти. Где-то слева визгливо пролаяла лисица то ли защищаясь, то ли предупреждая ее, но это никак не отразилось на движении бегущей девушки. Тяжело дыша Мария неслась уже по густой заросшей мелким кустарником просеке, возможно бывшей тропе или даже дороге вековой давности.
