– Никто сразу не умер, уже хорошо! – оценила Дорис.

– Смотрите! – вдруг неожиданно для всех испуганно закричал низким басом Роберт.

Мирос сидел на стуле, немного ссутулившись, у него непроизвольно открывался и закрывался рот, издавая звуки, похожие на икоту. По телу начались небольшие судороги, затем они усиливались, и скоро его тело трясло уже вместе со стулом, он рычал, икал и плевался одновременно, затем перевернул стул на бок и начал извиваться на полу.

– Что это с ним? – испугалась Аглая, но Милон промолчал.

Мирос изгибался, бился головой о пол и издавал странный пронзительный звук, словно в горле стоял большой ком, и он не мог его проглотить. Все в ужасе смотрели на происходящее, Алу на секунду даже забыла, что только что сама получила почти такой же укол в плечо. Через секунду он затих, судороги прекратились, Мирос оперся руками о пол и медленно поднялся со стулом в прежнее положение. Он оглядел комнату, словно не мог сфокусироваться на чем-то конкретном, попытался протереть глаза, но вспомнил, что руки связаны, глубоко вдохнул и, кажется, хотел что-то сказать, как вдруг снова начал безостановочно икать, все быстрее, быстрее, затем его голова прокрутилась почти полностью назад, и изо рта пошла кровь. Она стекала по подбородку, шее, выбрызгивалась на белый халат, вырисовывая окровавленный рисунок. Он брыкался, пытался звать о помощи, но снова и снова только задыхался от собственной крови.

– Какой ужас! – закричала Аглая, закрыв лицо руками.

– Он захлебывается своей же кровью?– спросила очевидное Белла.

– Помогите ему! – вступила в диалог Алу. – Он же умирает.

Шанди в ужасе посмотрел на Дорис. У него заметно вспотел лоб, и начали запотевать очки. Та отрицательно кивнула, продолжая смотреть на мучения ученого. Мирос делал уже совсем маленькие вдохи, его грудная клетка сжималась и разжималась, словно кто-то надувает и тут же сдувает воздушный шарик, кровь залила всю одежду и пол, глаза закатились за верхние веки, и, сделав последний вдох, Мирос бездыханно повис на спинке стула. От увиденного Аглая с возгласом зарыдала и упала в обморок прямо под ноги мертвому профессору.

– Уберите девчонку! – во все горло завопила женщина.

Глаза Алурис тоже наполнились слезами, но это было вовсе не потому, что она плакала. Ее глазницы ужасно драло, словно к ним прислонили луковицу, из носа пошли сопли, в ушах звенело, тело вдруг затрясло, в глазах все кружилось, сердце стало биться в десять раз быстрее. Алу в ужасе заорала, переключив на себя все внимание аудитории, ее трясло все сильнее, голова вертелась, подобно юле, из глаз рекой бежали слезы, из носа пошла кровь и вдруг Алурис замерла.

Она сидела, но не двигалась, не моргала, не дышала, не говорила. Все в ужасе на нее смотрели, даже Белле на миг стало страшно. Вдруг Алу сделала глубокий вдох и с грохотом упала на пол. Она лежала на грязном полу с полузакрытыми глазами, ее сердце билось, гоняя кровь по телу, легкие работали, превращая кислород в углекислый газ, но сама она не подавала признаков жизни. Шанди с тревогой подбежал к Алурис, пощупал ее пульс и с облегчением объявил:

– Она жива!

Аглая, которая только начала приходить в себя в руках Роберта, незаметно улыбнулась, и только Жан заметил это и поддержал девушку такой же малозаметной улыбкой. Роберт взял на руки Алу и отнес ее обратно в белую камеру и уложил на кровать. Двое других вели в том же направлении Аглаю с Жаном. На этот раз им повезло, их поселили в соседние камеры, и пусть Аглае было не видно через стенку а, зато им обоим отлично открывался вид на обездвиженную Алурис в камере напротив.

Неприятное представление закончилось, это принесло им небольшое спокойствием, однако, еще недавно активная и целеустремленная Алу теперь лежала обездвижено в камере напротив, отчего в горле стоял неописуемых размеров ком, проглотить который не хватало сил даже Жан Криллосу.

Дорис ликовала, уже давно ей не удавалось добиться положительного результата на укол, обычно он вызывал моментальную смерть. В этот же раз профессор Мирос последовал за всеми предыдущими испытуемыми, а вот Алурис Уайли хоть и не продемонстрировала ожидаемых результатов, но для начала выполнила самое основное, чего так долго ждала Белла – выжила.

Аглая полностью пришла в себя после того, как профессор Шанди поднес к ее носу нашатырный спирт. Покрутив головой, девушка узнала свою белую камеру, и пусть она была в сознании, но совершенно не помнила, как вернулась сюда. На миг ей стало спокойно, но тут же поплохело, когда она вспомнила мучения Алурис и смерть профессора Мироса.

– Она жива, – успокоил Аглаю ученый, заметив, что та пристально вглядывается в камеру напротив.

Спустя несколько дней Алурис все также лежала беспомощно на кровати, не подавая признаков жизни. В тишине белой комнаты было слышно редкое биение ее сердца, ее ранее загорелая кожа несколько пожелтела, словно от синяков, а руки обездвижено лежали на одном и том же месте уже несколько дней. Шанди навещал Алу несколько раз в день, но состояние девушки не менялось. Каждый раз профессор уходил расстроенный, что не смог выявить у Алурис ничего нового.

В очередной день профессор даже не стал заходить в камеру, он посмотрел на Алу из-за матового стекла, словно на картинку. Она лежала в той же самой позе, и даже волос на ее лице не сдвинулся на миллиметр. Ученый тяжело вздохнул и медленно поплел обратно. Его печаль могли заметить лишь Жан и Аглая, ведь каждый раз перед входом в свой кабинет ему приходилось надевать маску для Беллы Дорис.

Стоило ему только покинуть коридор, как Алу резко развернулась и упала с кровати на белые плиты. Девушка медленно стала подниматься с пола, судорожно одергивая руки и плечи, словно что-то на спине мешало ей выпрямиться. Когда, наконец, она встала и развернулась к стеклу, Жан Криллос в камере напротив в ужасе схватился за голову, а Аглая закрыла лицо руками и закричала.

Профессор Шанди растерянно возвратился в свой кабинет. Последнее время он был сильно удручен происходящими с Алу событиями, ученого печалило неизменное состояние девушки, которое не улучшалось спустя длительное время. Глаза его постоянно бегали по страницам научных книг, в поисках любой информации, которая могла помочь ему найти выход из сложившейся ситуации с Алу, помимо всего, ученый до сих пор не понимал, какие изменения произошли с девушкой. Он собрал отчетную документацию и направился на растерзание к Белле.

– Вы смогли понять, что происходит с Алурис Уайли? – недовольно спросила женщина.

– Боюсь, что нет, – огорченно сообщил очкарик, – девушка жива, но никаких внутренних и внешних изменений не наблюдается, вероятно, она просто в коме.

– Потратить столько времени на то, чтобы люди всего-навсего впадали в кому. Это и есть мутация вечности? Она будет жить в вечном сне, словно спящая красавица? Я разочарована в вас. Нет! Я сильно разочарована в вас, профессор, – глаза Беллы начали краснеть, и она в истерике схватила профессор за воротник, – немедленно принесите мне все экземпляры «МВ». Все до последней колбы!

– Что вы собираетесь с ними делать, Белла? – в ошеломлении спросил ученый.

– Теперь это вас не касается, – грозно ответила Дорис, – тащите сюда все, что вы нахимичили в своей лаборатории!

Холодный пот пробежался по белой коже профессора, коварные идеи Дорис всегда пугали его, но в этот раз ученый был в полной растерянности, идеи покинули его голову, и он не знал, чего ожидать от этой женщины на этот раз.

Через несколько минут взволнованный профессор Шанди уже явился с полупрозрачным белым контейнером. В нем аккуратно в три рядочка были сложены пробирки с красной жидкостью, той самой, которую не так давно испытали на девушке Уайли, каждая пробирка была опломбирована индивидуальным штрихкодом, но в графе «название» у всех было написано лишь одно: «МВ 74». Дорис схватила своими тощими руками холодный контейнер с пробирками и направилась к окну, показательно расталкивая ученых.