— Рони, что там по мгии?

— Да всё тихо, говорю же. Я бы сказал, если бы он что-нибудь наколдовал.

Кади лишь молча смотрел, но когда встретился взглядом с Рони, тот почему-то не смог больше отвести глаза.

— Нет… Нет-нет-нет. Быть не может! — потихоньку пятясь, сказал Рони.

— Что случилось?

— Глаза. Посмотри на его глаза. Господи, всевидящая Эреста, простите меня! — Парень сразу же упал на колени, начав молиться одной из богинь старой религии — одной из лун над головой.

— Хватит шутить, это наверняка иллюзия! Чёрт, все самому ршать! — сказал второй бандит, начав сближаться со стоящим на месте Кади.

«Опять про глаза? Почему?» — подумал Кади, заинтересовавшись склонившим колено грабителем.

Аргон тем временем уже выбрался из чемодана и стоял прямо на первом грабителе, скрывшись от глаз двух других.

— Эй, Аль Анар, ты чего? — спросил подошедший грабитель, держа меч наготове.

Не получив ответа, он потряс его за плечо.

Дзинь!

Кинжал, что был в сжатой руке, выпал. На секунду второй грабитель даже не понял что происходит: сначала он стоял возле грабителя, и вдруг тот уже летит спиной вперёд прямо от своего товарища, преодолевая метры и метры. Кубарем укатившись куда-то на речную мостовую, он произвёл довольно громкий всплеск, привлекая к себе прогуливавшихся на мостовой персон.

— Стой Аргон, — сказал Кади, когда зверь радостно бежал к опустившемуся на колени Рони.

Недовольно прошипев, он зафырчал прямо над головой повторяющего молитву парня.

— Давай обратно!

Но Аргон не хотел слушаться. Поняв, что просто так его не засунуть, Каргадель использовал запрещённый прием.

— Смотри, вкусняшка!

Повернув часть своих глаз в сторону Кади, он увидел в его руках небольшой кусок мыла. Не заподозрив неладное, он радостно побежал обратно, но как только приблизился к вкусняшке, капкан захлопнулся.

— Итак, — сказал Кади, положив чемодан с Аргоном на землю.

Рони поднял взгляд и увидел, как что-то в чемодане пыталось вырваться из него, опрокинув оный.

— Молю, не убивайте. Я… я был не достоин своего поведения. Прошу.

Под головой грабителя начала накапливаться лужица из слёз.

— Подними голову, — сказал Кади, присев на корточки перед ним. — Объяснись.

— Н-ну, мне предложили работу за пару золотых. Дома еда закончилась ещё три дня назад, я не мог отказаться.

— Не в этом смысле. Почему ты так ведёшь себя?

— Что? — шокированно переспросил Рони, но потом внимательнее посмотрел на Кади. — Нет… Быть не может… Так вы не из них?

— В смысле?

— Архейсы. Вы не из высших.

— Высших? Это из дворян что ли? — продолжил допытываться Кади.

— Но… Нет, может, вы мираж, и на самом деле… Нет, вы не человек, это точно.

— Алё-ё-ё, земля, приём. — Но как Кади не пытался, Рони погрузился в попытки решить этот диссонанс.

— Но зачем? Зачем?..

— От этого уже ничего не добиться. Ладно, извини, — сказал Кади, сделав резкий удар целой рукой в челюсть. — Ничего личного.

Подхватив свои пожитки, он отправился дальше, убедившись, что никто, кроме этих троих его не видел.

***

— И что это за чушь? — спросила сидящая за столом девушка в лёгкой кожаной броне с поднятым капюшоном.

— В смысле чушь? Вся информация из доверенных источников.

— Слушай, Шарт-мать-его-Кил, я уже слышала много версий происшедшего в портовой зоне, но твоя, по моему скромному, как девственник в борделе, мнению самая слабая.

— В смысле? — удивился мужчина.

Одет он был в лёгкий жилет тёмно-синего цвета поверх бардовой рубашки. Чёрные штаны как будто были из другого комплекта одежды, но, как ни странно, вполне подходили его наряду. Широкополая шляпа скрывала его отдающие сединой волосы, а в зубах он сжимал небольшую самокрутку. Карие глаза пристально смотрели на собеседницу, выискивая в её мимике всевозможные эмоции.

— Во-первых, восьмой. Его Величество уже как пять лет не мог подобрать кого-либо на восьмую ступень. Информатор даже сомневается, что такая ступень вообще существует. И тут приходишь ты и говоришь: «Ну кабы абы, а виноват в том расстреле восьмая ступень тени». Во-вторых, даже если так, то я не думаю, что лично Его Величество будет отдавать приказ уничтожить ВСЕХ в этом кабаке. Ему попросту это крайне не выгодно. Даже если кто-то спровоцировал его, то он заставит пожалеть только его.

— Почему ты так уверена? Этот самодур спалил целый город и глазом не моргнул — что для него какая-то толпа пьяни.

— Тогда почему я не вижу расстрельных отрядов в нашем районе? Почему мы вообще в милости? У нас тут даже грёбаные высшие архейсы живут и ничего. Будь он таким, каким ты его описываешь, то замок давно превратился бы в центр грёбанного мирского зла, стоящего на крови невинных. Как думаешь, соседние графства, не говоря уже о Саанитах и Архейсах, терпели бы это? Полномасштабная война по всем фронтам — вот что сейчас было бы, если бы Империя действовала по твоим словам.

— Почему ты не принимаешь таких очевидных вещей, Лакрейя?

— Потому что бред, делает из империи подобие кровожадного монстра, бред, не соответствует реальности и-и-и… бред, — ответила она, загибая на каждую причину по пальцу одной руки. — Тем более мне известны некоторые детали этого события.

— Э-э-эх, деточка. Выросла ты у меня на глазах, а я и не заметил, как ты стала слепнуть… — сказал мужчина, поднимаясь.

— А я и не слепла, просто ты постарел и стал куда более сварлив.

— Тогда счастливо оставаться.

— И тебе не умереть.

Распрощавшись с одним из своих знакомых, Лакрейя сжала переносицу двумя пальцами и нахмурилась.

«Шестнадцать из двадцати одного считают, что виноват Его Величество. Легко же им винить того, кто не услышит их», — подумала она.

— Лакрейя! Где Лакрейя?! — вдруг раздался голос по закусочной.

Повар молча указал кухонным ножом в сторону сидящей девушки, и к ней быстро подошел каели. Изумрудно-розовые перья переливались на голове этой особы, а на её лицо явно отражалось волнение.

— Что случилось? — спросила Лакрейя, увидев лицо искавшей её.

— Я слышала, вы умеете отводить кошмары.

— Да, но мои услуги стоят…

— Не важно, — вдруг прервала её каели, положив перед ней мешочек. — Тут шесть золотых и тридцать пять серебряных. Моему брату нужна ваша помощь.

Брови Лакрейи поднялись и она сказала:

— Я вас слушаю.

— Мой брат три дня назад наткнулся на нечто… В общем, вам лучше увидеть это самой. Пойдёмте.

Не выдержав напора со стороны взглядов сострадающих, Лакрейя, закинув мешочек с монетами в поясную сумку, пошла вслед за клиенткой.

— А чем именно он страдает?

— Он бредит. Постоянно говорит о какой-то тьме и странном человеке с чемоданами. Он даже закрывать глаза боится.

«Это может оказаться интересно», — подумала Лакрейя, не припоминая в своей практике подобных отклонений.

Оказавшись у небольшого двухэтажного дома шириной в десять метров, который особо не выделяется в ряду точно таких же двухэтажных домов, они вошли внутрь. У входа их встретила недовольным видом старая женщина, хрустевшая затвердевшим хлебом.

— Ну, как он? — спросила заказчица.

— Всё так же, тьма ему везде мерещица, даже в собстной тени видит.

— Прошу, пройдёмте.

Пройдя дальше по коридору, они остановились возле приоткрытой двери, которая видела лучшие времена.

— Вот, входите.

Небольшая прихожая с порванным ковриком на полу и стоящими рядом ботинками встретили Лакрейю. Неказистый, кое-где потрескавшийся старый шкаф сбоку от входа как бы намекал всем пришедшим снимать верхнюю одежду, но заказчица покачала головой и позволила пройти даже не скидывая плаща.

Пройдя через гостиную с неброским диваном, они оказались в довольно небольшой комнату, где в самом углу сидел точно такой же каели, как и её заказчица, только изумрудные перья были заменены на другой оттенок зелёного, а розовые перешли в чисто белые. Он, не моргая, смотрел на свечу, которая уже сгорела наполовину. Его глаза слезились, но он смотрел прямо на пламя.