— Но даже пройдя через несколько военных кампаний, я не могу забыть те слёзы, что она обронила перед смертью.
— Да уж. Всё же тяжело принимать смерть вне поля боя.
— Ещё как, — вздохнув, ответил командир, после чего усмехнулся и спросил: — Ну, а ты? Почему ты так равнодушен? Даже когда поджёг ту кучу, ты не показал ни единой эмоции.
Кади постучал по маске.
— Моё второе лицо скрывает всё это.
— Одно дело — лицо, но я не заметил волнения даже в твоей походке. Я видел слишком много только выпущенных кадетов. И знаешь что? Все они кардинально менялись, как только их заставляли хоронить своих врагов и невинных. Твоя же походка нисколько не изменилась.
— Что, так заметно? — удивился Кади.
— Да.
— Ну ладно, будем считать, что мы квиты. Первую свою смерть я увидел в первый год своей жизни…
И так они сидели и болтали ещё около пятнадцати минут, пока к ним на глаза не попалась одиноко идущая фигура, направляющаяся прямо в деревню.
— Что это? — спросил командир.
— Да хрен его знает. Возьми на всякий винтовку, мало ли, — ответил Кади, наблюдая за незнакомцем.
Вскоре фигура подошла на достаточную дистанцию, чтобы стало слышно, что она читала молитву. Причём молилась, явно надрываясь и захлебываясь то ли в соплях, то ли в слезах.
— Спрячь винтовку и буди остальных. Постарайтесь отнести Лерен, не разбудив её — это будет слишком для неё.
— Хорошо, — ответил командир и побежал выполнять установку, а Каргадель пошёл навстречу к рыдающему и читающему молитву человеку.
Эта молитва была ему знакома, ибо в монастыре его не раз заставляли учить различные молитвы, заявляя, что это будет его хлебом насущным. И это было отпевание умершего мучительной смертью ребёнка. Как будто в подтверждение знаний Кади за человеком, на санях лежало полусгоревшее тело ребёнка из лагеря.
Глава 29. Конец долгого пути
Спустя несколько дней грузовик, гружённый искорёженными САД, достиг пункта назначения, что очень удивило пилотов, так как ранее, на каретах, весь путь от академии до столицы занимал пару недель. Лёгкие лучи поднимающегося солнца ударили Кади сквозь веки в глаза, вырывая его из сна. Приоткрыв глаз, он окинул взглядом салон грузовика. Два пилота сидели за столиком у выхода и играли в карты, третий же стоял рядом и наблюдал за ходом игры. Напротив Кади сидела Лерен и поглядывала в окно, явно скучая.
За окном же простирались знакомые столичные прилески. От постоянного нагрева магического барьера стен вокруг не было ни одного намёка на весенний снег, а некоторые участки уже начали потихоньку зацветать, ковром окрашивая пашни в жёлтый цвет. Тут и там мелькали небольшие домики, явно предназначенные для косарей, что придут сюда в середине лета. На удивление Кади, некоторые из них выпускали в небо тонкие столбы дыма из своих труб, давая понять, что хозяева находятся внутри.
Приближающееся к полудню солнце не жалело света и всеми правдами и неправдами пыталась достигнуть своими лучами каждый уголок пригорода, на что Кади раздражённо вздохнул и прикрыл окно шторкой.
— Проснулся? — спросила Лерен, подняв взгляд от стола, на котором лежали несколько раскрытых учебников по боевой магии.
Кивнув, Кади опустил взгляд на книги и слегка удивился их виду, потому что технологический прогресс уже как десятилетие достиг простой технологии добычи бумаги, но эти книги были полностью сделаны из кожи. Множество формул, элементов магических кругов и пояснения к ним. Причём пояснения написаны крайне тяжёлым для понимания стилем речи.
«Ещё одна книга, в которой половину можно просто выкинуть», — подумал Кади, прочитав одну из заметок про манипулирование энергией молнии внутри круга заклинания.
Но Лерен читала её с интересом, видимо, пытаясь разобраться в каком-то сложном заклинании. Заметив внимание Кади, она подняла взгляд и посмотрела ему в глаза.
— Это продвинутая магия молнии, можешь даже не запоминать — всё равно не поможет. — После чего её глаза начали бегать по Кади, прямо источая небольшую озабоченность внешним видом Кади. — Как давно ты стригся?
Дело в том, что Кади не особо любил обматывать свою голову пахучими бинтами, поэтому как только они проехали опасные участки, поздней ночью он снял их, высвободив свои длинные волосы из рабства чёрных бинтов. Он всегда их обрезал небрежно, делая это острым ножом, отчего был гордым обладателем причёски «и так сойдёт». Не стоит говорить и о запахе, который принимали его волосы от бинтов, хоть он довольно быстро выветривался, оставляя благодаря смешению с потом только эффект лака.
Кади пожал плечами, хотя помнил, что это было перед посещением императорского дворца.
— Не-не-не против, если я помогу? — спросила Лерен, явно волнуясь.
«Да что с ней такое?» — удивился Кади, но от помощи не отказался.
Насколько он мог судить, Лерен очень сильно изменилась после того лагеря. Она больше не пыталась его достать своим поведением в попытках услышать его голос. Теперь она либо просто молчком старалась понять глубины магии, либо пыталась заговорить с Кади, но получалось у неё это плохо. Она как будто чего-то смущалась, а чего, Кади понять не мог.
Поднявшись со своего места, Лерен достала из сумки ножницы и расчёску, после чего подошла к месту Кади. Тот же повернулся в сторону окна.
— М-маску снять сможешь? — робко спросила Лерен. — Крепления мешают.
Кади вздохнул и, покопавшись в сумках, достал из самой нижней металлический браслет с тремя магическими хрусталями и надел его. После же сел на своё прежнее место и начал расстёгивать крепления. Раньше это был бы прямой способ самоубийства своей репутации, но он уже давно продумал этот момент и попросил у Сора придумать что-то вроде браслета с подобной функцией имитации оболочки. И они разработали подобный браслет, который Кади как раз и носил в мирные моменты своей жизни.
Пропустив и так разорванное нижнее крепление, он расстегнул парочку ремешков, после чего положил маску на стол. Из-за затемнённых линз его глаза не адаптировались к полноценному солнечному свету сквозь штору, отчего они слегка заслезились.
Лерен же, дождавшись снятия маски, стараясь дышать ровно, начала приводить причёску Кади в порядок. Главная загадка её детства сейчас находилась в паре движений от разгадки, но она и подумать не могла об этом. Она даже не старалась смотреть на его лицо через плечо, хотя и могла. Спустя десяток минут единственным звуком, что исходило от Лерен, было бодрое «чик-чик» ножниц.
Но мысленно она удивлялась нескольким вещам — во-первых, что она вообще творит? Это был вопрос первостепенной важности, так как она никак не могла и представить, что будет действовать подобным образом, и вовсе надеялась на отказ Маски, но тот не только не отказался, но и снял свою маску!
Во-вторых же, как только она освободила часть кожи от волос, то её взору предстали куча мелких шрамов, которые крохотными точками покрывали всю шею. Она ещё ни разу не видела подобных, поэтому невзначай ощупывала их, стараясь вести себя естественно, насколько это возможно в этой ситуации.
В-третьих, её волновало то, что Маска сидел абсолютно без движения. Он как будто застыл на месте, а его дыхание было чрезвычайно редким. В какой-то момент она даже подумала, что человек так дышать попросту не может! И вот, борясь с подобными мыслями, она продолжала стричь.
А они тем временем уже подъехали к воротам Тороса, но их путь преградил столичный тяжёлый САД и несколько охранников, которые разбирались с чем-то, лежащим на земле и накрытым тканью. При приближении грузовика, тяжёлый САД направил своё массивное пятидесяти семи миллиметровое орудие прямо на машину, а стража около него начала жестикулировать, призывая водителя остановиться. Командир, не мудрствуя лукаво, прислушался к немым указаниям стражника и остановил машину, после чего вышел наружу.
— Кем будете? — резко и без приветствий спросил стражник, явно нервничая и поглядывая на искорёженные САД на борте грузовика.
