Я попал в Белград в самом начале мая и позвонил Милице из номера в «Мажестик». Она прибежала. И опять пахло хвоей, и девочка-жаркий зверь горела, рыдала, металась по постели и нежно говорила по-французски. И я опять провожал ее по ночному Белграду, пистолет фабрики "Червона Звезда" в кармане. Я посетил ее семью, сидел в большой гостиной и вел светскую беседу с ее мамой и подругой мамы по-английски и с живым дедом — по-русски. И она приходила ко мне в «Мажестик» все оставшиеся до отъезда дни. И, избегая журналистов, депутатов и политиков, я пребывал в постели с белградской девочкой. Потом я улетел через Будапешт в Париж. А оттуда в Москву.

22 ноября 1992 года на даче Алексея Митрофанова на Николиной Горе (нынешнего главы комитета Госдумы по геополитике) в биллиардной собрались диссиденты ЛДПР, группа «Норд» (хулиганистые ребята с окраин) и диссиденты некоторых других оппозиционных движений, всего около 30 человек, и провели учредительный съезд Национал-Радикальной партии. Председателем партии был избран я. В политсовет были избраны: Архипов, Митрофанов, Жариков, Курский, т. е. аж пять «министров» первого теневого кабинета Жириновского. Национал-Радикальная партия была зарегистрирована Минюстом 17 декабря 1992 года. Впоследствии Митрофанов тихо, на цыпочках вернулся к «папе» (так молодежное крыло ЛДПР называло Жириновского). Поплакался ли он в жилетку и покаялся или сумел сделать вид, что ничего не произошло, я не знаю. Уже в январе партия, слава Богу, раскололась. Я не смог работать с Жариковым/Архиповым. Разъяренный, я улетел через Париж в Будапешт, а оттуда добрался в Белград, из Белграда в Книнскую Крайину, где провоевал конец зимы и всю весну. К 1-му мая вернулся в Россию.

Оказалось, что меня ждут бесхозные национал-радикалы, от которых осталась практически только группа «Норд» во главе с Женей Бирюковым. У художника Геннадия Животова (ныне художник газеты "Завтра") я снял за небольшие деньги подвальную его мастерскую на Садово-Кудринской, ребята помыли и почистили подвал, посадили дежурного, белокурого мальчика с длинным ногтем, который тренировался в подбрасывании этим ногтем карты, и началась партийная жизнь. Продлилась она до конца июня, когда мы вынуждены были, после вооруженного рейда милиции и ФСБ, освободить помещение под давлением милиции.

Уже 1 мая 1993 г., поняв, что мы слишком малочисленны, чтобы победить, Дугин и я решили создать союз левых и правых радикалов — Национал-Большевистский Фронт. К лету нам удалось присоединить к Фронту даже РКСМ Малярова, хотя и на короткое время. «Фашистов» представляли мы и ФНРД (Широпаев и Лазаренко).

Вот несколько статей 93 года. Из них легко понятно, какую позицию я занимал.

Стоя на трибуне (на крыше грузовика), замерзший, ожидая своей очереди к микрофону, я услышал, помню, свистящий злой шепот Анпилова, обращенный к парню с повязкой: "Уберите этого больного, немедленно. Его снимают, завтра он будет во всех газетах…" Дальше Анпилов выругался, и правильно сделал, ибо такой себе лопух-мужичонка в треухе держал за ручку один конец лозунга (другой бациллоноситель был невидим мне в толпе). На белом полотне синими буквами похабно зиял лозунг "Жидов в Израиль! Спасем Россию!" Парень спрыгнул с грузовика и, заслоняя больного деда, оттиснул его вместе со вторым бациллоносителем к грузовику. Закачавшись, легло на головы людей и исчезло смятое, стыдное полотнище. Однако его уже успели снять и японское, и российское, и черт знает какие еще телевидения, людей со штативами кинокамер и без штативов, и с фотоаппаратами вокруг было довольно. Завтра газеты обвинят митинг в антисемитизме. Хотя такой вот дедушка (то ли подосланный провокатор, то ли «честный» антисемит, французы называют стихийный антисемитизм «популярным», в отличие от антисемитизма интеллектуального) приносит вред именно патриотам, и патриоты, сознавая это, стараются глядеть в оба и таких типов отгонять хотя бы от трибун. Но кто может помешать подобным «больным» или провокаторам прийти и развернуть полотнище перед телекамерой?

Это присказка была, сказка же вот какова. Извращения западных демократий известны: безжалостное уничтожение сотен тысяч иракцев, установка "нового мирового порядка", превращение ООН в солдатско-садистский орден — орудие расчленения непокорных "мировому порядку" инакомыслящих стран на части. (Югославия тому пример). Извращения демократии в России: жестокая "шоковая терапия", от которой население корчится в агонии; тоталитарные, недемократические методы, которыми страну насильственно изменяют, не спрашивая массы, согласны ли они на изменения. «Правые» извращения тоже существуют. И мне привелось спуститься в правое подполье.

Пытаясь создать националистическую партию на четких и ясных принципах: Национальное государство/Естественные границы/Иерархия (я изложил их все в "Манифесте российского национализма", напечатанном в "Сов. России" еще летом 1993 г., так что нет нужды повторяться), я вовсе не ожидал притока людей, понимающих «национализм» извращенно.

ПОДПОЛЬЕ

Так я столкнулся, образовывая партию, с молодыми и не очень молодыми людьми, называющими себя язычниками. "Христианство, — говорят они, — это не наша религия, это секта иудаизма, давайте строить национализм вокруг язычества". Часами они бесплодно спорили о символах, знаках, о цветовых символах. Новые язычники эти толкуют свое язычество каждый по-своему, одни пользуются славянской мифологией, клянутся Перуном и Даждь-богом, но основная масса склоняется все же к употреблению германской мифологии. Сведения о язычестве черпают они из старых пожелтевших книг, написанных людьми с немецкими фамилиями, а может быть, представляют себе язычество по декорациям к балету Стравинского "Весна Священная". Серьезный, взрослый дядя, сидя среди этих юных и не очень юных существ, я понимал весь маразм происходящего. После тяжелой войны в Боснии, после абхазских обстрелов сидеть среди рисующих друг другу символы и знаки молодых антикваров- занятие раздражающее. Мой идеал, может быть, казарма, но никак не секта и не кухня.

Часть новых язычников приближается к символике гитлеризма, причем ненаучное понятие «ариев» (арийских племен) автоматически распространяется на славян и на русских (хотя Гитлер, как известно, был другого мнения). Я нашел в правом подполье поклонников старого знакомого господина Григория Климова. Я был знаком с ним в Америке и даже написал рассказ "Первое Интервью", в котором дал, по-моему, удачный портрет этого господина. Климов — одна из тех жалких восковых фигур, каковые водятся в закопченных и затянутых паутиной углах страны Зарубежья/Таракании. Бывший советский офицер Климов, нарушив присягу советского воина, перебежал к врагу в западный сектор Берлина тотчас после войны (первое предательство), затем в качестве военного инженера участвовал в строительстве американских военных баз (второе предательство). Климов выпустил на свои средства на русском языке десяток нездоровых книг. Во всех творениях Климова одно и то же неумное, душное, патологическое видение мира, где ЕВРЕЙ есть и Бог, и Сатана, и творец всех мультинациональных компаний, а "Сионские мудрецы" стоят за всеми заговорами, убийствами и переворотами в мире. Господин Климов обнаружил замаскировавшегося еврея даже в Солженицыне. После пребывания книг господина Климова в комнате хочется сутки проветривать комнату. Приписывая ЕВРЕЮ сверхчеловеческую мудрость и столь же сверхчеловеческое могущество, Климов пересекает границу ненависти и приближается к обожанию ненавидимого объекта.

И вот председатель националистической партии, я обнаруживаю среди членов партии поклонников произведений этого паучка, забытого всеми в отставном штате Нью-Джерси, или где он там живет, приближаясь уже к восьмидесяти годам. Сознаюсь, мне стыдно за русских людей и за молодых людей, прежде всего за то, что их может интересовать эта кухонная ерунда, мстительные испарения больной души неудачника.