Посетители обожали «ВасМарс», как и я – за возможность перекусить, но все же больше за уютную обстановку. Когда можно забиться в дальний угол, занять маленький островок и снова оказаться на территории своей писательской базы, как в детстве. Другие, полагаю, любили ютиться у окон, смотреть на прохожих и зеленые насаждения рядом. Мама Арса высаживала цветастые клумбы постоянно. Так, розовые нарциссы заменяли фиолетовые крокусы; в мае она отдавала свое предпочтение бархатцам; в июне из окон пестрели клематисы и чайная роза; лишь раз за все время я видела здесь дельфиниумы. И это было волшебно! Весь периметр кофейни тогда окрасился в ярко-голубой цвет. Проблема была только в значительном росте этих цветов. Они молниеносно вытягивались к небу и вырастали до окон, почти наполовину, что совсем не впечатлило отца Арса. Верно будет сказать, что это он попросил быстренько выкорчевать «голубые пальмы» из клумб.
Сейчас во всю набирали цвет эхинацеи – большие ромашки с припухшей, колючей серединкой. Да и вообще к 2011 году мало что изменилось в кофейне. Отец Арсения по-прежнему считался отличным владельцем и управляющим заведения, ему даже вручили грамоту «За самое уютное место в Калуге». Он с любовью поддерживал атмосферу своей постройки, иногда заменяя перегоревшие лампочки, подкрашивая стены, списывая сломанные коричневые стулья, принимая и увольняя официантов и работников кухни. Однако один сотрудник числился здесь с самого открытия и работал до сих пор. Арсений.
Арс уже на протяжении пяти лет ждал, когда же отец передаст ему должность управляющего. Марсу-младшему казалось, что его наступившее восемнадцатилетие является отличным поводом для того, чтобы взгромоздиться на карьерную ступеньку повыше. Из официанта сразу в управляющие. Именно поэтому Арс сегодня слишком взволнованно и суетливо носился по кофейне. Он играл две роли: восторженного именинника и услужливого официанта. А я не могла скрыть своей насмешливой улыбки. Время от времени поглядывала на летающего по залу друга, потягивала молочный коктейль из длинного стеклянного бокала и делала заметки в тетради.
– Чего ты там все пишешь? – проносясь мимо, раздраженно спросил Арс. – Помогла бы хоть.
– Я и помогаю. Напишу статейку о величайшем празднике в «ВасМарс» в честь сына владельца кофейни. Кстати, надо сделать парочку фотографий. Попозируешь мне?
– Это запросто!
Арсений любил внимание. Он сразу выпрямился, приподнял острый подбородок, поправил густые каштановые волосы и еле заметно улыбнулся. Вроде как он не хотел улыбаться, но для фото – уж ладно. Я достала фотоаппарат и собиралась сделать снимок, тогда Арс опомнился и отставил поднос с напитками на стол.
– Это на снимке ни к чему, – прокомментировал он.
– Да брось, все знают, что ты официант, – хмыкнула я.
– Надеюсь, сегодня это изменится.
– Мечтай. И поменьше болтай. Ты получился с открытым ртом!
– Арсений! – позвал Марс-старший.
Арсений тут же рванул с места. Он также забыл про поднос, в два счета оказался рядом с отцом. А я осталась сидеть на месте, листая получившиеся фотографии.
«Да-а, местной редакции будет нечего предложить. Либо Арсения с открытым ртом, либо ускользающего из кадра Арса-Флэша», – подумала я.
Я уже полгода работала внештатным журналистом. Писала статейки, брала интервью у важных личностей нашего городка, участвовала в разных мероприятиях. Короче говоря, делала все, что и обычный журналист, только в самом штате не числилась. Как мне объяснили, это выгодно – не платить сотруднику месячную зарплату за целую ставку или полставки, а выдавать разве что вознаграждение за проделанную работу. К слову, получала я немного. Да и работала тоже мало: репетиторы, последний звонок, экзамены, вальс. Особенно вальс. Он уничтожил во мне подобие грациозности и женственности. Пока мои одноклассницы легко кружились в танце, я виновато отдавливала ноги Арсению. Он терпел, почти не кривил лицо от впивавшихся в его пальцы мысков моих туфель, которые заставила меня обуть бабушка. «Выпускной бывает раз в жизни!» – говорила она. А я хотела верить, что такой провальный вальс тоже бывает раз жизни.
Арс вернулся слишком быстро. Поникший и задумчивый. Все его праздничное настроение испарилось. Синие глаза выражали беспроглядную тоску и ни капельки надежды. Я любила его глаза, они всегда говорили больше, чем сам Арсений. Хотя во всем его виде можно было заметить гнетущее разочарование. То, как он упал на стул и безвольно уставился в окно, говорило о неудачном разговоре с отцом.
Я тут же подсела к нему. Совсем не хотелось хитрить, но из печального Арса и слова нельзя вытянуть! Это как во время нашего марш-броска по Калуге, когда мы решили весь день ходить по кафешкам и пробовать кофе, чтобы узнать, где подают самый лучший. Лишь к концу путешествия Арс признался, что натер ногу до крови. Видите ли, не хотел меня расстраивать и омрачать своей мозолью нашу задумку.
– Ты как? – спросила я.
– Вась, не надо, только не…
В тот момент я уже коснулась его руки и была далеко от тихого «Вась, не надо». Там, где я оказалась, время шло иначе. Оно могло тянуться до бесконечности, когда в реальности прошло бы не больше секунды. Арсений стоял на берегу Оки и с силой бросал в реку камни. То, что я видела сейчас, происходило в сознании самого Арсения. Именинник не желал поворачиваться ко мне лицом, поэтому пришлось пялиться в его каштановый затылок.
– Ты поговорил с отцом? – начала я, осторожно приближаясь к метателю гальки.
– Поговорил. И знаешь, что он сказал? Что я получу должность управляющего, если поступлю на физмат!
– Ну и чего переживать? Ты хорошо сдал экзамены, скоро появятся списки, я уверена, ты прошел.
Мою загоревшую на солнце кожу обдувал ветер, прохладный, как и все краски этого берега. Небо потихоньку заволакивало тучами, высокие камыши приклонялись к земле при каждом мощном порыве. Песок на берегу казался ледяным и серым, застывшим, как фигурка из мрамора, ноги нисколько не проваливались и почти не оставляли следов.
Я подошла на самое близкое расстояние. Арсений прекратил кидать камни и взял меня за руку. Крепко-крепко. В реальной жизни он так никогда не делал. Арс стеснялся своей эмоциональности и – совсем немножко – нашей дружбы, но продолжал любить меня как сестру. Место, где мы находились сейчас, убирало оковы, здесь не нужно было сдерживаться или натягивать лживые улыбки. Все маски и социальные роли оставались далеко за пределами сознания и не могли пробраться внутрь.
– Я не подавал документы на физмат, понимаешь? – признался Арс, усевшись прямо на песок и потянув меня за собой.
– Как не подавал? Я же помню, ты говорил, что подал! – удивилась я, чуть позже поняв, что выбрала не ту интонацию для разговора. Повышенным тоном я наверняка делала Арсу больнее. Мой голос тут же смягчился. – Хорошо. Дай угадаю, ты подал документы на?..
– На хореографический, – резко сказал он.
– Вот это контраст! Погоди, сколько ты экзаменов сдавал?
– Семь.
Я подскочила и покрылась мурашками от услышанного. Или от разыгравшейся бури перед дождем. Я, конечно, нисколько не сомневалась в сообразительности Арсения, но сдавать лишние экзамены только для того, чтобы порадовать отца – это выглядело глупо. Еще более глупым казалось то, что Арс не подал документы сразу на две специальности – можно было получить сразу два высших образования.
– Я не хочу больше ему врать, – проговорил Арсений, будто услышал мои размышления. – Я стоял с документами в руках и метался, что же выбрать. Дорогу, которую желает для меня отец или собственный путь. Ты же знаешь, я люблю танцы.
– Даже тот вальс? – невольно усмехнулась я, окинув взглядом ноги Арса.
– Даже тот вальс. Потом обязательно научу тебя его танцевать, – нахмурился сквозь улыбку он, словно почувствовав былую боль в ступнях. – Баллы у меня хорошие, творческий конкурс я уже прошел. Крис, я скажу ему.
– Когда?
