Для новой операции я решил использовать «одноразок» – песчаных големов. Они крайне эффективны, но долго не живут. Такие подходят лучше всего, когда нужно не оставлять никаких следов. После применения они просто рассыпались в песчаную пыль, а та в свою очередь благополучно "утекала" обратно в землю.

На этот раз я сделал их в виде пауков – быстро бегающих и высоко прыгающих тварюшек, лапки которых вооружил острыми, как бритвы, ножами. Всего их получилось около тридцати штук, но больше было и не нужно. Это крайне эффективное оружие – стрелять и бить по ним было бесполезно, ведь песок – крайне текучая субстанция, способная быстро собираться обратно в форму.

Ещё сделал троих големов-арбалетчиков, высотой под метр-двадцать, всё их тело – один большой боезапас, в которое помещается под сотню усиленных болтов.

Когда всё было готово, все собрались. Анастасия тоже захотела пойти на штурм, заявив, что хочет быть полезной. Но я отвёл её в комнату, выдал женский бинокль и сказал, что её задача наблюдать.

Дальше мои бойцы пошли по подземному проходу, который я сделал заранее, через лабиринт. Сначала пошли големы по одному проходу, люди – по другому. Часть людей осталась снаружи – если кто-то из людей Иванова вдруг начнёт убегать, то они их перехватят.

Я же сам с ними не пошёл. Когда вся операция по штурму имения Иванова началась, я вышел во двор. И, используя свой Дар, заклинил пушки у броневиков, которые взяли нашу территорию в осаду. Всего их было почти тридцать штук.

Затем начал погружать их под землю. Энергии на это ушло немало, но я справился. И стал их транспортировать под землёй в сторону своего настоящего имения, в специальный подземный гараж, где уже ждали мои бойцы.

С тремя машинами было тяжелее всего – они были с артефактной защитой. И на них ушло энергии примерно столько же, сколько на пятнадцать обычных, без артефактной защиты.

Я устало вытер пот со лба, чувствуя, как энергия покидает меня, и подумал: «Ну, теперь всё готово».

Окрестности Вадуца

“Царское Село”

Кирилл Александрович Полянин, он же Скала, ощущал, как по спине пробегает прохлада, но не от холодного ветра. Он вернулся. Вернулся в место, которое когда-то считал своим, место, где прошли лучшие годы его жизни. В воздухе витал знакомый запах хвои и влажной земли, но сам воздух будто наэлектризован, пропитан тревожным ожиданием.

Бывший глава гвардии Рода Вавилонских, Владимир Григорьевич, Железный Дед, как его прозвали, любил эту усадьбу. Каждый камень здесь хранил память о его победах, о его силе и несгибаемой воле. Скала помнил, как бродил здесь по парку, трогал шершавую кору вековых деревьев, представляя, как Дед вёл здесь свои тренировки, оттачивая мастерство, которое в будущем станет легендой.

Взгляд Скалы скользнул по лицам гвардейцев, выстроившихся в боевом порядке перед домом. Старики и зрелые мужчины, такие же, как и он сам. Но их глаза горели азартным огнём, той холодной решимостью, стальной закалкой, которая приходит только с опытом.

И если раньше при мысли о возвращении в это место сердце Скалы наполнялось горечью и обидой, то сейчас он испытывал нечто совсем другое – трепетную гордость. Потому что усадьба возвращалась к Вавилонским. Пусть и не к тому, кому он клялся в верности много лет назад.

От мысли об Аристархе, сыне Железного Деда, Скалу передёрнуло. Слабак, тряпка, пьяница… Он приложил все усилия, чтобы разрушить то, что Дед создавал годами – растратил богатства Рода, распустил гвардию, потерял влияние. От него, Скалы, этот никчёмный наследник добился только одного – презрения и отвращения.

Но Теодор… Внук Железного Деда. Этот тихий, неприметный парень, которого Скала помнил ещё худым, нескладным мальчишкой, оказался достойным наследником. И кто бы мог подумать, что он всё это время тайно готовился, оттачивал свои способности, чтобы сбросить с себя груз позора, который навлекли на Род его родители.

Скалу не покидало ощущение некоторой вины перед Теодором. Парень мог бы ему довериться. Скала всегда хорошо к нему относился, видел в нём искру той же силы, той же непреклонности, которая была присуща Деду. Он мог бы помочь Теодору избежать многих ошибок, предостеречь от опасности. Но Теодор поступил, как настоящий мужчина, как истинный глава Рода – взял всё в свои руки, не рассчитывая ни на кого, кроме себя.

Скалу, правда, немного смущала та мягкость, с которой Теодор отнёсся к Иванову. Ведь герцог отнял у Вавилонских их родовое имение, используя грязные методы. И, конечно же, заслужил наказания. Скала знал, что Иванов был сильным Одарённым, обладал огромными ресурсами, а главное – был злопамятен и жесток.

«Впрочем, Теодор ещё слишком молод, – думал Скала, всматриваясь в тёмные окна усадьбы. – Возможно, он не до конца понимает, насколько опасна эта игра».

И если бы Скале пришлось выбирать между клятвой, которую он давал Аристарху много лет назад, и тем, чтобы защищать Теодора, то его рука не дрогнула бы. Потому что Теодор, не только по крови, но и по духу был настоящим Вавилонским.

Сегодня эта усадьба вернётся к своему законному владельцу. Даже если ему, Скале, придётся заплатить за это жизнью.

Он глубоко вдохнул, выдохнул, сбрасывая с себя груз сомнений, и резко скомандовал:

– Вперёд!

И гвардейцы, словно единый механизм, беспрекословно отправились вперёд, начиная штурм. Пора причинять добро и наносить справедливость! Ха-ха!

Где-то на окраине Вадуца

Складское помещение, забитое до отказа оружием, напоминало скорее арсенал небольшой армии, чем тайник повстанческой организации. В тусклом свете лампочки, пляшущем на стволах винтовок, рядах гранат и ящиках с патронами, сидел молодой человек. Он сидел в огромном кожаном кресле и смотрел на фотографию, зажатую в другой руке.

Вокруг него сновали люди, носили ящики, проверяли оружие, шептались, стараясь не привлекать внимания своего предводителя. Но человек, казалось, не замечал ничего вокруг. Весь его мир сейчас сжался до размеров этой фотографии.

На фотографии была изображена молодая девушка – Анастасия Разумовская. Её красивое лицо, обрамлённое каштановыми локонами, было озарено лёгкой улыбкой. Голубые глаза, казавшиеся на фото почти синими, смотрели прямо на человека, словно заглядывая ему в душу.

В прошлом, до трагической смерти родителей, она носила фамилию Молотова – по материнской линии. Её мать, урождённая графиня Молотова, вышла замуж за графа Разумовского, породнившись с одним из самых влиятельных Родов Лихтенштейна.

Мужчина рефлекторно погладил фотографию большим пальцем, и, склонившись к ней, тихо прошептал:

– Я скоро приду по твою душу, сука…

Он тяжело вздохнул.

– Я предлагал тебе всё… – пробормотал он. – Всё, что только пожелаешь. Деньги, власть, этот сраный Лихтенштейн. Хотел сделать тебя своей королевой…

Он приложился к бутылке и сделал несколько больших глотков вина.

– Я был готов бросить к твоим ногам весь мир… А ты… предала меня! Ты столько раз отвергала всех, а теперь…

Мужчина скрипнул зубами и сжал фотографию в кулаке, костяшки его пальцев побелели.

– Я думал, что у нас будет настоящая любовь, – с горечью прошептал он. – Что ты ждёшь меня, моя королева. А ты… с каким-то вшивым приезжим аристократишкой снюхалась. И с кем? С Вавилонским! Человеком, чей предок уничтожил мою семью! А еще этого мясника он притащил!

Он ещё раз посмотрел на смятую фотографию.

Внезапно его отвлёк шум, донёсшийся с другой стороны склада – это пара человек, несущих тяжёлый ящик, заполненный оружием, уронили его и теперь виновато зыркали в его сторону.

Мужчина вспыхнул от гнева.

– Чего пялитесь, уроды?! – заорал он, и швырнул в них бутылку с вином.

Бутылка угодила в стену рядом с ними, и с громким звоном разлетелась на осколки, которые, отскочив от стены, попали в одного из бойцов. Тот вскрикнул, прижимая руку к лицу.

– Что, больно тебе?! – зарычал мужчина, поднимаясь с кресла. – Или хочешь мне что-то сказать?!