И сейчас мы мчим к колонии. Сава не рад, я знаю его отношения к Лёхе. Он его сразу не признал. Я не прислушиваюсь к мнению других, потому что сам знаю, что и как. Но отношение Савелия Станиславовича Скворцова оставляет осадок. С Лёхой мы знакомы ещё с детдома, вместе в армии были. Там же я и познакомился с Савой. Толковый, хладнокровный парень. Лёха, правда, после года службы на гражданку вернулся, а мы с Савой остались по контракту на год. Так и сблизились. Теперь он мой начальник безопасности и по совместительству мой личный водитель.

Подъезжаем к воротам колонии. Лёху за кражи закрыли, говорит, что сам виноват, оступился, признал вину, думал, что один раз дело провернёт и всё. Вот всё и случилось. Замечаю друга. Он выходит из ворот и направляется к машине. Я рад его видеть. Он всё так же бодр, подкачен, видно, что время зря не терял. Мы едем в город. Забрасываем Лёху домой, договариваемся на выходных съездить за город, пропарить кости и отметить освобождение друга.

Нужно ещё на неделе съездить, проверить объекты. Люблю держать всё под личным контролем. От мыслей отвлекает звонок из офиса. Отвечаю.

– Сергей Владимирович, пять минут назад была подорвана стоянка над офисом.

Чёрт, что за херня, кому нужно закладывать бомбу на парковке моего офиса?

– Пострадавшие есть?

– Только охранник, он жив, но госпитализирован в тяжёлом состоянии.

– Понял. Сав, поднимай наших, парковку подорвали. Нужно выяснить, кто за этим стоит и какие мотивы.

Савелий смотрит на меня через зеркало заднего вида и кивает.

– Сейчас куда?

– В офис. Нужно дождаться службу.

В офисе переполох, все эвакуированы. Здание проверяют на наличие взрывчатки. Мда, это надолго. Распускаем людей, сегодня работы не будет.

Беру Саву и направляюсь к службе безопасности, нужно просмотреть камеры с парковки. За сегодняшний день ничего подозрительного нет, значит, взрывчатку подложили раньше. Чертыхаюсь. Оставляю Саву на проверку камер, а сам направляюсь в сторону парковки. Здание целое, пострадали только автомобили. В кармане пиджака вибрирует телефон.

– Ворон, доообрый день, – тянет абонент.

– Сафронов? Чего тебе? – узнаю голос недруга.

– Как тебе сегодняшний фейерверк? Сильно палёным пахнет?

Вот сука. Мог бы и догадаться. Эта гнида давно меня подсиживает, хочет занять лидирующие позиции.

– Ты же понимаешь, что это предупреждение? Больше я их делать не собираюсь.

– Чего ты добиваешься? Завод теперь принадлежит мне, ты опоздал со своими угрозами.

Слышу на том конце злорадный хохот.

– Мне, Серёженька, нужен этот завод. Поэтому, предлагаю купить у тебя его. Цену можем оставить ту же. Ты ничего не потеряешь, я даже сверху могу подкинуть, если ты бедствуешь.

– Я не отдаю то, что принадлежит мне. А завод, как ты сам сказал, мой, – чеканю я. Тон мой ледяной, потому что эта сука сильно взбесила меня. Ещё смеет мне угрожать, падла.

Связываюсь с охраной. Нужно усилить защиту и пропускной режим в компании.

Пока утрясаю все вопросы, наступает вечер. На небе собираются мрачные тучи – предвестники дождя. Накатывает усталость. Растираю лицо ладонями, чтобы взбодриться. Да, что-то близко к сердцу начинаю всё принимать. Старею, что ли, хотя тридцать шесть лет – самый рассвет.

Подъезжаем к дому. Сейчас смотрю на него другими глазами. Вроде всё, как обычно, но тревога не покидает меня. Не могу объяснить. То ли интуиция шалит, то ли совсем устал. В доме тихо, всё как я люблю. Принимаю душ, затем спускаюсь на кухню.

Холодильник забит продуктами, но готовой еды нет. Мне советовали нанять обслуживающий персонал на постоянной основе, но я не люблю лишних людей в доме. Даже у охраны отдельный домик. Раз в неделю приезжают люди из клининговой компании, еду заказываю, но чаще прибегаю к услугам общепита. Всё равно дома почти не бываю, только вечерами и по выходным. А вместо завтрака спасает кофе. Да и сам неплохо готовлю, но часто на это нет времени или сил.

Сегодня из-за большого объёма работы не было времени на обед, поэтому желудок напоминает о себе голодом. Решаю приготовить картошку с мясом. Пока готовлю, параллельно слушаю новости. Там уже свежий репортаж о взрыве на стоянке. Да, быстро информация распространяется. Выключаю телевизор, который опять забивает голову мыслями о работе. Всё-таки дома нужно отдыхать, иначе недолго свихнуться. А Сафронов своё ещё получит, уж я постараюсь. Правда, для мести я выберу более демократичные методы.

Следующую неделю езжу по объектам с проверкой. Сегодня объект на окраине города. Строят банный комплекс. Дорога занимает двадцать минут. На объекте задействовано мало людей, поэтому работа идёт медленно. Общаюсь с прорабом. Жалуется, что они не укладываются в сроки. Я начинаю злиться, потому что мне докладывали другую информацию: якобы здание стоит, нуждается во внутренней отделке, а на деле, они ещё короб не собрали. Черти.

Рабочие носят стройматериалы. Все в мыле. Условия труда на стройке сложные, поэтому неудивительно, что все сроки горят, тем более с такими хилыми работниками.

Сверяю смету, чувствую на себе взгляд. Вскидываю голову, взгляд одного из рабочих устремлён на меня. Я не застенчивая барышня, ответным взглядом сверлю его. Он отмирает, а через несколько секунд раздаётся шлепок. Оборачиваюсь. Рабочий лежит на лестнице, а рядом с ним ведро. Я, конечно, подозревал, что у меня убийственный взгляд, но никогда не думал, что настолько.

Все начинают собираться вокруг бедолаги. Слышу комментарий рабочего, по поводу переработок и отсутствие отдыха. Василий Степанович хватается за голову, подбегает к пареньку. Вид у Степаныча перепуганный.

– У вас есть нашатырь? – спрашиваю я.

– Нет, откуда?

– Ну хотя бы воду принесите, сейчас реабилитируем паренька.

Степаныч бледнеет после моих слов. Никогда человека без сознания не видел что ли?

– Да не переживай ты так, – успокаиваю Степаныча.

Один из рабочих приносит бутылку воды.

– Нужно только каску снять. Лишнее давление ни к чему, – комментирую.

Но Степаныч не спешит снимать. Неужели правда испугался так?

– Бл.., отойдите, – цежу я, раздражаясь от бездействия.

Каска легко поддаётся, если бы не фиксатор снизу, то спала бы при падении. Из-под каски выпадают длинные волосы. О, да наш парень рокер. Но когда я полностью освобождаю голову из плена, то застываю в недоумении.

Передо мной лежит девушка. Молодая девушка. Девушка? Мой взгляд прыгает от девушки к Степанычу и обратно. Степаныч отводит взгляд, на меня не смотрит.

Беру бутылку, выливаю воду в ладонь и провожу ею по лицу девушки. Изначально был порыв просто с бутылки полить, но принадлежность бедолаги к женскому полу, не даёт мне это сделать. Протираю лицо, слегка похлопываю по щекам. В себя не приходит.

Зову Саву, требую, чтобы вызвал скорую. Девушка всё так же без движения, лицо бледное, худое, губы плотно сомкнуты. Черты лица тонкие, как мог спутать с мужиком, непонятно. Хотя, худощавая фигура могла сойти за мужскую, нет, за фигуру молодого юноши. Так, нужно что-то делать. Скоро приедет помощь, нужно спустить её вниз, чтобы не терять время.

Спрашиваю Савелия, когда прибудут врачи. В это время спящая красавица приходит в себя.

Глаза широко распахнуты, растирает их руками и стонет. Спрашиваю, как себя чувствует. Параллельно сержусь на Степаныча. И тут девушка подаёт голос:

– Василий Степанович не виноват. Это я виновата, сама напросилась.

Слышу сирену подъезжающей скорой. Врач уводит девушку в машину. Кивком головы приказываю Савелию проводить. Он берёт под руку потерпевшую и следует за врачом.

Перевожу своё внимание на Василия Степановича.

– Сергей Владимирович, дорогой, девчонка сама пришла, умоляла взять на любую работу. Она только после колонии, жить негде, работы нет. Девочка из детдома, ей некуда идти. Я и не смог отказать, хоть и знаю, что не для баб работа. Я виноват, не оправдываю себя, но поступить по-другому не мог. Даже зная, что меня уволят, всё равно бы точно так же поступил. У меня дочь есть, я как представил её, так и обмер. Всё тут. Я её предупреждал, что тяжело, но она так решительно была настроена.