Я попыталась отдернуть руку, но он держал ее, прищурив глаза.

― Приятно наконец-то познакомиться с тобой.

Отдернула руку и вытерла ее о платье.

― Не могу сказать, что чувство взаимно.

― Но это было неизбежно. Я надеюсь, вы с Джорджи решили все, что между вами было?

― Кроме того, что он пытался напоследок пощупать? Теперь между нами ничего нет. ― Я посмотрела на него, а Джорджи плюнул в ночной воздух. ― Ты получил то, за чем пришел сюда, а, Джорджи? Почему бы вам двоим не отправиться своей дорогой?

Змея повертела головой туда-сюда, осматривая сцену. Его гогот эхом разнесся по ночной тишине.

― Разве ты не знаешь, кто я такой?

В моем животе вырос клубок беспокойства.

― Единственные люди, которых мне нужно знать в этом городе, это те, кто им управляет. ― Я подошла к Бастиану и Рому. Встала во весь рост между своими людьми, где мне и место. ― Арманелли не волнует, кто ты такой.

― О, им не все равно, ― сказала змея. ― И тебе тоже, Каталина. Твоя кровь, их кровь? Ты истекаешь кровью, они истекают кровью? Они семья?

Казалось, он видел сквозь все мои слои, прямо к нашей слабости. Посмотрела на Рома, и он медленно кивнул, изучая мои глаза. Мое сердце сжалось, потому что я не была уверена, говорит ли он, что принадлежу семье или только ему. Просто знала, что он хотел, чтобы я поняла, что я что―то значила в тот момент.

Он тоже что―то значил для меня.

Может быть, достаточно одного взгляда, одного чувства, которым обмениваются два человека, чтобы понять, что их история не закончена, что есть надежда.

Я перевела взгляд на Дмитрия, готовая уничтожить того, кто угрожал нашему будущему. Я сделала шаг к нему, но Ром схватил меня за руку.

― Да, моя семья проливает кровь за меня, а я за них.

Рот Дмитрия медленно растянулся по лицу, обнажив зубы. Они были белые, ровные, а клыки выступали чуть дальше, чем у большинства.

― Запомни эти слова. Когда я увижу тебя в следующий раз, мне будет приятно напомнить тебе об этом.

Он махнул рукой Джорджи, и они снова скрылись на вечеринке.

Ждала, что Ром или Бастиан расскажут мне все, что я уже знала. Когда никто из них не заговорил, посмотрела на них.

― Русская братва Пахана? Он теперь босс?

― Технически, его отец все еще управляет братвой, но скоро все перейдет к нему. Он наследник, тот, кого все слушают из страха, ― сказал Бастиан.

― И что? ― Я подождала. ― Почему мы ходим на цыпочках?

Бастиан вздохнул.

― Как ты знаешь, мы думаем, что они работают с правительством. Мы не получили…

― Я получила информацию, которая нам была нужна. ― Подняла телефон и пропустила две минуты записи. Он уловил некоторые из моих приглушенных вздохов. Я увидела, как у Бастиана дернулась челюсть, а у Рома напряглась спина, но помахала им обоим рукой. ― Я в порядке.

Бастиан кивнул, и когда запись закончилась, одна сторона его рта приподнялась.

― Ты совсем не слушала меня насчет того, чтобы оставаться рядом со мной, но получила то, за чем мы пришли.

― Я вполне способна всегда получать то, зачем пришла, ― пробормотала я, передавая телефон. Затем достала другой телефон из-под платья. ― И его телефон тоже.

Он покачал головой, убрал его в карман и притянул меня ближе, чтобы прошептать мне в шею:

― Ты великолепна, женщина.

Я позволила рту Бастиана коснуться нежной кожи на моей шеи, пока смотрела на Рома. Мое тело жаждало его, а разум напоминал, что мы не на одной волне.

Бастиан отстранился и повернул голову к Рому, а затем ко мне.

― Если кому-то из вас есть что сказать друг другу, то лучше сделать это сейчас, пока мы не вернулись в дом.

Ром все еще держал в руке цепь. Он сжал ее в кулаке.

― Ты не можешь и дальше позволять людям сбиваться с пути под твоим правлением, Бастиан. Сегодня Кэти не послушалась.

― Но ночь все равно удалась.

― Однажды ночью этого не будет, ― парировал Ром. ― И что тогда?

― Дай мне передохнуть, ― сказала я себе под нос. Он давил на нас обоих, потому что ему нужно было на что-то злиться, а не потому, что первоначальный план не удался.

― Дать тебе передышку? ― От угрожающих ноток в его голосе у меня по рукам побежали мурашки. ― А как насчет перерыва для меня? Я сказал тебе не надевать это платье. Мы говорили тебе держаться рядом с Бастианом. Ты никогда, никогда не слушаешь. Теперь на тебя смотрит не только Джордж, но и Дмитрий. Будущий босс Братвы. Тебе тоже нужно его внимание?

Я отошла от Бастиана и Рома. Шагнула в лунный свет, позволяя ветру обдувать мои голые плечи и трепать перья на декольте.

― Я сделала все, что должна была сделать. Нам нужна была эта информация.

― И мы собирались получить ее, не бросая тебя на линию огня! ― прорычал Ром.

― Я так же вовлечена, как и ты, Ром. Не просто «конфетка». Это было легко, потому что я помогла сделать это таким образом. Это для семьи. Разве не это мы делаем, все для семьи?

Он уставился на меня, глаза его горели яростью.

― Это я делаю. Не ты! Моя жизнь для их защиты, а не твоя.

И, возможно, именно поэтому, в конце концов, я сделала это. Хотела, чтобы он понял, что если он живет ради этого, то и я буду жить ради этого.

― Без меня и тебя, без отношений между нами, это то, ради чего живу. У меня нет никаких других связей. Я получу это или получу свою мечту. По крайней мере, с этим мне будет, чем гордиться, а?

― Твоя мечта? ― прошептал он, а потом крепко зажмурил глаза, потому что знал, что эта мечта ― я с Бастианом, пытающаяся изменить плохое в мире, пытающаяся быть на вершине семьи, чтобы дергать за ниточки для маленьких девочек по всему миру, для лучшей жизни для всех повсюду.

Ром прошел мимо Бастиана, положил его цепочку на стол, а затем оказался рядом со мной. Его тело толкнуло мое, и я попятилась назад, наткнувшись на цементные перила.

― Тебе не нужна мечта; тебе не нужно гордиться. Ты уже должна быть… разве ты не видишь, что ты уже изменила всех нас?

― В каком смысле?

― В том смысле, что уверен, что он так же охренел от тебя, как и я. Это значит, что мы умрем за тебя на чертовом костре, если придется, потому что ты собрала все наше дерьмо в кучу и засунула его в мешок, которым ты управляешь.

У меня отвисла челюсть.

― Я не какая-то вуду…

― Нет, ты Клеопатра, ― шипел он, проводя рукой по моей шее, и я задыхалась от того, что он помнит, что его прикосновения были так же хороши, как и накануне. ― Где твое ожерелье?

Это была самая незначительная вещь, которую можно было заметить, всего лишь одна капля внимания с его стороны. И все же она утопила меня так, как не могла утопить ни одна другая гроза. Я проглотила комок эмоций, образовавшийся в моем горле.

― Оставила его на тумбочке.

Он изучал мое лицо, его голова была достаточно близко, чтобы я могла вдыхать его дыхание, чувствовать вкус воздуха, который проходил через него, а затем прямо в меня. Он вздохнул и сжал мое плечо, прежде чем раздался глубокий тембр его голоса.

― Хорошо, Приманка-Кэт. Хорошо. Игры окончены. Сегодня мы выбираем мечты или разрушение.

Его рука соскользнула с моей кожи, и он повернулся лицом к Бастиану, который встретил его пристальный взгляд.

Два самых могущественных человека в городе стояли на балконе вместе со мной, похожие на богов, готовых напасть друг на друга. Бастиан мог метать молнии, а Ром встретил бы его громом. Я не была уверена, кто бы победил. Больная часть меня хотела, чтобы они разобрались между собой, часть, которая была сломана и использована, часть, которая привыкла быть пешкой, а не тем, кто им действительно нужен.

― Теперь ты считаешь ее неприкасаемой? ― спросил Бастиан, как будто совершенно невозмутимый, как будто он не целовал меня больше одного раза за последние несколько недель. Казалось, смирился с тем, что это должно было случиться.

― Ты думаешь, я могу заявить права на Каталину? ― Голос Рома, казалось, потряс весь балкон, и я почувствовала его вопрос так глубоко в своих костях, что удивилась, почему вообще думала, что мужчина может претендовать на меня.