― Под моей крышей ты будешь под защитой, и это будет лучше для всех нас.

― Это мне решать, ― проворчала я.

Марио усмехнулся.

― Нет, это я решаю. ― Он прочистил горло. ― Вместе с Бастианом, конечно. Он решает все здесь, и он прав. Побудь немного у него дома, а? Давайте перегруппируемся на следующей встрече.

― Я не хочу этого. Ром сказал мне о правительстве Джорджи, Марио. Я знала это; подготовила эту информацию для тебя. Он думает, что может свалить тебя и при этом завалить «Стоунвуд Энтерпрайзис». ― Я надавила, хотя знала, что не должна. Мы уже давно сотрудничали с крупнейшей инвестиционной компанией в городе. Если люди Джорджи нацелились на эту компанию, значит, у них был бизнес. ― Правительство работает над прослушиванием телефонов, следит за тобой, ищет способы быстро упрятать тебя за решетку.

― Джорджи затеял эту игру только для того, чтобы эти чертовы русские могли взять верх, ― сказал Бастиан, наклонив голову, как будто единственное, чего он не знал, были мои мысли.

― Ты думаешь, что русская мафия замешана в этом деле? ― прошептала я. Еще одна мафиозная семья, работающая с правительством и бандой Джорджи, означала, что нужно ориентироваться в гораздо большем, чем я себе представляла.

― Я знаю, что это так. Мы неустанно работаем над тем, чтобы свести концы с концами. Мы наткнулись на информацию по этим каналам.

― Тогда нам понадобятся все, ― сказала я. Бастиан открыл рот, чтобы ответить, но я прервала его. ― Включая меня. Я буду играть на слабостях Джорджи. Мы должны получить как можно больше информации…

― Слабость Джорджи ― его мужское достоинство, Кэти, ― мягко сказал Бастиан. — Ты рядом со мной будешь достаточной приманкой, чтобы вывести его из-под контроля. Влюбленные мужчины поскальзываются и падают духом, даже когда знают, что их любовь неуместна.

― Это плохая идея, ― сказал Ром, и его рука легла на мое бедро под тонкой белой простыней. Его прикосновение было горячим, обжигающим и напомнило мне о том, как его руки ощущались на мне всего несколько часов назад. Моя киска сжалась, словно сейчас было самое подходящее время, чтобы вожделеть его.

Но это было не так.

Бастиан смотрел на Рома смертельным взглядом, который я видела только у его врагов.

― Убирайся с ее кровати, ― прорычал он.

Ром прищурил глаза, но он не двинулся с места.

― Что?

― Ты слышал меня.

Марио покачал головой и проворчал.

― Бастиан, мы говорили об этом по дороге сюда.

― Может, мы и говорили об этом, но мы не обсуждали это с Ромом.

― Что обсуждали? ― спросил Ром.

― Твое полное отсутствие предусмотрительности, когда речь идет о наших целях. Ты подвергаешь ее и эту семью ненужной опасности, ― сказал Бастиан.

― Он держал ее в своих руках. ― Голос Рома был тихим, и его глаза осматривали комнату. ― Марио, ты думаешь, это нормально?

― Это больше не выбор моего отца, ― сказал Бастиан. ― Это мой. У отца дела в Нью-Йорке, а значит, я буду вести их здесь. И ты не имеешь права срываться с места только потому, что считаешь, что один из членов семьи не может справиться с собой. Это было ненужно и безрассудно.

Ром прищурил глаза и медленно встал, не торопясь. Он выпрямился, и я почувствовала, как все они отпрянули назад, даже если это было всего лишь легкое отшатывание. Бастиан был первородным сыном босса итальянской мафии. Он видел и пережил ужасную, кровавую жизнь. Но большая часть этой крови была пролита Ромом.

Ром принуждал, убивал, пускал кровь жертвам, обидевшим семью, и он никогда, никогда не недооценивал человеческую слабость. Даже для самого могущественного человека он был грозным, жестоким существом. Если ты не боялся его, ты был глупцом. Бастиан был совсем не таким.

Ром смахнул воображаемые ворсинки со своей рубашки, прежде чем мягко спросить Бастиана:

― Ты знаешь, с кем говоришь?

Бастиан провел рукой по волосам.

― Не делай этого, Ром. Не предупреждай меня. Я твой брат.

― Нет. Кейд ― твой брат. Я твоя сила, твоя защита, а также твое оружие. Я монстр этой семьи. И если твоя защита сочтет что-то необходимым, тебе тоже лучше считать это необходимым. От этого зависит твоя жизнь.

― Это угроза? ― Бастиан сделал шаг вперед, и я обнаружила, что спрыгиваю с кровати. Бастиан не мог ввязаться в драку. Особенно если бы он проиграл, потому что тогда Кейд стал бы главным.

― Мы действительно спорим из-за небольшой грубости Джорджи, вы двое? ― Я улыбнулась им обоим и посмотрела на Рома взглядом, который говорил: «Отвали». Он имел дело с боссом городской мафии.

Он быстро наклонил голову, и его шея захрустела. Кейд и Марио, которые устроились на диване в другом конце комнаты, как будто для того, чтобы понаблюдать за их поединком, молчали.

― Это не пустяк, Кэти. И каждый должен знать свое место, ― заявил Бастиан, но я не сводила глаз с Рома. Его гнев был ощутимым, он вибрировал от него волнами, которые могла почувствовать только я.

Дело в том, что у нас с Ромом не было своего места. Наши настоящие семьи умерли, и мы умерли вместе с ними. Теперь мы скитались без привязанных к нам душ, пытаясь, стать частью чего-то. На самом деле мы не были кровной семьей, хотя клятва заставляла нас думать именно так, и мы никогда не соблюдали правила Марио. В лучшем случае они были для нас свободными инструкциями, и мы ориентировались в них достаточно хорошо, чтобы они позволили нам жить с ними до тех пор, пока мы не встретим своего создателя.

Никому из нас пока не нужно было встречаться с создателем.

Успокойся, блядь.

― Бастиан прав. Если я нужна тебе рядом, буду там. ― Я пожала плечами, как будто это не имело большого значения. Это и не должно было быть так, но плечи Рома сгорбились, как будто между нами вдруг появилось что-то новое. Он был у меня только между ног. И ему не место между моих ребер и в моем сердце, напомнила я себе. То, что мы делали в том баре, будет забыто так же, как он забывал других женщин.

― Ты нужна мне, и я хочу тебя, ― подчеркнул Бастиан. Я перевела взгляд на него, пытаясь прочесть его мягкий, решительный тон. ― Завтра мы устроим тебя у меня дома. Ты не можешь жить в отеле, а у Джорджи ты уже явно устала от гостеприимства. Твоя квартира больше не безопасна. Так что живи у меня.

― Я не против остаться у…

― У меня. На этой неделе. А до тех пор не высовывайся. ― С этими словами Бастиан покрутился в своих итальянских кожаных мокасинах и вышел.

Кейд и Марио встали и обняли меня, шепча на прощание пожелания отдыхать. Марио проворчал Рому, что обсудит с ним все на следующий день.

Остался только один мужчина. Его массивная спина поднималась и опускалась в ритме учащенного дыхания.

― Ром, ― прошептал я, понимая, что произнести его имя сейчас все равно, что ткнуть в разъяренного дракона с огненной пастью.

― Ты согласна прыгнуть прямо в логово льва после того, как тебе чуть не проломили голову? ― сказал он себе под нос, не оборачиваясь. ― Ты соглашаешься на еще большую опасность, когда я только что спас твою задницу?

― Бастиан не опасен. ― Я скрестила руки. ― Мы оба точно знаем, что Бастиан никогда не причинит мне физического вреда. И я уверена, что эти люди взяли бы меня в заложники. Хотя, я бы нашла выход.

Ром обернулся.

― Ты себя слышишь? Глава нашей семьи Чикаго не опасен? Ты не будешь против, если бы тебя держали в заложниках? Ты что, с ума блядь сошла?

― Я? ― Я выстрелила в ответ. ― Ты каждый день подвергаешь себя опасности.

― Я обучен этому. И знал, как убить человека, еще, когда был подростком. Это моя семья, моя жизнь.

Одна часть меня хотела подойти к нему и обнять мальчика, которым он был, успокоить испуганного ребенка, который, должно быть, видел слишком много, потому что я точно знала, что чувствует ребенок. Приемная семья для меня была не очень приятной. Меня били, на меня нападали, мной постоянно пользовались. Я знала, каково это ― слишком быстро потерять невинность. Но другая часть меня хотела вытащить нож из-под одежды, чтобы приставить к его горлу.