Привычное рагу казалось невероятно вкусным даже после недавней трапезы у озера: то ли организм усиленно восполнял потерянную энергию, то ли она успела соскучиться по человеческой еде. Рихард молчал. Подперев кулаком щёку, он помешивал чай, изредка поглядывая из-под полуопущенных ресниц. Выжидал. Ли была хорошо знакома эта манера Учителя, обычно за ней следовал нравоучительный монолог с последующей проверкой усвоения высказанного. И вот за столом уже сидит не женщина, а маленькая девочка под строгим взором отца.

Ли сосредоточенно делила и без того мелкие кусочки на совсем крошечные, медленно, будто боясь расплескать, несла ложку ко рту и долго, со всем тщанием пережёвывала. Ей было страшно. Страшнее чем в лесу, в окружении вооружённых мужчин. Там – она могла дать отпор. Здесь – здесь власти у неё не было. От Учителя можно ожидать любую реакцию: терпение у всех не безгранично, а количество выходок с её стороны неуклонно росло, ширясь в масштабах. И в довершение безумия она с широко раскрытыми глазами бежала в новую раскинутую сеть…

– Ну, – прервал молчание Рихард. – Так быстро разучилась говорить? Проясни-ка, наконец, что же всё-таки произошло.

Ковыряя остатки на дне миски, Ли повела рассказ издалека: дала себе время взять эмоции под контроль, опустила некоторые детали, обошла стороной разговор с травницей. Рихард не перебивал – преспокойно потягивал чай. Дойдя непосредственно до стычки и объяснения причины сложившихся обстоятельств, женщина замялась, собираясь с духом.

– Пожалуй, помогу тебе… – поставив со стуком чашку, Рихард поймал привлечённый взгляд. – Твоя неосмотрительность – следствие эмоциональной нестабильности на фоне беременности. Уточню: более ярко выраженной, чем обычно. Исцеляя раны, я был несколько удивлён расходу энергии, а потом виновник нашёлся: маленькое семечко с потрясающей воображение алчностью поглощало магию, – пояснил он, с любопытством наблюдая, как женщина то и дело поправляет упорно слезавшую маску невозмутимости.

– О, – сверкнул взгляд Рихарда в догадке, уловив промелькнувшую тень растерянности, – так ты сама не знала… Что ж, теперь знаешь. Папаша, полагаю, тоже пока не, м-м-м, обрадован? Занятно, откуда такая, не свойственная моалгренам, плодовитость? Влияние долгого пребывания в человеческом теле? Слияние с тёмным магом? Или результат контакта с преобразованной природой Леонардо? – на миг мужчина отвёл взор от лица собеседницы и задумчиво посмотрел куда-то за её плечо. – Такими темпами ты скоро нейтрализуешь опасного некроманта: когда на тебе гроздями висит мелюзга, сложно строить грандиозные планы… Что молчишь? Такая уж неожиданность? Не верю… – Рихард мягко улыбнулся.

– Он будет жить с нами, здесь, – выпалила Ли, напряжённо всматриваясь в лицо напротив.

Сердце женщины неистово колотилось – взгляд Рихарда покрывался льдом. Тёплый, смешливый взгляд голубых глаз стыл, превращался в ледяную глыбу, готовую в любой миг отколоться и раздавить её. Ли чувствовала, почти физически ощущала, как внутри неё медленно натягивалась невидимая цепь, глухо гремя звеньями в такт бьющемуся о рёбра сердцу, как опасно сжималась удавка на шее. Не зря она откладывала разговор, не зря…

Погасла одинокая свеча на столе. Дышать становилось всё труднее, ещё немного – и она начнёт хватать ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Громко хлопнула ставня. Рихард медленно поднялся из-за стола, отошёл к очагу. Застывшая от испуга и изумления, Ли только и смогла, что судорожно вдохнуть потянувшийся из окна свежий поток. Иллюзия доброго, заботливого отца развеялась… За спиной стоял хозяин…

– Ты уверена в своём решении? – разорвал повисшую тишину совершенно спокойный голос Учителя.

Ли опешила от внезапного поворота разговора. Уверена ли она? Нет, совсем не уверена. Рушилась последняя линия её обороны, дальше отступать просто некуда. Хотя, по правде говоря, сломлена стена была уже несколько дней назад, когда она передала дочь Леонардо.

– Уверена, – прозвучало в ответ.

– Прекрасно. Тогда оставлю вас пока одних, – широкими, непривычно тяжёлыми шагами мужчина направился к выходу. – Жаль, выкинул лежанки: на кровати вам явно будет тесно, – только и бросил он на прощание.

Глава 15. Доверие и инстинкты

Белые облака стремительно плыли, пятная раскинувшуюся под ними зелёную с солнечной позолотой степь – то окутывали живительной прохладой, то проливали дождь из обжигающих лучей на рассыпанных по пастбищу разномастных животных.

Особняком от табуна держалась горностаевая кобыла, на его фоне выглядевшая чужеродным объектом – серебряным слитком в чернёной оправе, оброненным на каменистую насыпь, – настолько сильно не походила на местных лошадей. Казалось, она и сама это осознавала, потому и бродила сейчас возле Рихарда, ощипывая траву у самых его ног. Мужчина не обращал внимания на лошадь. Глубоко погружённый в себя, не обращал он внимания и на ветер, какой налетал порывами, дёргал одежду, захлёстывал волосами лицо, потоками закручивался вокруг. Впрочем, и кобыла не реагировала на хлопавшую ткань: лишь изредка встряхивала головой задетая материей, словно боялась, что Рихард снова уйдёт без неё, не заберёт обратно домой.

Из-за пёстрого шатра вышла женщина, оттирая на ходу тряпицей багряные по локоть руки.

– У неё будет сын. Вероятно. Если доживет. Будущее его упорно не желает раскрываться… как и с любым моалгреном. Но так сложно удержаться… – она положила ладонь на предплечье мужчины, мягко вынуждая того повернуться.

Взгляд Рихарда задержался на смуглой, в бледно-красных разводах руке, что легла ему на грудь, поднялся выше, утопая в чёрной бездне глаз, возбуждённо поблёскивавших. Хэйсэ невинно улыбнулась, пожав плечами:

– Это всё Яоши. Я лишь прекратила страдания несчастного животного, – женщина взглянула на небо и вновь вернулась к бесстрастному лицу молчаливого собеседника. – Идём, поможешь с ужином. Ты же останешься сегодня? – спросила Хэйсэ и тут же уверенно потянула мужчину за собой.

Рихард позволил ей вести себя. Ветер будто бы стих, хотя тени всё так же размеренно накатывали волнами.

Хайят тонко заржала вслед удалявшимся фигурам, словно заплакал ребёнок, брошенный бессердечными родителями. Но никто не вернулся, даже не посмотрел на неё.

– Признаю, твоим методом достигнуты интригующие результаты, – поудобнее взяв мужчину под руку, завела разговор Хэйсэ. – Но зачем настолько всё усложнять? Твоя одержимость свободой… Рихард, ты понимаешь, что сам себя давно посадил на цепь? И с другого конца её тоже временами поддёргивают. Осознанно или нет – вопрос, который ты не даёшь мне прояснить.

– У неё и так взгляд меняется при упоминании твоего имени. Пока хватит моих собственных стараний, успешно подрывающих доверие, – Рихард невесело усмехнулся.

– Прекрати. Это не повод для переживаний.

– Разумеется, – мужчина хмыкнул, бросив взгляд, полный иронии, на собеседницу. – Ничего другого и не ожидал от тебя услышать.

– Не дразни, – понизив голос, та больно ущипнула его за руку. – Опустим моё мировоззрение. Шиари – умная девочка: она поймёт и простит. Если вдруг обиделась. Я бы задумалась о другом, совместно сотворённом: моалгрен, управляющий магией. Один – ещё и свободный. И второй на подходе. Не стоит забывать: волк домашним псом никогда не станет.

– Так и они далеки от диких зверей, – возразил Рихард.

– Пусть. Но. Во-первых, покладистая мать не гарантия таких же детей. Уточним, насколько покладистость – её личное качество. Во-вторых, вспомним, кто отец. И в-третьих, люди все разные и бывают столь же переменчивы в желаниях, взглядах, поступках… Интересное сочетание получается, не находишь?

– Возможно, именно потому я и думаю о подорванном доверии? – Рихард внимательно посмотрел на спутницу.

– Разумеется, – тихо ответила Хэйсэ всё с той же обезоруживающей улыбкой, отведя взор в сторону.

Мужчина не стал сдерживать скорбный вздох: дальнейшие игры смысла не имели: