^{© Eando Binder — «Son of the Stars», 1940}

Дэйв Стэндиш посмотрел на тело старого, седовласого учёного и понял, что теперь он совсем один.

Более одинок, чем когда-либо был любой другой человек!

Потому что их корабль находился в космосе, где Солнце было тусклой жёлтой звездой, не ярче других звёзд. Почти семнадцать лет они с доктором Роско летели прочь от Солнечной системы, выполняя самую невероятную миссию в истории человечества.

Через мгновение молодой человек тихо отошёл от тела. Он вышел из большой главной каюты и привычным путём пошёл по коридору к ближайшему иллюминатору. Он уставился в пустоту. По неподвижным звёздам нельзя было судить, что корабль летит в космосе со скоростью, равной половине скорости света.

Дэйву Стэндишу не было и двадцати одного года. Последние семнадцать из этих лет он видел перед собой ту же неизменную, усеянную звёздами пустоту, что и сейчас. Сколько бесчисленных раз в прошлом, прижавшись носом к безупречного качества кварцевой пластине, его детские глаза и пытливый ум пытались постичь смысл этой бездны вокруг корабля!

Восьмилетним ребёнком он стоял у этого самого иллюминатора, уверенный, что он — центр вселенной.

Это был единственный мир, который он действительно знал.

У него были воспоминания о том, другом мире, в котором он жил до четырёхлетнего возраста, но то был мир снов. Странный сказочный мир, в котором он ходил по кораблю, такому большому, что не было видно потолка. И там, наверху, была огромная, сверкающая лампа, которая перемещалась над головой.

Когда на время сна эта лампа пряталась под пол, в большой каюте становилось тёмно. Нет, не всегда было тёмно, вспомнил он. Иногда там висела другая лампа, менее яркая, с любопытной рожицей на ней. Она называлась Лунным светом. Самым ярким был Солнечный свет. А ещё наверху ночью были огни звёзд, такие, какие он мог видеть из своей маленькой каюты.

Но это был мир снов, стёршийся из памяти. Маленькая каюта, окружённая только светом звёзд, была реальной. Долгие годы это был мир Дэйва Стэндиша — ребёнка, и он не сомневался в его существовании или целесообразности. Разве восьмилетний ребёнок на Земле усомнился бы в существовании Земли или в своей жизни на ней? Он, конечно, задавал вопросы, но это были глупые вопросы, вызванные исключительно детским любопытством. Но после восьми лет в его голове начали возникать более серьёзные вопросы.

Хронометр в главной каюте мерно тикал. Часы складывались в дни, дни — в годы. Двенадцатилетний Дэйв Стэндиш, стоя перед этим самым иллюминатором, внезапно понял, что корабль — это нечто, что куда-то плывёт. Доктор Роско в роли учителя начал рассказывать об истории и географии Земли, а также об основах науки.

Дэйв Стэндиш постепенно осознал, что другой «корабль» был чем-то большим, чем просто кораблём. Ему потребовалось много-много месяцев вдумчивых размышлений, чтобы, наконец, принять истину. Другой «корабль» был большим миром, невероятно большим и более сложным во всех своих проявлениях, чем он мог себе представить сначала! Он понял, что звёздные огни не были маленькими лампочками, развешанными вокруг корабля. Это были большие, пылающие солнца, рассеянные повсюду!

И их корабль не висел неподвижно. Он двигался среди этих солнц…

Повзрослевший Дэйв Стэндиш, размышлявший и смотревший на звёзды, до сих пор помнил, с каким трепетом он встретил свой шестнадцатый день рождения. В тот день доктор Роско затемнил каюту и впервые познакомил его с говорящими движущимися картинками. В последующие несколько лет они стали важной частью жизни Дэйва.

Просмотрев сотни имевшихся в наличии катушек, он прокручивал их снова и снова. Его узкий, окованный железом мир был населён призраками, которые почти что обретали реальность по мере того, как он просматривал их снова и снова.

Почти, но не совсем. Для Дэйва Стэндиша это был странный, новый мир, всегда скрытый туманом. Он никогда не поймёт его до конца, пока не увидит собственными глазами. Он вздохнул, подумав об отдалённости этого события.

То, что они отправились в грандиозное путешествие, Дейв Стэндиш осознал по мере расширения своих практических знаний. Сначала он принимал это как должное. Но теперь он понял, какими мощными двигателями был оснащён корабль, чтобы развивать скорость вдвое меньшую скорости света. Строителям пришлось сконструировать двигатель и корабль, способные перевезти двух пассажиров на расстояние, почти в двадцать тысяч раз превышающее расстояние от Земли до Плутона.

Это повлекло за собой пропорциональное увеличение запасов топлива и продовольствия, которых должно было хватить почти на полвека. По земным меркам, корабль стоил столько же, сколько небольшая война. Конечно, причина его постройки должна быть очень важной, рассуждал он неоднократно. Весь проект был направлен на то, чтобы доставить его, Дэйва Стэндиша, в определённое место назначения и вернуть обратно. Для этого всё было продумано до мельчайших деталей.

До каких именно деталей, Дэйв понял только тогда, когда доктор Роско сказал ему, что его выбрали из тысяч других детей за прекрасное здоровье и крепкий ум. А перед тем как посадить его на корабль, врачи дали ему переболеть в лёгкой форме каждой из детских болезней, чтобы в его крови появились естественные антитела. Были приняты все меры предосторожности, чтобы увеличить его шансы пережить долгое путешествие в пустоте.

Но зачем было нужно это путешествие и куда они направлялись? Это оставалось великой тайной. Для того, чтобы узнать это, Дэйву Стэндишу должен был исполниться двадцать один год.

Но ещё до того, как это время пришло, доктор Роско почувствовал сильную слабость и очень быстро сник. Он стал немощным и худым. Он всегда избегал смотреть в иллюминаторы. Казалось, в его широко раскрытых глазах всегда таился ужас. Ему не нравилось смотреть в бездонное пространство.

Дейв, мысленно возвращаясь к недавнему прошлому, не был до конца уверен, от чего умер доктор Роско. Вначале он был довольно молод, не старше пятидесяти, и отличался исключительным здоровьем. Он тоже был тщательно отобран. В этом грандиозном путешествии что-то более серьёзное, чем прогрессирующая старость, привело его на смертный одр.

Почти всю прошлую неделю он бредил. Часами напролёт он рассказывал молодому человеку о Земле. Казалось, ему доставляло грустное удовольствие рассказывать о лунных ночах и нежных весенних бризах, о смехе, толпах людей, городах и залитых солнцем сельских пейзажах.

Слегка взволнованный Дейв слушал внимательно. Но на самом деле он ничего не понимал. Он не был частью того мира.

Затем, в последний час, разум старого учёного прояснился. Он сжал костлявую руку мальчика и хрипло прошептал со странным, полным ужаса блеском в запавших глазах.

— Я никогда больше не увижу Землю! — сказал он. — Пустота взяла своё. Она разрушила мой разум! Ты ведь не боишься космических бездн, Дэйв? Да и не мог бы — это твой мир, единственный, который ты по-настоящему знаешь. Слава богу!

Дэйв не понял смысла его слов. Он не видел в космосе ничего такого, что могло бы напугать человека. Доктор Роско продолжал, борясь с предсмертными хрипами в горле:

— Прежде чем я уйду, я должен рассказать тебе о пункте назначения и цели этого путешествия. Я откладывал это, потому что твой разум ещё не созрел до конца и в полной мере не готов к осознанию. Я надеялся побыть с тобой подольше.

Он вяло махнул своей худой рукой, горькие морщины прорезали его старое лицо. С горящими глазами он вновь заговорил:

— Наш корабль направляется к двойной звезде 61 Лебедя в созвездии Лебедя. Она находится на расстоянии одиннадцати световых лет от Земли. Шестьдесят шесть триллионов миль — если можешь представить себе такое количество и расстояние. При нашей скорости, равной половине скорости света, это путешествие займёт двадцать два года! Через пять лет, когда тебе исполнится двадцать шесть, ты достигнешь 61 Лебедя.