- - -

Через полчаса Катя очнулась, чувствую во всём теле признаки онемения. Казалось и руки и ноги колет множеством иголлок. Соскочила с кровати и стала разгонять кровь, через силу заставив себя присесть и наклониться с десяток раз. Обвела взглядом кровать и грустно улыбнулась – Мара свернулась калачиком и спала, прижав голову к щеке Антона. Арина, судя по всему, тоже отключилась – обхватив брата двумя руками, лежала рядом, но нет, почувствовав на себе взгляд, девушка открыла глаза, подняла голову и прижала палец к губам, мол, молчи. Встала и, кивнув, приглашая за собой, вышла из комнаты. Девушки сели на кухне и, пока грелся чайник, Арина поинтересовалась, какие повреждения заметила Катя.

- К сожалению, врачи в больнице всю отраву из тела не вывели, хотя и утверждали, что это сделали. Печень и почки пострадали, но не критически. Максимум через месяц организм Антона восстановится, если, конечно, слегка помочь. Кровоизлияний в мозг нет. По крайней мере, не увидела. Глаза… Не поняла, что с ними и почему Антон не видит. Никаких травм и кровоизолияний нет. Могу лишь предположить, что это следствие нервного срыва, своего рода реакция организма на расслабление. Почувствовал себя дома, в безопасности, вот и расслабился. Я что-то упустила?

Арина поднялась, налила чай себе и Кате и снова села, обхватив руками горячую чашку.

- Замёрзла? – заболиво спросила Катя и, прикоснувшись к пальцам Арины, чуть не отдёрнула руку – та была словно изо льда. – Ты чего?

- Ушла в ноль, - девушка дрожащими руками подняла чашку и прижала её к щеке. – У меня и так запас был ниже нормы, всё отдала брату. Знаешь, что самое страшное? Его организм со временем придёт в нормальное состояние, а вот душа и рассудок... Я случайно коснулась его мыслей, а там… Он в беспамятстве переживает те моменты, которые провёл в подвале. Я же тебе говорила, Антон всегда анализирует прошедшие события, пытаясь понять, правильно ли он поступил или был другой вариант развития событий. И сейчас всё точно также. В его голове воспоминания закольцевались – его допрашивают и следом уже ОН сам разрубает на куски своих истязателей. Снова допрос и снова бойня. И так бесконечно. С проблемами в здоровье мы ему помогли бы, а вот с психикой... Глаза, как догадываюсь, его мозг отключил, чтобы никто не мог помешать разорвать круг воспоминаний… Я не знаю что делать, Кать, - Арина заплакала. – Впервые в жизни не знаю чем помочь. Его всего трясёт словно в лихорадке. Организм борется с заразой, но сил у него… сил практически нет. Боюсь, если его не вытащить из этого состояния, если не перебить его психоз другим, в нормальное состояние психика может и не прийти.

Катя поднялась и, обойдя стол, обняла Арину. Постояв так, внезапно улыбнулась мыслям.

- Есть один способ, - погладила сестру Антона по голове. – Я не помню, рассказывала тебе или нет, моя бабушка была знахаркой. Сейчас бы сказали, колдуньей. Причём тёмной, хотя и не ведьмой. Те совсем другие, бабуля сама рассказывала. Она умерла, когда мне было двенадцать лет. Почувствовала во мне росток Силы, Дара, как сейчас говорят, вот и беседовала со мной на многие запретные темы, ненавязчиво обучая. Сама понимаешь, девчонка, которая узнала, что она особенная, отличается от всех, впитывала знания как губка. Сейчас понимаю, что многое так и осталось тайной, хотя именно бабушка послужила толчком в выборе специальности - я осознанно пошла в медицину, понимая, что могу помочь людям не только как дипломированный врач.

Арина, подняв голову, неожиданно увидев улыбку на лице Кати.

- Ты сможешь помочь? Как? Что для этого надо?

- Ничего, Ариш. Ты иди к себе. Ложись и постарайся уснуть, а я побуду с Антошкой. Если Мара согласится на моё предложение, завтра, надеюсь, увидишь своего брата если не здоровым, то вполне вменяемым.

- Я соглашусь на всё, лишь бы мой… Антон поправился, – на кухню зашла Мара с опухшими от слёз глазами. – Не могу его потерять, но если он останется даже таким, я его никогда не брошу, буду с ним до последнего. Я без него…

Катя протянула руку и притянула к себе подругу.

- Если сейчас услышали не пустые слова, сможешь доказать на деле? – Катя улыбнулась и, похлопав Арину по плечу, скомандовала – Так, хозяюшка, иди к себе, а нам надо серьёзно поговорить. Мы, как-никак, две претендентки на сердце и руку твоего брата. Давай, милая, иди. Время идёт. И постарайся заснуть – надо набраться сил.

Когда Арина ушла с кухни, Катя посадила напротив Мару и рассказала что им прдстоит сделать. Немного смущаясь, посмотрела в лицо Маре, неожиданно для себя увидев на её лице улыбку.

- Ты не против? – удивилась Катерина. – Не будешь потом жалеть о своём поступке?

- Не буду. Знаешь сама - моя жизнь переплетена с судьбой Антона. А то, что предложила, лишь малая часть, что могу для него сделать. А ты не пожалеешь?

- Я люблю Антона. Он один такой. Думала, если сбегу на другую планету, смогу если не забыть, хотя бы притушить свои чувства, но нет, увы. Давно поняла, что зря сбежала от него.

- Идём?

- Идём.

Через несколько минут в тёмной комнате в кровать к парню скользнули два обнажённых тела и, обняв с двух сторон, прижались, стараясь отдать своему избраннику все силы, здоровье, согревая его теплом своих тел. Отдавали всё, что они имели, желая одного – что бы их мужчина выздоровел. Катя стала шептать наговоры, которые узнала от своей бабушки, а Мара, слово в слово, за ней повторять…

* * *

Один непрекращающийся кошмар. Антон видел, как в его вены вводят отраву, как его спрашивают об одном и том же, но сопротивляться воздействию сильнейших психотропных средств было выше его сил и, чувствуя, что теряет последние капли контроля, отключил сознание, все центры восприятия мира. После этого не чувствовал ни боли, не слышал людей, задавших вопросы, ничего не видел. Даже когда к нему попытались забраться в мозг, чужакам ничего не удалось узнать – вокруг разума стояла непробиваемая блокада. Кто его мучал? Перед мысленным взором стояло лицо полковника ФСБ. Он? Нет, не он, кто-то другой, но мерзкий, лишённый эмоций голос продолжал спрашивать о другой планете и способах туда попасть, но хозяин защищённого разума лишь усмехался над жалкими потугами своих истязателей. Было одно единственное желание – оказаться на берегу лесной речки или озера. Разбежаться по берегу и, подпрыгнув как можно выше, уйти в глубину вод, смывая с себя липкую грязь. Нет, не грязь, кровь, которой, как казалось, был покрыт с головы до ног. И его одежда тоже была пропитана этой дурнопахнущей жидкостью. Было желание схватить руками как можно больше речного песка и тереть себя, тереть, тереть… Внезапно всё закончилось. Он не чувствовал боли, не чувствовал на своей коже чужой крови. Всё разом схлынуло, потому что рядом с собой почувствовал двух ласковых пушистых котят. Именно котят, не кошек. Только маленькие пушистики могут так бесцеремонно топая, ползать по телу, облизывая хозяина с ног до головы. И они облизывали, тёрлись своей мягкой нежной кожей о… Стоп. Кожей? Котята ведь должны быть пушистыми. Или нет? Есть гладкошёрстые, а есть и вообще лишённые шерсти, лысые. Как называется порода? Кажется сфинкс? Египетский? Какой же бред в голове. Но котята не могут быть большими. Или это не котята?

Антон рывком выскочил из бредового состояния. Открыл глаза. Первое, что бросилось в глаза, настенные часы, подарок сестры. Семь утра. В комнате было жарко, душно… пахло духами. Духами?… Скосив глаза, слева и справа от себя увидел две красивые головки.

- «Катя и… Мара. Как же они сладко сопят. Нет, будить не буду. Надо тихонько встать, что бы не потревожить девочек. Так, стоп. А как он оказался с ними в одной постели? Ничего не помню. В туалет надо, да и на работу собираться пора. Какой сегодня день? Арина приходила в среду. Значит сегодня четверг? Смутное чувство, что ошибаюсь. Так… Медленно, по сантиметрам, сползти вниз, потом одеться. Главное, не разбудить девочек. Да, повторяюсь…»