Через десяток минут около клиники остановилась каршеринговая машина и молодой паренёк, который выскочил из-за руля, поздоровался с Антоном и, после произнесения кодового слова, взяв карту памяти, сел за руль и рванул с места так, словно за ним гнались черти.

- Так ездить… - Арина покачала головой. – Молодой ещё. Сколько ему? Лет двадцать самое большое, а вообразил себя Шумахером. Тем более в городе.

- Они все такие до первой серьёзной аварии, - проворчал Антон и, подхватив сестру под локоть, направился домой.

Слова о судьбе молодго паренька оказались пророческими – не доезжая пару кварталов до места назначения, в водительскую дверь его машины на полной скорости вьехала старая советская «четвёрка». Когда на место аварии приехали сотрудники полиции и скорой помощи, спасать было уже некого, а карта памяти, как и документы погибшего, отсутствовали. Скорее всего, были похищены. Об этом Антону Силантий Никифорович сообщил через час. Его голос дрожал не от сожаления или жалости, а от гнева. Спросив, есть ли ещё у парня копии записей, получив утвердительный ответ, сказал, что через полчаса за ней приедут. И приехали… Офицеры СОБРа в полной амуниции, к тому же и в бронированном автомобиле. И вновь прозвучало кодовое слово, правда, уже другое, прежде названное стариком.

Поднявшись в квартиру, парень перезвонил.

- Всё отдал. Если вновь потребуется копия, у меня есть – успел перебросить как к себе на комп, так и в облако, где запись будет в безопасности. Простите… Вы знаете, что такое облако? Ну, не о, что…

В трубке неожиданно раздался хохот старого человека.

- Антон Сергеевич. Я хоть и старик, разменявший седьмой десяток лет, но вполне способен отличить облака на небе от облачного хранилища. Насмешили, спасибо. И спасибо Вам, что оперативно отреагировали. Да, судя по всему у нас не то, что протекло, прорвало стояк с горячей водой. Будем разбираться. Доброго Вам вечера.

- И Вам, Силантий Никифорович.

Закончив разговор, бросил трубку рядом с собой, закрыв глаза. Арина, что сидела всё это время рядом, погладила брата по голове, вдруг тихонько запела.

- И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди. - Атон подхватил мелодию. - И Ленин - такой молодой, и юный Октябрь впереди! – последние строки двойняшки буквально проорали и, закончив петь, захохотали.

- Только не юный октябрь, а ноябрь. Так смешнее. – Арина сидела, улыбалась, глядя на раскрасневшегося брата.

- Так у нас, малыш, что ноябрь, что декабрь, да и что сентябрь – всё одно. Из одной места выползаем, глубокий вдох и снова ныряем. Кто б знал – как же такая жизнь надоела.

- Тошка, поганец. Я от тебя эти слова слышу последние лет пять, чуть ли не через день, но ты с упорством носорога вновь и вновь вляпываешься в неприятности, причём, смею заметить, тащишь за собой и сестру. В эти самые дырки, как сказал. Ты… просто адреналиновый наркоман. – Девушка внезапно шлёпнула себя по лбу ладошкой. – ТОЧНО! Так имя и начинается с этих букв. Адренализованый Наркоман. Так… осталось ТОН.

- А ты тогда, ты… - Адреналиновая… Ремиссия. Вот.

- Именно. – Арина захохотала. - Так. Подожди. - Схватила телефон и, набрав в поисковике, прочитала вслух. – «Временное улучшение состояния больного, проявляющееся в замедлении или прекращении прогрессирования болезни, частичном обратном развитии или полном исчезновении клинических проявлений.» Конец цитаты.

- Слушай. Ты врач по образованию или где? - Парень вырвал из рук сестры телефон. – Могла бы и своими словами сказать. Хотя бы вспомнила, чему тебя учили столько лет.

- Могу и подробно. Готов слушать? И так. Ремиссия, это…

Антон сграбастал сестру, подмяв её под себя, закрывая её рот рукой.

- Прошу, не надо вспоминать годы учёбы, хотя они и были забавными. Но и грустных и тоскливых дней тоже было немало. То время прошло, надо думать о будущем. Хорошо?

- Хорошо, – девушка убрала от лица руку брата. - Тогда ужинаем и я, пожалуй, пойду купаться…

- Рин. Так нечестно. Ты вчера до полуночи валялась в джакузи. Можешь хоть сегодня мне дать возможность расслабиться?

- Давай я и сегодня, а вот завтра, так и быть, тебя пущу. Тош, ты же знаешь, для меня вода - это жизнь.

- Знаю. Не зря в детстве вторым именем у тебя было «лягушонок». Время прошло, а любовь к воде осталась… Ладно, эгоистка, иди. Тогда ты сегодня готовишь ужин.

- Но так нечестно, - девушка вспыхнула от возмущения. – Кто постоянно талдычит, что мы должны делать всё вместе? Ты! Так что не взваливай на мои хрупкие плечи общую обязанность.

Когда сестра вышла из комнаты, парень вслед проворчал в очередной раз.

- Только когда касается вопроса, кто моет посуду, крайним оказываюсь практически всегда именно я…

* * *

Антон не предполагал, что Ростислав, услышав, что ему предлагают, долго не будет думать – согласится, хоть и с оговорками. А когда узнал, что через самое короткое время сможет взять с собой и будущую супругу с ребёнком, его лицо осветилось улыбкой.

- Ты должен понимать, Ротислав, что всё, что здесь было озвучено, должно остаться здесь – Антон показал на включённую глушилку на столе, которую по договорённости принёс с собой Ростик. – Ты неплохой ментал, но предстоит совершить неимоверное насилие над мозгом - выучить чужой язык, причём в совершенстве. – Антон переглянулся с сестрой, ожидая забавную сценку.

Мужчина растерялся.

- Так это сколько времени займёт.

- Дают неделю, Ростислав, иначе платишь огромную неустойку. – Увидев вытянувшееся лицо, не выдержал, как и Арина. Рассмеялись. – Прости, как говорится, тебя «купили». На деле будет намного проще - засунут тебя на другой стороне в мнемокамеру. Полежишь там с час-полтора, а потом, через неделю, плохо, но начнёшь говорить. Главное – практика. Сам понимаешь, с тобой никто заниматься дополнительно не будет. От тебя ждут совсем другого – что б именно ты и пара твоих коллег, поиск которых возлагаем на твои плечи, занялся делом – подготовкой местного спецназа. Ты ведь капитан, насколько помню. Награждён неоднократно, а позже, после тяжёлого ранения, начисто списан. Так? – увидев кивок, продолжил. - Я тебе дам флешку с записью пары фильмов. Дома посмотришь, как проходят дистанцию на Полигоне местные бойцы, которых посылают на другие планеты в качестве разведчиков. Знаешь, даже с нашего дилетанского взгляда, это полная лажа. Не… не дам тебе флешку. Боюсь, с ней ты попадёшь в неприятности. Вокруг нас идёт какая-то непонятная движуха, поэтому рисковать твоей жизнью не хочу и не буду. Лучше здесь посмотришь. Мы уйдём работать, а тебя запрём в кабинете, уж извини. Туалет и раковина здесь есть. Кофе или чай вари сколько угодно. Надеюсь, пару часов найдёшь? – Увидев очередной кивок, закончил. – Как посмотришь, хотим услышать твоё мнение по поводу того, что увидел. Мы там тоже запечатлены, поэтому выслушаем критику и в свой адрес. Только ты уж нас не особо понови, хорошо? А то растроимся, да не сможем работать. В деталях сам разберёшься. Знаю, тебе многое будет непонятно, что касается нашего «забега», но, прости, оставим ПОКА без объяснений. Сам понимаешь, ты для нас хоть и очень хороший знакомый, которого можем назвать даже надёжным товарищем, но то, что касается собственных тайн, извини, об этом никто не должен знать.

- Я понимаю, Антон. О Вас двоих и так ходят всякие разговоры. Где правда, а где вымысел, трудно понять, но если объясните, будет понятно. А нет, то, как и все, буду додумывать.

- Скорее всего, со временем всё узнаешь, а пока ещё пара вопросов. Скорее всего, будь готов в эту пятницу часов в семь-восемь вечера исчезнуть из дома. Вернут тебя около полуночи, поэтому будь готов добираться до дома на такси. Свой телефон тебе туда взять не позволят, оставишь здесь, вернут после возвращения. После аппаратного воздействия на мозг, куда вкладывают языковой пакет, практически у всех пару дней болит голова. Поэтому никакого ментального общения и попыток разговаривать на чужом языке. Только в понельник вечером, а лучше во вторник, будешь чувствовать себя нормально. В следущие выходные, если всё будет нормально, тебя перебросят уже до воскресенья. Если пройдёшь собеседование с руководителем Отдела, подпишешь пакет документов. Сразу скажу – не знаю какой. Вопросы есть?