Когда Сильвен вошел в гостиную, Франсуа клал трубку.

— Господина Флесуа нет на месте. Они его предупредят. Говорят, приедет минут через пятнадцать. Просят ничего не трогать.

Стены снова начали медленно вращаться, и Сильвену пришлось опуститься на стул. Как сквозь толщу тумана, до него долетел голос Франсуа:

— Позвонить господину Фомбье?

— Не стоит, — прошептал Сильвен. — Подождем лучше Флесуа.

Значит, приедет минут через пятнадцать… Маргарита открывает и закрывает буфет. Спорит о чем-то с мужем. Франсуа шепчет: «Он все выпил… Может, капельку смородинного ликера?..» Хлопает пробка. Горлышко бутылки звякает о стакан.

— Господин Сильвен! Выпейте ликеру… вам станет легче.

У Сильвена нет сил благодарить, протягивать руку. Он закрывает глаза и остается один. В полном одиночестве, как всегда. Беззащитный! Как потерявшийся ребенок! Симона всегда была рядом, вселяла в него смелость, силу… Она не могла знать, до какой степени он слаб! Слаб! Но это не значит, что он не способен на решительные действия… Он опередит комиссара, опередит страх. Еще несколько минут он в безопасности. Его оберегают Франсуа и Маргарита. Ничего с ним не может случиться. Но потом предстоит пройти через сад. Что произойдет там? Дойдет ли он до ворот? А в общем-то, какая разница! Так или иначе, избавление близко. По шоссе катят на полной скорости автомобили. Издалека слышно, как они приближаются, поворачивают на Беноде Будет жарко. Прекрасный день! Впервые за долгое время. Может, сегодня воскресенье? Франсуа с женой оделись, как к мессе. Впрочем, какое это все имеет значение? Ага! Подъехала машина. Смешно, глядя уже в мир иной, так нервничать. Он словно видит: вот водитель выключает скорость, нажимает потихоньку на тормоз, останавливает машину у ворот. Выходит Флесуа и смотрит наверх.

Чердачное окошко хорошо видно с дороги. Флесуа хлопает дверцей. Осталось сосчитать до пятидесяти, и он будет здесь!

Сильвен сжимает в пальцах полный стакан ликера. Застывает на мгновение, потом, как пьяница, выпивает его залпом, запрокинув голову. К глазам подступают слезы. Но он сдерживается. Нет! Только не закашляться! Расслышать бы колокольчик у ворот.

И колокольчик звенит.

— Это он! — произносит Франсуа.

Сильвен поднимается. Держится изо всех сил.

— Оставайтесь тут! — говорит он. — Я сам ему открою.

И, чуть пошатываясь, идет к двери. Старики, тесно прижавшись друг к другу, стоят в глубине гостиной. Колокольчик снова настойчиво звенит. Сильвен распахивает дверь. Против света его силуэт кажется черным. Он выходит на крыльцо и, осмотревшись, медленно затворяет за собой дверь.

— Тебе не кажется, что…

Маргарита не успевает договорить. Раздается выстрел, такой сухой короткий щелчок, что они уже и не знают, не почудилось ли, правда ли все это?! Франсуа стискивает руку жены. Сомнений нет!

Снова колокольчик…

Франсуа вскочил. Маргарита вцепилась в его руку.

— Не ходи!.. Не ходи!..

Ему пришлось волочить ее за собой до самого порога. И они тут же увидели неподвижное тело, распростертое возле крыльца.

Сильвен лежал на животе, руки зажимали невидимую рану. Под головой растекалась кровь — наверное, расшибся, когда падал.

Старики испуганно осмотрелись. Но в саду, как обычно, было тихо. Легкий ветерок покачивал тюльпаны, шевелил листву сирени, сквозь высокие ветви которой виднелась черепичная крыша флигеля и белые столбы ворот.

Ручеек крови, вскипающий пузырьками, затек под тело, разделился надвое и, отыскав подходящий уклон, побежал по земле.

Франсуа отцепил руки жены и начал тяжело спускаться по ступеням. Маргарита из последних сил крикнула:

— Берегись!.. Здесь убийца…

— Станет он нас дожидаться, твой убийца… Да и потом, нам-то бояться нечего, — грустно добавил Франсуа.

Но все же не решался сойти с последней ступеньки, словно на ней он был в большей безопасности, чем в саду. Наконец на дорожке заскрипел под быстрыми шагами гравий.

— Комиссар! — вскрикнула Маргарита с безотчетной радостью.

Франсуа рванулся вперед, обогнул труп и побежал вдоль кустов. Он буквально столкнулся с Флесуа и остановился так резко, что чуть не потерял равновесие.

Комиссар не успел даже побриться. Серые щеки, мятая одежда, кое-как завязанный галстук производили тревожное впечатление. Особенно странно выглядел сейчас голубой уголок платочка в нагрудном кармане.

— Куда вы так, дружище? — спросил он с тяжеловатой иронией. — Мне не к спеху, подожду.

— Правда ваша, господин комиссар, — пробормотал Франсуа. — Я заставил вас ждать.

И безо всякого перехода добавил:

— Вы не слышали?

— Что?

— Выстрел… Господин Сильвен Мезьер.

— Вот дьявол! — выругался Флесуа. — И этот тоже… Один за другим!

Он обогнул сирень и увидел тело. Маргарита сидела на верхней ступени, задравшиеся юбки обнажили толстые ноги в шерстяных чулках. Флесуа наклонился над трупом, выпрямился и, посуровев, осведомился:

— Когда?

Поскольку слуги, не поняв его вопроса, молчали, он нервно переспросил Франсуа:

— Когда он умер? Вы спросили, слышал ли я выстрел. Значит…

— Как только вы позвонили, господин комиссар. Господин Мезьер пошел открыть вам. До этого мы все втроем были в гостиной, я еще звонил оттуда в полицию.

— А его сестра? — спросил Флесуа. — Мне передали, ее убили ножом.

— Да. Ножом… как мадемуазель Клодетту.

— Она в своей комнате?

— Нет… на чердаке.

— На чердаке?

— Да, господин комиссар… Дело в том, что мы с Маргаритой собирались уезжать… Вот я и поднялся за чемоданом на чердак…

— Пошли! — перебил его Флесуа.

Франсуа посмотрел на жену, заколебался. Но, может, присутствие полицейского оградит их от опасности? Он поднялся на крыльцо, комиссар за ним.

— Тело сестры нашли вы? — снова заговорил Флесуа, когда они подошли к лестнице.

— Да, господин комиссар. Мы собирались на автобус. Но не хватило одного чемодана. Я решил поискать на чердаке.

— Иначе говоря, если бы не эта случайность, вы с женой уехали бы, ничего не подозревая о случившемся. И Сильвен Мезьер умер бы без свидетелей.

Франсуа остановился.

— Точно, так и есть.

Комиссар подтолкнул его.

— Да идите же! За вами на чердак поднялась ваша жена… и господин Мезьер.

— Конечно.

— А господин Фомбье?

— Ах он… Он уехал еще рано утром.

— Раньше, чем обычно?

— Да… гораздо раньше.

Голос старика слегка дрогнул.

— Значит, он абсолютно не в курсе… Как в тот раз, когда убили его падчерицу.

— Я хотел ему позвонить. Но господин Сильвен сказал, что лучше дождаться вас.

Они добрались до третьего этажа. Флесуа остановился на пороге и, прежде чем войти, несколько раз внимательно обвел взглядом весь чердак. Франсуа так и остался на пороге.

— Скорее всего, это то самое оружие, которым была убита Клодетта Денизо, — заметил спокойно Флесуа.

— Я тоже сразу же так подумал… И жена, и господин Мезьер.

— Нож из дома? С кухни?

— Нет. Я его прежде не видел.

— Впрочем, таким разрезают страницы. Кустарного изготовления.

Флесуа наклонился и обошел труп вокруг.

— В любом случае убийца не дрогнул… По самую рукоять… Потому и крови нет. Как пробкой заткнул. Жаль!

— Жаль? — эхом откликнулся Франсуа.

— Да. Жаль. Пятна крови — важные улики. Правда, здесь и так улик хватает.

Он указал на ноги покойной, на пол, покрытый толстым слоем пыли, на котором четко виднелось множество следов.

— Где здесь следы ее туфель? Нету, не так ли? А ведь резиновые подошвы отпечатываются очень четко.

— Ну и что?

Флесуа с гримасой боли выпрямил наконец спину.

— Очень просто. Преступление совершено не здесь. Убийца просто перенес сюда тело. Отведите меня в комнату убитой.

Они спустились на этаж, и Флесуа снова застыл на пороге.

Все в комнате было в порядке, кровать не разобрана. На маленьком столике лежал несессер, перевязанная бечевкой картонка и замшевая, с серебряным замком сумочка Симоны.